Обмен любезностями потонул в неподобающем случаю звонком смехе Нары. Впрочем, той явно было наплевать на выражение недоумения, отразившееся на лицах всех присутствующих, кроме, пожалуй, вездесущего лорда Тауросса. Тот смотрел на эльфийку с любопытством и похожей на отцовскую улыбкой, но недоумения по поводу поведения девушки, совершенно явно, не испытывал. Нара про себя поблагодарила лорда за понимание: ей необходимо было хорошенько посмеяться, чтобы одолеть внезапно настигший ее приступ удивления — Алита вела себя как-то чересчур странно, даже по применимым к ней лично меркам.

— Ох, простите, лорд, кажется, я испортила всю атмосферу. Не могу я так общаться: в смысле, этикет — дело, конечно, полезное, но уже смешно. Честно!

— А что остается делать, если за столом сидят хмурые, настроенные на деловую беседу гости? По закону подлости, — господа, пожалуйста, не таите на меня обиды за эти слова, — в борьбе разума и чувств почему-то всегда побеждает разум, когда необходимы чувства, и, напротив, чувства, когда без разума никак не обойтись.

— Скажите, лорд, вам приходилось когда-нибудь общаться с моим отцом? У меня странное ощущение, будто бы я разговариваю сейчас с его близким родственником, — Едва Нара договорила эту фразу, Алита совершенно неосознанно резко кивнула головой, закономерно подавившись еще одной прядью волос.

— Тьфу! Гадина! — На этот раз она даже не потрудилась извиняться. Лорд хмыкнул, видимо, скрывая за этим звуком искренний смех. По крайней мере, Эрити показалось, что именно так обстояло дело. Нара покраснела, совершенно переставая понимать дерзкое поведение подруги.

— О, я действительно имел счастье общаться с герцогом. Не подумайте, леди, я не пытаюсь сейчас польстить или легко завоевать уважение вашего народа, так оценивая возможность общения с Астроном, — мгновенно отреагировал Тауросс на движение бровей Алиты к переносице, сигнализирующее о нарастающем возмущении эльфийки, — просто, любой разговор с ним — это серия открытий, позволяющих понять некоторые особенно интересные и таинственные кусочки здешнего подвида мироздания. А это уже моя личная страсть…

— Так вы не только лорд, но еще и исследователь? Философ? — Удивилась Нара.

— Я бы сказал "и еще ученый, и философ, и картограф, и изобретатель — всего помаленьку". Кстати, разговор на тему, являются ли философы учеными — это тоже философская тема? Как вы сами думаете?

— Мысленный каламбур?

— Скорее юмористический бред… Как вижу, уважаемые гости, вы уже в полной мере насладились кушаньями и готовы приступить к разговору?

— За себя могу сказать «да», думаю, Алита тоже не против. Алита?… Алита?!

Обиженная на Нару за разрушенную "игру в любезности" и загруженная сверх меры бесполезностью попыток разложить Тауросса на составные части, Алита ныне бродила по комнате, рассматривая сцены, изображенные на недоступных ее прежнему углу зрения гобеленах. Особое внимание она уделила златотканому галеону, запечатленному в момент входа в залив, на берегу которого располагался ныне Ксаросс'Торг.

— Хм, забавно, лорд, крайне забавно. Этот галеон чем-то напоминает мне мертвецкое судно, частенько посещающее в последние дни прибрежные воды по ночам. Разве что здесь корабль выглядит куда опрятнее, да и команда на нем явно не гремит костями на всю округу. Кто капитан? Он, кажется, бравый человек, судя по внешности и выправке.

— И это как раз ближе всего подводит нас к теме разговора, который еще даже не начался.

— Так вы хотите поведать нам нечто новое о корабле-призраке? — На этот раз Нара опередила Алиту, и первая задал вопрос лорду. Тот покачал головой — не то утвердительно, ни то отрицательно:

— И да, и нет, уважаемые дамы. О самом корабле-призраке я вряд ли скажу нечто совсем новое, а вот о происходящем в мире рассказать могу. Причем за большую часть этих знаний я должен поблагодарить как раз вашего отца, Нара. Неделю назад он спас меня от очень больших неприятностей, а потом в разговоре рассказал очень много нового и, если совсем уж честно, устрашающего о происходящих в нашем… да и не только нашем мире событиях. Кстати, именно он попросил меня побеседовать с вами, Нара. И, как ни странно, с вами, Леди Эрити, — Тауросс поклонился в сторону не ожидавшей такого развития разговора и потому остолбеневшей Алиты, — Именно поэтому, гонец передал послание в ваши руки, а не напрямую нец-герцогине. Астрон утверждал, что либо Леди Нара притащит вас с собой, либо вы сами не отстанете от нее, пока девушка не согласится отправиться на празднование дня лордесса вдвоем.

— Любопытно… — В полнейшем смятении пробормотала Алита, судорожно пытаясь разгадать, чего это вдруг герцог о ней лично вспомнил. Особыми друзьями они никогда не были, просто временами обсуждали разные загадки, дал он ей пару магических уроков, немного рассказал про техники моделирования личностей и общения — но не более того. Что же его так заинтересовало?…

"Ну что ж, значит, отец опять затеял какую-то игру по-крупному", — если бы Нара не была поглощена смыслом сказанного Тауроссом, она бы обязательно задалась вопросом, откуда взялось промелькнувшее в ее мысли слово «опять», но сейчас ей оказалось не до того…

— Как бы то ни было, я должен сообщить вам одну интересную для дам, и крайне неприятную для остальных собравшихся новость: нападение на бриг совершил не просто неопределенный призрак с дурными наклонностями. Тот, кого именуют ныне Шатаром или, что уже определенно ошибочно, Шартаратом, на самом деле от рождения носит иное имя: лорд Алкин, основатель и первый правитель лордесса Ксаросс…

1 472 202 год по внутреннему исчислению Мироздания "Альвариум".

Природный мир, континент Эльмитар, империя Иезекиль, восточные пределы.

— С чего это вдруг все неприятности мира рушатся на мою голову? Я что-то сделала не так? Или, может быть, не так себя повела? Я все же остаюсь принцессой, хотя и в изгнании. И если мои земли превратились теперь в шипящий клубок тупых мятежников, я что ли в этом виновата? Ты хочешь сказать, я поступила неправильно?!

— Нет, Элоранта, я просто пытаюсь понять, зачем ты это сделала? Мне казалось, ты хоть что-то поняла после встречи с Кайлит и наших бесед. А теперь… Признаюсь, я не знаю, что теперь делать.

— А тебе и не требуется понимать, и особенно — вмешиваться в дела принцессы, если уж на то пошло. Мне вообще не ясно, на что ты имеешь право! Будь ты хоть четырежды великий чародей и маг, ты не имеешь права оспаривать моих решений! Это мои поданные — я поступаю с ними справедливо. Если они предают — значит, заслуживают наказания!

— Я и не пытаюсь оспаривать твои действия. Но все же замечу, что понятия о верном и неверном ты почерпнула у Алиаса. Считаешь его достаточно мудрым, чтобы судить людей? Или в очередной раз обманываешь себя в поисках оправдания? А наказание, которое ты для них выбрала? Элоранта, ты хоть представляешь, куда отправила своих подданных?! А ведь даже я, если честно, не представляю… И все же сейчас я просто хочу услышать ответ на вопрос "Зачем?". Не обвиняю — всего лишь пытаюсь понять.

— Слишком много хочешь для бестелесного голоса! Да ты просто дуришь мне голову все эти дни. Я с полной уверенностью могу сказать, ты — не более чем бесплотный дух, старательно сталкивающий меня с выбранного пути. Мало того, что ты вынудил меня свернуть с северного направления, так теперь еще и осмеливаешься диктовать верное поведение и верные манеры. Но ничем, слышишь меня, неведомый, ничем ты не можешь подтвердить правильность своих мыслей и действий. Тебя что ли кто-то назначил мудрейшим?! С чего ты взял, что сам прав?! Вот! Вот тебе мой ответ: проваливай, уноси свои несуществующие ноги, пока я не превратила тебя из бестелесного в несуществующего духа!

— Теперь еще и истерика. По всей видимости, ты даже не пытаешься меня услышать. Насколько ты могла заметить, я пытался подтолкнуть тебя хоть к какому-то осмыслению своего положения и действий в течение пары месяцев. Незадолго до моего первого появления ты обратила в ничто столицу собственной империи, не говоря уже о смертельной опасности, которой ты подвергла Леди Кайлит. Но даже если закрыть глаза и на это, все твое недолговременное правление состояло из вспышек гнева, совершенно неоправданной ненависти и полного нежелания выслушать любого из приходящих просителей. Не утверждаю, что я непогрешим, очень даже часто совершаю разные ошибки, но признаю их и исправляю. А ты, принцесса? Трудно поверить, что тебе собственная душа не подсказывает, какие поступки справедливы, а какие — жестоки. Казалось бы, неглупая девочка…