— И как защититься?

Мира пожала плечами и как-то беззащитно улыбнулась:

— В этом, да и любом ином случае, вы можете только продолжать начатое, преодолевая неожиданные и ожидаемые препятствия. Собирайте факты, думайте, вычисляйте. Почаще обсуждаете все вместе известное и, быть может, получите в итоге неизвестное.

Мира замолчала. Кажется, она рассказала принцессе все, что могла и желала. Пламенные волосы все так же золотились в сумрачном свете нитей. Элоарин вдруг вспомнила, как светится обычно серебром ее собственная медная грива, и улыбнулась. Мира ответила взаимной улыбкой, потом отступила на шаг и, легко поклонившись принцессе, растворилась в темноте. Элоарин отвесила взаимный поклон уже пустому пространству, но она была уверена, что Мира почувствует и будет рада.

Теперь надо собирать всю волю в кулак и возвращаться. Вопроса "как?" не возникало: у ее ног — теперь принцесса это знала — лежало не просто русло реки, а дельта, место объединения потоков, проходивших через все четыре мира, связанных воедино вокруг пятого, так интересующего Астрона. Об этих мирах упоминала еще Кайлит. Итак, Черная река, Мира'Ривиэль'Шад…

Элоарин сконцентрировалась на моменте событий, направляя себя в «окно», следующее сразу за произнесенным Селиной заклятьем. Темная река ей помогла — девочка не ошиблась. А если бы принцесса не выдержала пребывания здесь? Об этом даже думать не хотелось. И на вопрос о том, почему Селина так долго тянула с заклятьем, ответ нашелся: ауру нужной для выживания здесь силы девчонка вокруг нее почувствовала, а вот о ее способности или не способности выжить среди небытия могла только гадать. Да и вообще… Селина, по идее, говорила формулу интуитивно, только подозревая об ее свойствах — она же не помнит об этом пространстве. "В любом случае, вернусь — затискаю ее в объятьях" — с необычайной для нее нежностью подумала принцесса… и шагнула в реку, как шагают с обрыва.

1 472 202 год по внутреннему исчислению Мироздания "Альвариум".

Мир Перекресток, Геосинхронная орбита относительно планеты Земля, флагман "Архилаан'Сефирот", капитанский мостик;

Мир Перекресток, планета Земля;

Междумир.

Интуиция очень редко подводила первую из Светлейшего. Разве что в тех случаях, когда она не могла перешагнуть через собственные логические выкладки и довериться внутреннему голосу. Либо в моменты, когда предупреждающий голос казался слишком смутным, неопределенным и противоречивым, чтобы можно было обнаружить источник опасности. Вот и теперь, сидя в кабине корабля, подлетающего к сердцу Млечного пути, Лазурит пыталась расшифровать внезапно возникшее чувство приближающейся опасности. Странное, двоякое ощущение, с одной стороны кричащее "спасайся, у тебя появился сильный враг!", с другой — оправдывающее этого самого врага. А вот самое нужное — указание на источник грозящей беды — отсутствовало напрочь.

Стараясь без напряжения и лишних эмоций разобраться с этой проблемой, она закрыла глаза, спрятанные под сбившейся набок челкой, и принялась анализировать произошедшие за последние недели события. Разговор с Риджи, абсолютно точно, не мог стать источником опасности. Сам капитан, назначенный ныне адмиралом разведывательного флота, питал огромное уважение и к Соносару, и к ней самой. Вообще, Риджи мало чем напоминал остальных кулихаров: слишком часто предпочитал словесное общение мысленному, казался чрезвычайно любознательным и даже в чем-то эмоциональным. Нет, ждать от него беды Лазурит не стала бы даже при самых скверных предчувствиях.

А вот об Архарах, молчаливо и с затаенной настороженностью обозревающих мостик корабля, стоило всерьез задуматься. Их было трое, хранителей знания и пути, начало которого положил еще сам Творец этой странной вселенной, так и оставшийся навек неузнанным Ра-Торг-Ресаи. Лазурит, по праву, считала его самым странным из Творцов миров: мало того, что первый, так ведь и не являлся он никогда к жителям мира в телесном обличии. Ра-Торг говорил, что его истинное имя — Молчание, а общался с разумными расами исключительно телепатически, сам обитая в невесть каких категориях пространства.

Поначалу он выстроил внутри обширной вселенной всеобщую уравновешивающую систему, базирующуюся на зонах коллективного разума разных народов, и более близкой к идеалу системы Лазурит за всю свою долгую жизнь не встретила. А потом Творец, "в один прекрасный момент", выпустил на волю хаотические и огнистые силы… Как он осуществил невозможное и с какой целью погрузил идеальный мир в поток катастрофических для любой системы случайностей, не смогли догадаться даже пришедшие вслед за ним наследники-Творцы, среди которых была и Лазурит. Сам Ра-Торг "на прощание" сказал лишь то, что запускает случайный ход событий здесь, чтобы однажды непредсказуемое дало дорогу Новому. Лишь теперь, изучив вместе с Астроном все доступные документы, в большей или меньшей степени касающиеся пророчества о четырех душах, смысл последних слов Того, чье имя Молчание, для Лазурит слегка прояснился.

Но все же многое осталось неясным, в особенности характер очевидно существующей связи Ра-Торга с предвечным Огнистым миром-Бездной и его Владыкой — Арном. Последний, как только речь заходила о первом Творце, надевал на лицо непрошибаемую улыбчивую маску и в наглую изменял тему разговора. Лишь однажды он обмолвился, что "предполагает природу и путь, пройденный этим существом", но на том поток искренности окончательно иссяк… Творцы, родиной которых являлся как раз Огнистый мир-Бездна, быстрее народов вселенной Перекрестка научились манипулировать случайным ходом событий, и обратили выпущенную силу на зональное дробление девятимерной категории пространства. Проще говоря, они занимались тем, для чего и явились в «живую» вселенную: творили отгороженные друг от друга многомерными хронологическими перегородками миры.

В мире Перекрестке остались лишь те коренные народы, что не желали покидать обжитые системы: в первую очередь, относительно спокойно переносившие кульбиты случайного хода событий кулихары, занимавшие несколько планет системы Сириуса. После самоотстранения Творца "от дел", сириусианцы на удивление быстро смекнули, что можно занять освободившуюся "экологическую нишу": таким образом, на Кош'Лоссе и появился Совет Архаров, состоящий из трех мудрейших представителей народа. Кстати, именно Архар Тог, с брезгливым выражением осматривающий сейчас мостик флагмана "Архилаан'Сефирот", его и основал — остальные двое участников Совета периодически менялись.

Эллиона не любила тиранов. Даже признавая необходимость твердой и однозначной властной структуры в большинстве миров (кроме, конечно, своего, совершенно особенного), архайя не доверяла столь продолжительному и наглому единоличному контролю над расой. Впрочем, они с Тогом смотрели друг на друга одинаковым взглядом: одновременно с эфемерным уважением (все же система существования кулихаров работала, как часы, а Лазурит была одной из древнейших, Творцом миров), значительно разбавленным обостренной неприязнью и подозрительностью.

Архар Зерт производил впечатление чрезвычайно скользкого существа, не ценящего ни моральные, ни системные принципы. Кроме того, от него разительно веяло трусостью, подлостью и вдобавок властолюбием. С таким букетом именно его следовало считать источником угрозы, но какая-то неопределенность в душе Лазурит оставалась. Спокойный и закрытый Тог, со странно четкими, будто скульптурными, отпечатками аира, внушал, пожалуй, не меньшее подозрение…

Пока Лазурит взвешивала на весах рациональности этих двух потенциальных вредителей, камень на ее шее необычно потеплел. Она с улыбкой подумала о подарке Астрона: древний артефакт, добытый им невесть в каком из миров, с непонятными свойствами — медальон, имеющий два белых крыла из селенита по бокам, закрепленных на лазуритовом сердце в середине. Бело-синий кристалл имел свойство время от времени разогреваться, но на что именно он реагировал, оставалось загадкой для Творца и бродяги. Во всяком случае, опасности он не предсказывал, а что делал — узнать пока не удалось. Тар попытался однажды открыть суть предмета с помощью магии, доступной бродягам, но кристалл при этом окутался странной пеленой, пресекающей всякие попытки магического воздействия… Единственное, что интуитивно чувствовала сама Эллиона: кристалл очень ценный и, пожалуй даже, уникальный. Потому архайя никогда не выставляла необычную диковинку на показ, нося медальон исключительно под платьем — берегла секрет, как умела.