ОДИННАДЦАТАЯ ЗАПОВЕДЬ

«Нет больше той любви, аще кто положит

душу свою за други своя» (Ин. 15: 13)

Глава 1. Предложение, от которого нельзя отказаться.

Сознание возвращалось медленно, лениво - словно его реостат в моей башке регулировал. Тупая боль, проснувшись в затылке, разом расплылась по всему мозгу: я охнул и разлепил веки. Надо мной нависал серо-зеленый пластиковый потолок в бледных грязных разводах, неяркий закатный свет струился в небольшие прямоугольные окна.

- Очнулся, москаль?

Я повел глазами, чтобы рассмотреть говорившего. Военный. Ну, принца Уэльского в кунге старой армейской "шишиги" я вряд ли бы встретил, да не больно-то и хотелось. Со свиданьицем, казарма!

- Эй, живой?

Определить, в каких войсках служит, невозможно - одет в камуфлированную форму без знаков различия и темно-серый берет без кокарды, коренастый, крепкий, стриженный ежиком, на вид лет тридцать пять, но физиономия уже обрюзгшая, несвежая, под глазами мешки и сами глаза холодные, мерзкие, колючие. Смотрит на меня, как змея на тушканчика. И какого хрена...

- Очнулся, говорю? - Военный несильно пнул меня носком берца в бок. - Это хорошо. Общаться будем.

Я промолчал. Не потому, что сказать было нечего в принципе, просто ситуация такая, что лучше не бросаться словами. Уже одно то, что в этом кунге я оказался не по своей воле, ничего хорошего не означает.

Да, нелепо все получилось. И самое обидное - на Кордоне, в двух шагах от деревни новичков, на хоженой-перехоженной дорожке, там, где я меньше всего ожидал подляны.

Сволочь ты, капитан Мажаров!

- Чего молчишь? - Камуфлированный опять пнул меня в бок, уже сильнее. - Язык отсох?

- Где я? - выдохнул я и тут понял, что руки у меня скованы наручниками.

- В гостях, - Военный противно осклабился. - Уж прости, что заранее не пригласил, так ты в мою страну тоже без приглашения приперся. так что мы квиты. Поднимите-ка его!

Меня подхватили, поставили на ноги - за моей спиной, незамеченные вначале, еще два молодца-армейца оказались. С блокпоста бойцы, старые знакомые - рядовой Панасюк и сержант Овчаров. Оба контрактники и оба охотно берут "на лапу" со сталкеров. А в этот раз решили не мелочиться. Вояки ждали, может меня, может, кого другого, но подвернулся я. Подошел к блокпосту, заговорил с Мажаровым и...

Герои, ептыть!

Камуфлированный знаком приказал бойцам выйти и закрыть за собой дверь кунга. Мы остались вдвоем и несколько секунд играли в гляделки. Военный явно наслаждался тем, что я в его власти, я же всем видом пытался показать, что я клал на него болт. Но ситуация была реально скверная. Я уже понял, что меня не только огрели по башке и взяли в наручники, но еще и обобрали - мой рюкзак, оружие и контейнеры для артефактов исчезли.

- Спецоперация никак? - спросил я, помотав головой. - Просто мзды со сталкеров за проход вам уже не хватает, решили по полной пошарпать?

- Вопросы буду я задавать, а ты отвечать на них будешь, москалик, - ответил камуфлированный с кривой усмешкой. - А вопросов у меня будет много. И от правильных ответов будет зависеть твоя жизнь, понятно?

- А я всегда отвечаю правильно и адекватно. - Тупая боль в затылке мешала мне сосредоточиться, накатывала тошнота и голова кружилась, но я уже вполне осознавал реальность и понимал, что влип во что-то очень нехорошее. - Так что спрашивай, кирза. Может, и получится у нас разговор.

Он ухмыльнулся еще шире и резко влепил мне правой по ребрам. Поганый удар, профессионально поставленный. Я отлетел назад, к двери кунга и приложился о металл и без того больным затылком. Перед глазами все запрыгало, ребра разорвала боль, дыхание перехватило.

- Не люблю шуток, - заявил армеец, поглаживая кулак. - Будем шутить дальше?

- Чего... тебе надо? - прохрипел я, пытаясь выпрямиться.

-Пока просто тобой любуюсь. Ты у нас личность примечательная.

- Ничего во мне примечательного... нет. И вообще, может тебе кто другой нужен.

- Нет, именно ты, Пиндос. Много чего на тебя накопилось. Это если по твоему досье судить.

- Какое... нахрен досье?

- Начнем сначала, - Камуфлированный взял со столика планшет, поднес к глазам. - Личное дело № 1920-18А, Главная Комендатура особого района "ЧЗО".Фамилия, имя, отчество: Азаров Андрей Аркадьевич - надо же, все на "а"! - тысяча девятьсот восемьдесят шестого года рождения, уроженец города Припять Украинской ССР. После чернобыльской катастрофы семья переехала в город Сосновый Бор Ленинградской области. Родители - энергетики-атомщики. Отец, Аркадий Васильевич Азаров, доктор физико-математических наук, заслуженный энергетик Украинской ССР. У тебя такие родители, а ты в сталкеры подался.Они тебе, что не объяснили, что возле атомной электростанции небезопасно шлындать?

- Я был непослушным... ребенком, - ответил я, глядя ему в глаза.

- Оно и видно... Так, учился в Петербургском университете.... работал...это все пропускаем... Рост 181 сантиметр, вес 86 кг, телосложение спортивное, волосы темные, глаза карие, лицо круглое, нос прямой, особых примет не имеется. Вот: в сентябре 2017 года нелегально прибыл на территорию Украины, в Чернобыльскую Зону отчуждения с целью стать сталкером. Так называемый "нейтральный сталкер",основные контакты - Сидорович, Гаваец, Борода, Сыч, Уокер, Волк, Сарыч, Кардан, Азот, Гонта, Патрон, Зулус, Тополь, Семафор, Штыц. Кликухи - тьфу! - одна другой поганее. Известен в Зоне как Пиндос. Понятно, почему такое прозвище - за любовь к виски сорта Johnny Walker. И английским хорошо владеешь. Насколько хорошо?

- Прилично. Нахер без словаря посылаю.

- Прекрасно, - камуфлированный снова уткнулся в планшет. - Не учел ты, москалик, что гостей из твоей Рашки у нас в Украине не очень жалуют. Представители страны-агрессора тут не в чести. Но это мелочи. Сейчас о другом речь. О нарушении Закона Украины «О правовом режиме территории, подвергшейся радиоактивному загрязнению вследствие Чернобыльской катастрофы», статей 267-1 Уголовного и 46.1 Административного кодекса Украины, а также постановлений правительства Украины об особом статусе Чернобыльской Зоны отчуждения. Незаконное пребывание в Зоне, незаконное ношение оружия, контрабанда, торговля опасными для жизни и здоровья предметами, убийства. Все вместе на много-много лет тянет. А еще и шпионаж можем оформить, как гражданину страны-агрессора.

- Какие еще убийства?

- Хочешь сказать, за девять месяцев в Зоне никого не убил? А как же Веня Араб? И еще могу человек пять припомнить.

- Слушай, тебе чего надо от меня?

- Терпение, кацап, терпение... Итак, общее впечатление о твоей персоне есть. Теперь перейдем к сути вопроса. Положение у тебя незавидное. Сегодня же передадим тебя военной прокуратуре, а они чикаться с тобой не будут. Такие как ты досправедливого суда с адвокатами и общественным мнением не доживают. Отведут тебя за Периметр и ага...

- Все мы смертны. И на тебя тоже пуля найдется.

- Найдется, факт. Но речь не обо мне. Сейчас мы о тебе толкуем. И ты должен понимать, что...

Глупо все, очень глупо получилось, с тоской подумал я, глядя на самодовольную сытую харю армейской крысы, взявшей меня в плен. А ведь все так хорошо начиналось. Всю неделю, с момента, когда я отправился с Бара на Янов, мне сопутствовала милая дама по имени Удача. За семь дней никаких нежелательных встреч, ни выбросов тебе, ни нападений тварей, ни опасных аномалий, ни борзых бандюков на сталкерских тропах. Тишь, да гладь, да Божья благодать. Без проблем добрался до Янова и там узнал, что Уокер жив - знакомые долговцы из группы Шульги сообщили, что видели проклятого засранца на Янтаре. Сообщение в сталкерском чате оказалось лажей. И хоть с недавних пор разошлись наши с Уокером дорожки, обрадовали меня долговцы, еще как обрадовали. Я-то думал,наш философ уже где-то последнее пристанище нашел. А потом этот артефакт. Герман просто в шоке был, когда я его продемонстрировал.