Теперь вся надежда на интуицию и медальон, ведь программа не распознает запрограммированных Боэтархом как опасность, потому что у них нет дурных намерений. Чтобы не терять времени, работу начинаю уже в мобиле. Обращаюсь к шумно сопящему Ципиону.

— Как думаете, зачем вы здесь?

— Это беспредел! — выступает вперед борзый молодящийся старик с крашеными волосами. — Вы не предъявили нам обвинений!

Надана, стоящая у стены, шагает к нему и бьет прикладом в живот. Старик пучит глаза, глотает воздух разинутым ртом.

— Ну не все же вам черноротых безнаказанно кошмарить, — улыбаюсь я. — Вы еще не поняли? Мы с четвертого уровня, и можем сделать с вами что угодно под благовидным предлогом. Вам выпала честь первыми оценить работу ведомства «Оплот».

Параллельно просматриваю каждого босса, ни на ком клейма ставить негде. Трое, скорее всего, пойдут в расход, четвертого придется отпустить, чтобы разнес благую весть в преступной среде. Все равно свои ему не поверят и прикончат как стукача.

Под пристальными взглядами праздно шатающихся бет, наемники, уловившие настроение момента, пинками загоняют пленных в здание, а я подумываю, что неплохо бы допросную организовать на втором уровне под открытым небом, чтобы не морочиться с транспортировкой людей.

Пленных сгоняют в пустой кабинет, выстраивают в линию у стены, я медленно прохаживаюсь вдоль строя, сканирую преступников. Надана приносит парализатор со смертельной дозой нейротоксина, я показываю похожий на пистолет инъектор.

— Знаете, что это?

Читаю страх в глазах матерых волков. Чужие жизни для них всегда имеют невысокую цену, но собственная бесценна всегда.

— Скоро узнаете. Ты, — навожу парализатор на плечистого парня со свежим шрамом на скуле. — Артон. Двоюродный племянник мистера Ципиона, так? Артону двадцать четыре, но если список его преступлений разделить на пятерых, то каждый получит смертную казнь. У Артона психические отклонения, но дядя об этом не знает. Артон получает удовольствие, издеваясь над беспомощными жертвами.

Боковым зрением слежу за Ципионом: его глаза все шире распахиваются, в них плещется… Злость, не удивление.

— Похоже, я ошибся. Мистера Ципиона хм… не удивили нестандартные увлечения Артона. Значит, он в курсе.Так?

Главарь банды молчит, катает желваки. Встречаюсь взглядом с Наданой, она кивает.

— Так. — Зачитываю длинный послужной список Артона, выданный программой, и заключаю: — Видите, как я хорошо осведомлен. Артон, пользуясь данной мне властью, но больше правом сильного, приговариваю тебя к смерти.

Нажимаю на кнопку, и парализатор выплевывает Артону в шею капсулу с нейротоксином. Парень вздрагивает, шумно сглатывает и пытается освободить сведенные за спиной руки, вероятно, чтоб вытащить ампулу. Мафиозные боссы, все, кроме Ципиона, отступают от него на шаг. Артон дергается, словно ему сделали подсечку, и опрокидывается назад, долбанувшись затылком о стену. Сползает на пол, трясясь, словно через него проходят электрические разряды, пускает розовую пену. Глазные яблоки мечутся под закрытыми веками.

В ноздри бьет резкий запах аммиака, и под мелко подрагивающим телом расползается лужа.

— Смерть не бывает красивой. Покойный со мной поспорил бы, да уже не сможет. — Указываю на крашеного старика. — Ты следующий на допрос.

Больше всего меня интересует, кто повинен в смерти Элиссы. Во время допроса Ципион, крашеный и толстый, похожий на жабу третий босс по прозвищу Паяльник, не сговариваясь уверяют, что налетом на Помпилиев руководил Дровосек — седой безгубый коллега с немигающими янтарными глазами.

Колоть его долго не приходится, наркоторговец любит своих трех жен и семерых детей, о которых я узнаю благодаря программе, а потому с легкостью называет имя заказчика: Гелибаал Армадон. Тот самый, которого я видел перед терактом в аэропорту второго уровня.

Хлопаю Дровосека по плечу, отключаю от «детектора» лжи и обращаюсь к Надане:

— Под стражу его, к остальным.

В итоге за полтора часа я получаю длинный список офицеров, сотрудничающих с преступниками, он частично совпадает со сведениями, полученными от Вайоддана, а так же имя того, кто заказал налет. Уверен, если его раскрутить, можно дотянуться до самой верхушки, а в том, что за терактами стоит Боэтарх, сомнений мало, ведь это именно ему нужно было подставить трикстеров и инициировать облавы.

— Гелибаал Армадон, — повторяю имя координатора для Наданы. — Попробуйте его найти. Подключи Лекса, он разбирается в этом всем лучше.

По коммуникатору вызываю Ра, чтобы посоветоваться, что делать с преступниками: отправить на пожизненные работы или казнить. Если казнить, публично или нет. Зверобогие отличаются кровожадностью, смерть, превращенная в представление, их развлекает. Так многих приговоренных к смерти выпускают в закрытой локации и устраивают сафари типа «Полигона». Последний выживший обретает свободу.

Но не успевает Ра прийти, как со мной связывается Эйзер Гискон, над экраном коммуникатора появляется, смещаясь влево, его голограмма во весь рост, выглядит он, как и я после бессонной ночи: под глазами черные круги, плечи опущены.

Увидев самого главу пунийского рода, допрашиваемый бледнеет, а я удаляюсь в свой кабинет — незачем Дровосеку слышать лишнее. Голограмма плывет за мной.

— Поступили сведения, что ночью в лагере на Сабанском полуострове будет переворот, — говорит Гискон. — Тебе нужно срочно туда. Ра скинул отчет, что твои люди уже готовы. Возможны столкновения и сложности. Причем чем неожиданней вы появитесь, тем больше шансов на успех. Когда ты планируешь…

— В ближайшее время. Я уже закончил с допросом. Интересная вырисовывается картина. Но об этом позже. Скинь мне расстановку сил: количество местных и не местных рабочих, наемников, управляющих… Ну, ты понял, мне надо знать, с кем придется воевать, а на кого опираться. Как буду вылетать, свяжусь с тобой.

Прерываю связь, тру лицо, чтоб привести себя в сознание, потому что начинаю отключаться, делаюсь медленным и плавным. Собираю мысли, пытаюсь разложить все по полочкам, чтоб не упустить из вида что-то важное.

Надо поговорить насчет гемода Рэя с Гисконом. Перед вылетом хоть на пять минут встретиться с Пенелопой Помпилий, поддержать ее. Оставить Лекса на хозяйстве… Еще же Тейн! Дать Лексу задание выяснить, что с Тейном и планирует ли он возвращаться. И сестра Боэтарха маячит неясной целью.

Набираю Виктора, который занимается трикстерами:

— Вик, у вас все готово к старту? Я буду примерно через полчаса.

— Да, ждем тебя.

Связываюсь с командиром наемников, назначаю сбор через час у транспортника. Мне понадобится каждый человек. Шестое чувство подсказывает, что штурм резидеций преступных боссов покажется игрой в пятнашки.

Я понимаю, что рискую, что дело на Сабанском полуострове безотлагательное, и все равно прибываю в точку сбора только после того, как повидался с Пенелопой Помпилий, вместе с детьми переехавшей в дом мужа.

Рассчитывал утешить ее, а получилось наоборот, странная темнокожая женщина выгнала из кухни детей, усадила меня за стол, положила на мою руку свою шершавую морщинистую ладонь и долго рассказывала, что невозможно изменить то, что предрешено. Я понимал, что с ее даром предвидения ей лучше знать, но согласиться было трудно, все думалось, прибудь мы на десять минут раньше, среагируй я иначе, и Элисса была бы жива.

Зато этот поступок прибавил единицу сострадания, и теперь у меня их шесть.

Перед тем как мне уйти, Пенелопа отдала свернутый вдвое тетрадный листок с обещанный Тевуртием списком зороастрийцев, с которыми можно сотрудничать «Оплоту», я положил его в карман. Обнялся с Лерой, которой помог найти дочку и, познакомив с Помпилиями, избавил от работы в борделе, и отправился в точку сбора, на площадь, где ожидал транспортник с детьми.

По первоначальному плану мы должны были лететь двумя транспортниками, но теперь условия изменились, на Сабанском полуострове, возможно, нас ждет теплый прием, а значит, детям там не место. Потому сперва туда отправятся штурмовики, и только когда лично удостоверюсь, что опасности нет, вызову детей.