— Вам, ребята, не нужно ничего делать, чтобы я чувствовала себя в безопасности. Вот поэтому я и пришла. Мне страшно везде, кроме этого места. Он не сможет достать меня здесь.

Закрыв лицо руками, Джейн снова заплакала.

Послышался звук открывающейся двери, Макс подошел и опустился на колени рядом со мной.

— Здесь ты в безопасности. Можешь оставаться с нами столько, сколько захочешь, и тебе ни черта не придется убирать.

Пару раз шмыгнув носом, девушка хихикнула, потом опустила руки и посмотрела на нас.

— Спасибо.

Я ненавидел, что она благодарила нас. Словно… это ненормально, когда с ней обращаются по-доброму. Снова подняв на руки, я понес ее в ванную.

Макс приглушил свет и расставил несколько свечей вокруг ванны, даже включил на телевизоре «Ванильное небо». Я опустил ее на ноги, и Джейн подошла к ванне. Когда она забиралась в покрытую пеной воду, Макс резко вдохнул, увидев синяк на ее спине.

— Спросите, почему мне нравится этот фильм.

Она сидела, уставившись на экран.

— И почему же тебе нравится этот фильм? — подчинился Макс, прислоняясь к раковине, а я оперся на дверь.

— Его главная мысль состоит в том, что независимо от того, насколько невыносимой становится жизнь, независимо от количества неправильных поворотов или взлетов и падений вы проходите, это всегда будет лучше, чем просто мечтать, — ответила она, подтягивая ноги к груди. — По неизвестной причине я осталась жива несмотря на то, что родители-наркоманы бросили меня сразу после родов с таким количеством героина в организме, что хватило бы убить слоненка. Даже несмотря на больничные счета и по уши долгов. Несмотря на отсутствие денег и пожизненное одиночество. Даже несмотря на то, что босс записал меня совладельцем клуба, который открыл на деньги от продажи наркотиков, в результате чего меня избил какой-то… нелегальный кредитор. Я ведь выжила по какой-то причине, верно? Бог же не издевается надо мной? Пытаясь понять, сколько я смогу вынести, прежде чем покончу с собой?

У меня горели глаза. Сморгнув слезы, я двинулся, чтобы сесть рядом с ней, но Макс опередил меня и уселся на край ванны. Он положил руку ей на щеку и поцеловал в макушку.

— Здесь у тебя есть две причины.

Она взглянула на него, нахмурившись.

— Ты же хотел использовать меня, чтобы прикрыть ваши отношения.

— Нет, — проговорил он, качая головой. — Сначала, может быть, но теперь… Я хочу узнать, каково это будет для нас троих. Ты мне небезразлична. Уэс помешан на тебе, но все это ничего не значит, пока ты не скажешь, чего хочешь. Тебе не обязательно говорить это сейчас. Просто оставайся здесь, ладно?

— Хорошо.

Доверие не возникает на пустом месте и в одночасье. Будь это так, она пришла бы сразу же после нападения. Ей нужно время и пространство. Мы дадим ей это. А пока выясним, как, черт возьми, заставить этих ублюдков заплатить.

Глава 7

Уэсли

Макс ушел час назад, чтобы подготовиться к восьмичасовому выпуску, а я официально закрыл ресторан на весь день, чтобы один из нас мог остаться с Джейн. Единственная проблема заключалась в том, что я понятия не имел, что говорить или делать. Поэтому поступил так, как следовало любому разумному мужчине — позвонил мамам. Да, именно так, во множественном числе.

Сидя в гостиной пентхауса, набрал номер и спустя несколько гудков, мне ответили. Когда подключилась видеосвязь, первое, что я увидел, оказался дым.

— Мам? Все в порядке?

Она махнула рукой сквозь дым, и я увидел часть ее шевелюры пепельно-русого цвета, прежде чем она вышла наружу, кашляя.

— А вот и мой любимый маленький обалдуй.

— Мама, хватит меня так называть, — простонал я, хотя не смог удержаться от улыбки, когда увидел ее лицо более отчетливо. Моя мама, Бренда, всегда ходила с короткой стрижкой и огромным количеством пирсинга на ушах. — Что случилось? Почему горит дом?

— Потому что кое-кто, — она указала на меня, усаживаясь в патио, — прислал своей матери простой рецепт.

— Все не может быть так плохо.

Она повернула камеру так, чтобы я увидел валящий из окна дым… дело рук моей второй мамы — Пиппы.

— Ей просто нужно было расплавить сыр! — рассмеялся я.

— Вместо этого она попыталась расплавить наш дом. Возвращайся. Спаси меня. Я скучаю по домашней еде.

Я закатил глаза.

— Мам, это ты научила меня готовить.

— Да, и ты, конечно, превзошел меня. Так что после восемнадцати лет воспитания тебя, мелкий поганец, я заслуживаю того, чтобы теперь, на старости лет, меня баловали.

— Посмотри на свою кожу! На вид тебе не больше сорока, — подмигнул я.

Она нахмурилась.

— Я скучаю. Кстати, ты похудел. Как шеф-повар может быть тощим? Кто захочет есть блюда от тощего повара?

— Я не тощий, а в прекрасной форме. Меня здесь любят и думают, что я готовлю здоровую пищу.

— В самом деле?

— Нет, конечно. Смысл жить, если хоть иногда не добавлять немного масла?

Мы оба рассмеялись.

— Прекрати! Ты заставляешь меня скучать по тебе еще больше.

— Бренда.

Я взглянул на нее точно так же, как она смотрела на меня в детстве.

— По крайней мере, скажи, что ты тоже скучаешь по мне, маленький засранец.

— Я скучаю по вам обеим.

Словно набираясь сил, мама глубоко вдохнула.

— Ладно, чего хочет мой маленький обалдуй?

— Разве я не могу просто позвонить и поздороваться? Или чтобы убедиться, что дом моего детства не сгорел дотла?

— Уэсли.

Она одарила меня особым взглядом, и я поежился от того, какой эффект он на меня оказывал до сих пор.

— Хорошо… у меня есть подруга. — Я не представлял, как еще ее можно назвать, но мне хотелось бы, чтобы это было не так. Хоть мои слова и прозвучали банально, но мама не стала перебивать. — Она удивительный трудолюбивый человек и неделю назад на нее напали. Она не обращалась ко мне до сегодняшнего дня. Кроме того, мы не очень близко знакомы, но я хочу ей помочь. Просто не знаю, как это сделать. Она стала молчаливой, хотя не такая уж тихая от природы.

— Судя по всему, ты хорошо ее знаешь, — заметила родительница и ее взгляд потеплел.

— Нет. Она просто очень искренний человек. Если бы ты ее встретила, она бы тебе сразу понравилась.

— Уэсли, а что с Максвеллом? — поинтересовалась мама, и я поморщился.

— Ничего, мы все еще вместе. Насколько мне известно.

Она долго смотрела на меня, прежде чем заговорить.

— Известно ли ему, что у тебя появились чувства к кому-то еще?

— Она просто друг. Честно говоря, мы недавно познакомились…

— Я знаю тебя тридцать один год, тридцать два послезавтра, и за все это время ты только дважды звонил мне по поводу конкретных людей: Максвелла и этой девушки. Что происходит, дорогой?

Я провел рукой по волосам, немного жалея, что позвонил.

— Мам… давай прямо сейчас сосредоточимся на ней? Мне просто нужен совет. Как себя вести?

— Я не знаю, — ответила она, пожимая плечами. — Если она такая искренняя, как ты говоришь, то, вероятно, именно этого она и хочет от тебя — правды.

— Женщины обожают, когда перед ними обнажают душу, — тихо хмыкнула моя вторая мама, Пиппа. Она уселась на подлокотник кресла, и в кадр попало ее лицо и собранные в конский хвост каштановые волосы. — Если она не хочет говорить о себе, тогда будь честен с ней о том, кто ты такой. Чем лучше она узнает тебя, тем легче ей будет делиться своими проблемами.

— Вести себя как придурок и без умолку болтать о себе? Как по мне, ужасная идея.

— Да нет же, тупица, вы делаете что-то вместе и время от времени ты изящно вставляешь что-то вроде: «О, эта рубашка напоминает мне…» Кстати, что говорят звезды?

— Астрологию оставлю вам. Позже позвоню. Люблю вас обеих.

Попрощавшись, они повесили трубку. Я вытащил наушники из ушей и встал, когда Джейн спустилась вниз в одной из футболок Максвелла. Ее волосы были распущены и все еще мокрые после ванны.

— Извини, я не хотела прерывать твой разговор. — Она подняла руки, как будто хотела оттолкнуть меня. — Я просто хотела попить.