Павлик задержался в дверях:

— Ты очень нужна. Отпросись на час. Я тебя внизу подожду.

— Вот знакомься, мои одноклассники, — сказал Павлик, когда Нина вышла во двор. — Мы тебе сюрприз приготовили. Идем.

— Куда? Какой сюрприз? — удивилась Нина.

— Сейчас узнаешь, — многозначительно подмигнув товарищам, сказал Павлик и впереди всех зашагал по улице.

Федор был дома.

— Я знал, что ты придешь, — весело сказал он, пропуская Павлика и его друзей в комнату, но, увидев Нину, сразу подозрительно нахмурился и тихо спросил: — Это что за девчонка?

— Моя знакомая, — громко объяснил Павлик. — Ты еще не знаешь, как она мне сегодня пальто вычистила. Вот попробуй-ка угадать, где на нем пятна были? — И, обернувшись к Нине, Павлик продолжал: — А это мой лучший друг — Федя Никифоров. С ним вчера такая история приключилась, ты прямо не поверишь. Вышел он вечером на улицу, идет…

— Ну, это можно и не объяснять, — оборвал Федор.

— Почему же, пусть расскажет, — зашумели мальчики. — Мы все знаем, а ей Павлик еще не говорил.

— Так вот, — продолжал Павлик, — подходит он, значит, к трамвайной остановке, где телефон-автомат, и решил кому-то позвонить. Зашел в будку, а там на полу какие-то бумажки лежат. Посмотрел, а это билеты в детский театр на «Двух капитанов».

— Не может быть?! — вскрикнула Нина.

— Да ты слушай. Взял Федя эти билеты и тут же сел на трамвай и в театр поехал. Хотел их в кассу сдать, да поздно: касса уже закрыта. Вот и пришел он сегодня ко мне и говорит: «Нашел билеты, а отвезти их времени нет. Может, ты это сделаешь?» Как он сказал мне об этом, я чуть до потолка не подпрыгнул. И про тебя вспомнил, что ты билеты потеряла. Вот мне Федор и велел срочно за тобой бежать.

— Еще хорошо, что такой человек их нашел, — чуть заметно подмигнув Павлику, сказал Костя Жариков. — А попадись они другому, мог бы и не вернуть.

— Вот уж спасибо-то вам, — сказала Нина, и на глазах ее сверкнули слезинки. — Большое спасибо!

Все это было для Феди такой неожиданностью, что он совершенно растерялся.

— Это верно, — стараясь взять себя в руки, засуетился он, — другой на моем месте продал бы их давно, а я нет… Вон они у меня на комоде лежат… в неприкосновенности, — и, протянув Нине сложенные вместе билеты, добавил: — Смотри не теряй больше.

…Немного спустя Нина и Павлик, распрощавшись с остальными ребятами, шли по улице.

— Какой хороший этот Федя! И робкий… Даже смутился, когда мы все вместе пришли к нему, — оживленно говорила Нина. — А зачем ты столько ребят к нему позвал?

— Это… э… ну, чтобы больше эффекта было, — нашелся с ответом Павлик.

Нина улыбнулась и вдруг предложила:

— А знаешь, пойдем сейчас к нам, и ты расскажешь бабушке все, что случилось.

— Пойдем, — неожиданно согласился Павлик, а про себя подумал: «Ведь теперь все равно придется сознаваться, что прогулял уроки».

Часа через полтора Павлик вышел от Нины. Разгулявшийся ветер бросал по двору небольшой клочок бумаги с надписью: «Осторожно, окрашено!» Павлик догнал его, поднял и прикрепил на новое, еще не просохшее место.

— Пусть висит, чтобы другие не запачкались, — улыбнувшись, проговорил он.

Особый подход

В тот самый вечер, с которого начинается рассказ, два семиклассника — Володя Горшков и Олег Сорин — сидели в районном Доме культуры во втором ряду партера и, щурясь от яркого света прожекторов, смотрели эстрадное представление.

Володя сидел как зачарованный, ни на секунду не отрываясь от сцены. Олег же не только следил за действием. Время от времени он искоса поглядывал на Володю и загадочно улыбался: ведь вот все зрители — и этот стриженый паренек и та девочка с голубым бантом — пришли на концерт, чтобы развлечься. А Олег был здесь совсем с другой целью. И даже Володя ничего не подозревал об этом.

Три дня назад в седьмом классе «Б», в котором учились Олег и Володя, состоялось собрание. На нем обсуждали плохую успеваемость Володи Горшкова.

— Ну куда это годится? — возмущалась староста класса Таня Овчинникова. — У Горшкова только по одной геометрии три двойки!

Поругав Володю, ребята поручили заниматься с ним Олегу Сорину.

— Олег хорошо учится и, кроме того, сам собирается стать учителем, — сказала в заключение Таня. — Никто лучше его и не объяснит Володе запущенный материал.

«Таня, конечно, права, — подумал Олег, — кроме меня, пожалуй, никто другой и не подгонит Володю. К нему особый подход нужен, человек он трудный. Мало ли что ему в голову взбредет? Вот сейчас молчит, а придешь к нему заниматься, может сказать: «А я тебя звал?» Соберет учебники — и гулять! Нет, с ним так просто занятия не начнешь. Его прежде заинтересовать надо, добиться, чтобы он сам захотел плохие отметки исправить.

Олег задумался. Легко сказать, чтобы сам захотел, а вот как это сделать? А что, если сходить с Володей в театр на такой спектакль, в котором выведен похожий на него ученик? Ведь вот посмотрел же он сам пьесу «Чудесный мальчик» и потом почти целую неделю аккуратно убирал свой письменный стол. Так и с Володей может случиться: увидит себя на сцене и сразу за ум возьмется.

И Олег вот что придумал.

По дороге домой он не пропускал ни одной театральной афиши. Списывал телефоны театров, названия незнакомых спектаклей. А на одной из афиш вдруг прочитал: «Веселое эстрадное представление. Участвует осел-математик, решение задач, примеров и другие удивительные номера».

— Вот здорово! Осел и тот умеет задачки решать. Это выступление надо обязательно Володе посмотреть. Оно наверняка заставит его задуматься. — Олег чуть не подпрыгнул от радости.

На другой день в школе он сказал Володе:

— Сегодня приду к тебе в полпятого, смотри будь дома.

— Заниматься начнем, что ли? — поморщился Володя.

Олег отозвал его в сторону и заговорщицки прошептал:

— Мы вот как сделаем: ты выучи уроки без меня, а если что не поймешь, я в антрактах объясню.

— В каких антрактах?

— Да у меня два билета есть на концерт, — как можно небрежнее сказал Олег. — Пойдешь?

— Конечно! — обрадовался Володя. — Я люблю в театр ходить.

На вечерние представления Дома культуры, как и всюду, дети до шестнадцати лет не допускались. Но Олег учел это обстоятельство. Дома они с Володей подложили себе в ботинки побольше бумаги, чтобы стать выше ростом, а вместо пионерских галстуков надели папины. В сумерках, которые окутывали вестибюль Дома культуры, их вполне можно было принять за совершеннолетних.

— Пройдем мимо той контролерши. Она старенькая. Если остановит — уговорим, — шепнул Володя. Он был ниже ростом и потому волновался больше.

— Не робей! — ободряюще сказал Олег и непринужденной походкой, слегка переваливаясь с ноги на ногу, направился к входным дверям.

Володя поспешил за ним. Подавая билеты, Олег сказал Володе:

— Завтра у нас на первом уроке, кажется, астрономия?

— Кажется, — краснея, подтвердил Володя. А про себя подивился находчивости Олега: ведь астрономию только десятиклассники изучают, а им как-никак меньше шестнадцати не бывает.

Однако контролерша, оглядев мальчиков, сказала:

— Вам, астрономы, скоро спать пора, а не концерт смотреть.

— Что мы, маленькие, что ли? — пожав плечами, пробасил Олег.

— Да уж и не больно велики, — покачала головой контролерша, но больше ничего не сказала.

— Прошли, — облегченно вздохнул Володя.

— А я и не сомневался, — стараясь казаться взрослым, громко произнес Олег.

В предвкушении номера, на который он возлагал большие надежды, Олег был в прекрасном настроении. Но перед началом второго отделения вышел артист и объявил, что осел-математик неожиданно заболел, а вместо него выступят канатоходцы братья Головачевы.