Взглянув на экран, он сбрасывает звонок и смотрит мне в глаза.

– Не думай об этом. Мои измены жене – это мои проблемы. Не твои. Ты ни за что не отвечаешь. Не ты, так другая.

– Тебе пора, – отвечаю сухо, так, будто бы мне не всё равно. Это вызывает у Романова усмешку.

– Пора. До завтра, Лика.

С утра я занимаю себя шопингом и уходом за своим телом. Спа, пилинг, эпиляция, уход за волосами и так далее. Для меня это обязательные процедуры. Поначалу жутко злилась на Зарецкого, когда он отправлял меня на эпиляцию, но потом это вошло в привычку.

Ухаживать за собой мне нравится. Нравится, как мужики сворачивают себе шеи, глядя мне вслед. Но мне до них нет дела. Меня интересует лишь один подонок. И я до него уже добралась.

Звонок от него застал меня ещё в салоне красоты. Я нехотя ответила. На самом деле я сделала вид, что нехотя.

– Да?

– Привет, – его голос бархатный и приятный. Если бы не знала с кем говорю, уже влюбилась бы.

– Привет.

– Вечером всё в силе? – спрашивает так, будто он оставит мне выбор.

– В силе. Только алкоголь мне не предлагать.

– Почему нет? Мне нравится, когда ты спишь рядом голышом. Возбуждает.

Щеки начинают гореть и мне резко становится трудно дышать.

– Ты специально меня напоил, да? – интересуюсь немного зло. Ненавижу его.

– Прекрати. Мне же не пятнадцать лет.

– В таком случае, спишь ты у себя дома.

– Как карта ляжет, – отвечает мне этот подонок. И я улыбаюсь. Он уже готов выпрыгнуть из штанов, лишь бы затащить меня к себе в койку. Только вот готова ли я?.. Ответа на этот вопрос у меня пока нет. Я, конечно, знаю, что смогу. Но что будет потом? Как это отразится на мне в скором будущем? А ведь после первого раза он захочет и второй, и третий… Я фактически стану его любовницей. И мне придется спать с ним на постоянной основе. Да, Зарецкий научил меня трахаться не любя. Я умею имитировать оргазмы и всё такое, но… Романов не Зарецкий.

– Карта ляжет так, как я захочу, – бросаю ему кость и сбрасываю звонок. Так-то, сволочь.

Из салона выхожу в полной боевой готовности. И на меня действительно глазеют все идущие по тротуару навстречу. Женщины с завистью, мужчины заинтересованно. Не удивительно, что Романов меня не узнал. На мышку Анечку так никто не смотрел.

Уже дома открываю бутылку вина и, налив в бокал, иду к шкафу выбирать платье на вечер. Оно должно быть закрытым и скромным, но в то же время сексуальным. И я его нахожу. Надеваю, подхожу к зеркалу. То, что нужно. Обтягивает, словно вторая кожа и подчеркивает каждый изгиб и все прелести моей фигуры.

– Отлично, – улыбаюсь сама себе, отпиваю из бокала.

*****

Он давно уже ни с кем не играл. Были, конечно, любовницы, которые готовы на всё, но всё не то. Искусственные сиськи, искусственные эмоции. Как куклы, которых ебёшь, а им похеру. Долго, правда, его не выдерживали. И он долго ни с кем не встречался. Они же все одинаковые. Какая разница, кто сегодня?

Лика была другой. В плане эмоций. Было что-то в ней такое, что хотелось разгадать. Открыть эту шкатулку пандоры и заглянуть внутрь. Почему-то ему казалось, что Лика горячая штучка. С ней у него получится. Она будет сопротивляться, в ней есть стержень. А Романов всегда любил женщин со стержнями. Ему нравилось их ломать.

За ней заехал чуть раньше, позвонил в дверь. Лика открыла, улыбнулась и забрала из его руки длинную розу. А он залип на её платье. Сексуально. Даже очень. Похоже, и сегодня не получится без алкоголя. Если будет надо он её действительно напоит, но в любом случае поимеет.

– Хорошо выглядишь, – с трудом удержался, чтобы не поправить стоячий член. В штанах стало тесно до невозможности.

– Знаю, – ответила на свой манер и кивнула, приглашая в квартиру. – Я ещё с макияжем не закончила, проходи. Кофе выпьешь?

– Выпью. Хотя как по мне, макияж тебе не нужен, – это не комплимент. Он действительно так считал.

– И вся же я сделаю, – закрыла за ним дверь. – Кухня знаешь где.

Андрей усмехнулся. С виду холодная и неприступная девушка, но как искусно заманивает его в свои сети. Ему эта игра нравилась. Особенно нравилось то, что игру она начала первой.

Он сам сварил кофе, налил его в чашку. Подошёл к окну и сделал глоток. Горький. Слишком терпкий. Как она на вкус. Он пробовал её, пока Лика спала раздетая рядом. Проводил языком по её груди с дерзко торчащими сосками и безумно хотел её трахнуть. Похеру, что пьяная и спящая. Ему так хотелось.

Но всё же сдержался. Не хотелось спугнуть её раньше времени. Тогда не получится поиграть.

Я допиваю свой коктейль и пьяным взглядом слежу за действом за стеклом. Там парень поставил девушку на четвереньки и рьяно дерёт её на всю мощь.

– И всё же это аморально, – выдаю скорее себе, нежели сидящему рядом Романову. На него я стараюсь не смотреть. Потому что чем больше пью, тем сильнее он нравится дуре Анечке. А мне её сейчас выпускать нельзя. Её я не показываю даже Зарецкому.

– А ты моралистка? – спрашивает со смешком.

– Я – нет. Но всё равно вот так бы не смогла. Зная, что на меня смотрят… Бррр, – меня перетряхивает.

– Тебе холодно? – голос Романова севший, чуть охрипший, что выдаёт его желание. Я хладнокровно держусь, хотя ни алкоголь, ни то, что творится там, за стеклом, этому не способствуют. Трусики у меня уже влажные.

– Нет, мне не холодно, – веду плечами, когда он хочет накинуть на меня свой пиджак. – Я не люблю чужие вещи, извини, – вру. Просто знаю, что если меня окутает его запахом – не сдержусь, дам ему здесь и сейчас. А это в мои планы не входило. Слишком быстро он решил воплотить в реальность желаемое. И я не готова. Всё ещё не готова.

– А я бы хотел увидеть тебя утром в своей рубашке. Уверен, тебе идёт.

– Мечтать не вредно, – улыбаюсь, заметив его стояк. Романов, кстати, даже не пытается его прикрыть. Хорошо, хоть не расстёгивает штаны.

– Я не из тех, кто мечтает. Я из тех, кто берёт своё, – поясняет мне Романов, и я почти соглашаюсь. Да. Он из тех, кто берёт. А ещё уничтожает, убивает и плюёт на человеческие жизни. Я всё помню.

– А я не твоя, – смотрю в его глаза, вижу там зверя. Зверя и подонка. Он не изменился за семь лет. Всё тот же моральный урод. Только обёртка красивая. Обманчивая.

– Пока не моя. Но это очень просто исправить. Как щелкнуть пальцами, – он закуривает, внимательно взирая на меня прищуренными глазами.

– Любишь охотиться? – язвлю я.

– Нет. Мне нравится кое-что другое.

– Насилие. Я помню.

– Именно.

– Но это ведь тоже игра, да? Что-то вроде БДСМ?

– Не совсем. В случае БДСМ всё происходит по обоюдному согласию. Я же согласия не спрашиваю. Хотя предупреждаю партнёршу заранее.

– И что, многие отказываются после этого предупреждения?

Романов ухмыляется.

– Ни одна.

– А потом они жалеют?

– Может быть. Мне плевать. Своё я уже получил.

– А если я попрошу тебя отказаться от насилия хотя бы раз?

Он смотрит мне в глаза, и в его зрачках я вижу ответ. Нет. Не откажется. Это его образ жизни. Насиловать и выбрасывать. Уверена, он и в бизнесе такой же. Гребаный социопат. Как же я его ненавижу…

Выдыхаю. Не стоит на пьяную голову думать об этом. Нужно отыграть свою роль, как собиралась. Без эмоций, без страданий. Только я и он. И моя жажда мести между нами.

– Знаешь, мне уже пора… Я говорила, что не буду пить, но нарушила своё обещание и чувствую себя не очень. Извини, – пытаюсь встать, но падаю обратно, потому что он тянет меня за запястье. И снова меня триггерит.

– Я отвезу тебя.

– А утром я снова найду тебя в своей постели? – бурчу недовольно.

– Нет.

– Что ж, тогда отвези, – соглашаюсь я, отчего-то поверив ему. Зря. Зверю в человеческом обличии верить нельзя. Он солжёт, притворится хорошим, а потом возьмёт своё и вышвырнет тебя, хорошенько использовав.