Анечка… Она до сих пор трепещет внутри, просится наружу. Обнять его, поцеловать, а потом выдержать всё, что он с ней захочет сделать. Потом она будет выть, реветь и душить истерику подушкой.

Дура несчастная. На что только надеется.

Для пущей уверенности, что жена спалит его измену по рубашке, я надеваю её на себя, чтобы оставить на ней свой запах. Пусть сука знает, что её муженёк тот ещё блядун.

Да, может я поступаю подло и причиню этим самым кому-то боль. Кому-то, кто ни в чём не виноват. Но мне насрать. Я тоже была невинной. А со мной поступили, как с шалавой, а потом вышвырнули на дорогу и забыли.

Только я не забыла. Я всё помню.

– Доброе утро, – бужу его ласковыми поцелуями в низ живота. Провожу языком по дорожке из волос, ведущей вниз. Приспускаю его боксеры и облизываю уже подрагивающую от нетерпения головку кончиком языка. Мужики любят минет по утрам. По крайней мере так меня учил Зарецкий. И я в этом убеждаюсь, взяв в рот член Андрея на полную длину. Его горячий выдох и рука, надавливающая на затылок говорят о многом.

Я поднимаю на него взгляд, не выпуская изо рта член и вижу, как Романова корёжит от удовольствия. Напряглись кубики пресса и он весь ощетинился, как яростный хищник. Хватает меня за волосы, больно стягивает их на макушке. Я же продолжаю свою пытку, то заглатывая его член в самое горло, то поднимая голову и облизывая ствол с выпуклыми венами.

Учитывая, сколько спермы он слил на меня и в меня ночью, сосать мне ещё долго и мучительно, но я не сдаюсь. Хочу показать ему, что я именно та, которая ему нужна. Я посажу его на себя, как на иглу. Как на страшный, разрушительный наркотик, от которого нет спасения. И убью его так же медленно и мучительно, как он проделывал это с Анечкой.

– Сучка, – шепчет он, продолжая удерживать меня за волосы и выпадами бёдер вколачиваться в моё горло. – Где ты этому научилась? – его голос полон ярости и злости. Но он не прекращает насиловать мой рот.

Я лишь поднимаю взгляд и, не прекращая сосать, смотрю в его глаза. Он ревнует? Так быстро? Что ж, именно этого я и добивалась.

Кончает он довольно быстро, как для того, кто может трахать без перекуров всю ночь. Спускает сперму мне в горло и, откинувшись на подушки, шумно выдыхает.

– Я жду ответ на свой вопрос.

– Где я этому научилась? – смеюсь, несмотря на то, что после минета болят челюсти.

– Да.

– У меня был опытный любовник.

– Вот как? – приподнимает голову, находит меня взглядом. – И где же он? Твой опытный любовник?

А я, вытерев уголок рта пальцем и облизав его, нахально ухмыляюсь.

– Мы расстались.

– Какая жалость, – ворчит он зло. – Иди кофе мне сделай.

– Как прикажешь, – встаю с кровати и иду к двери, повиливая голой задницей, прикрытой лишь его рубашкой.

– А говорила чужие вещи не любишь, – долетает до меня, когда уже открываю дверь.

– После сегодняшней ночи мы уже не чужие, – стервозно усмехаюсь и захлопываю за собой дверь.

Кусаю губы, пытаясь подавить победный хохот. Это только начало, не стоит радоваться раньше времени. С Анечкой он тоже провёл ночь, а потом вышвырнул её под колёса машины, как замызганного, никому не нужного котёнка.

Правда, я не она. Меня так просто он не вышвырнет. Слюнями скорей подавится. Таких, как я, хотят брать, иметь и хвастаться перед друзьями. Такие, как я, разбивают браки и разрывают сердца. Он будет моим. До тех пор, пока я не отомщу.

– Ты ещё и готовишь? – усмехается он скептически, глядя на омлет в своей тарелке.

– Я всё делаю, – отвечаю ему дерзко.

– Да… Я заметил, – смотрит в мои глаза, а в его огонь полыхает. – Так что за любовник? Почему я о нём не знаю?

– Что, твои дворняги не всё донесли? – Сажусь напротив и тут же под столом тянусь ногой к нему. Кладу ногу на его колено, продвигаюсь выше.

– Что за любовник, Лика? – вопрос звучит нетерпеливо и с нотками раздражения.

– Он политик… Известный. Поэтому никто не знает.

– Так ты папиков себе ищешь?

– Нет. Я не нуждаюсь в деньгах. Мне мужчина нужен скорее для удовольствия.

Мои ответы ему нравятся, хотя инфа о любовнике задела его за живое. Непонятно только почему. Какая разница, с кем я трахалась раньше?

– Кроме меня у тебя не должно быть никого. Это понятно?

– Понятно, – пожимаю плечами. – Ешь, а то остынет.

Вглядываюсь в его профиль, немного потряхивает. Потряхивает, потому что его рука сжимает моё колено, вызывая стаю мурашек по телу. Я не знаю, куда мы едем, мне всё равно. Хоть с женой знакомить, плевать. Мой финт с его рубашкой неделю назад прогорел. Откуда же я знала, что у Романова там целый шкаф этих рубашек и несвежую он не наденет. Но я уверена, у меня ещё будет время дать о себе знать его женушке. Никогда её не видела, но ужасно хочу понаблюдать, что с ней станет, когда она узнает о том, что у муженька появилась любовница. И не та, которая только на ночь-две. А та, которая уведёт его.

– А твоя жена не против, что ты проводишь выходные со мной, а не с ней? – задаю вопрос, нахально поглаживая его ширинку. Впрочем, ему это нравится, в противном случае убрал бы руку.

– Я сам решаю, с кем мне проводить выходные.

– Вот как? И часто ты изменяешь своей жене?

– Почему тебя это интересует?

– Не знаю, – пожимаю плечами. – У меня раньше не было отношений с женатыми.

– Не заморачивайся по этому поводу. Вина измены полностью лежит на мне. Не ты, так другая. Я уже объяснял почему.

– А с женой ты таким был? Я имею в виду секс.

– Случается иногда. Но это не то, что мне нужно. Давай закончим разговор о жене. Тебя это не касается, – он ответил не грубо, но таким тоном, что я, и правда, решила его больше не доставать. По крайней мере сейчас.

– А куда мы едем?

– За город. Там у меня дом небольшой. Свежий воздух, банька, все дела.

– Мм… Звучит привлекательно.

– А то.

Я отвернулась к окну, чтобы не смотреть на него. Чтобы не вспоминать и не думать, как подло он со мной поступил. Пока я бегала, искала деньги для Ники, он развлекался с любовницами в баньках да домиках лесных.

Я отберу у тебя и это, Романов. Желание любить, развлекаться. Хотя любить он никогда не умел априори. Не дано ему.

– И как тебе так жить? – не выдержала, спросила.

– О чём ты?

– Никого не любить, трахать сегодня одну, завтра другую. Зачем тогда нужно было жениться?

– Я думал мы закончили этот разговор, – немного раздражённо ответил Романов. – Но чтобы вопрос не остался без ответа, я скажу. Я женился, чтобы у меня была семья. Потому что так нужно, потому что этого требует общество. Так надо.

– А дети? Ты собираешься заводить детей? Раз уж общество требует.

– У меня уже есть дочь. На данный момент мне хватает её с головой, – Романов улыбнулся. Тепло так, непривычно.

А у меня снова мурашки по коже. У него есть дочь. А у меня нет. Моей больше нет и она никогда не узнает, каково это быть любимой девочкой богатого папы. Болью резануло сердце и в руках появился тремор.

Новость о ребёнке сбила меня с толку. Вышибла из колеи. Романов и ребёнок? Нонсенс какой-то. Будто в параллельную Вселенную попала. Сюр какой-то.

– Дочь? И как её зовут?

– Вика. Но давай не будем об этом. Моя семья – табу.

– Ясно, – коротко ответила я и замолчала на всю дорогу. Мы останавливались у заправки, он спрашивал надо ли мне купить воды или ещё что-то, а я молча мотала головой, не в силах заговорить.

У него есть дочь. А у меня нет. Это единственное, что причиняло сейчас боль. Адскую, невыносимую. Страшную боль, от которой в груди остаётся огромная дыра и ты больше не можешь нормально дышать.

На заправке я вышла в туалет. Заперлась там и достала телефон. Через пару гудков мне ответили.

– Почему ты не сказал, что у него есть дочь?! – яростно спросила я, едва не плюясь в трубку.

– А это что-то изменило бы? – спокойно, как обычно, интересуется Зарецкий.