– Ну вот она вернулась, – как ни в чем не бывало произносит Романов. А я его убить готова. Разве так знакомят дочь с матерью? Бесчувственный чурбан.

– Ясно, – Вика прячет взгляд за пиалой с мороженым. Она чувствует себя неловко. Как и я.

– Послушай, Вика… – начинаю я, потому что на Романова надежды никакой. Он не владеет эмпатией и вряд ли понимает, что мы обе сейчас чувствуем. – Я знаю, что слово «мама» тебе сейчас ни о чём не говорит… Но я вернулась ради тебя и больше ни за что тебя не оставлю. Я хочу, чтобы ты знала… Я очень тебя люблю.

Вика молчит, ковыряет ложкой мороженое. А я понимаю, что что бы сейчас не сказала, ничего не изменится сию же минуту. Вика ребёнок и её реакция вполне объяснима.

– Ты не против видеться со мной? Хотя бы иногда? – спрашиваю с надеждой, и она кивает.

– Не против. Если папа не против, – и на него смотрит, поддержки ищет.

– Если бы я был против, мы бы здесь сейчас не сидели, – отвечает Андрей в своей манере. Какой же бесчувственный…

– Хорошо, – кивает Вика, а я со вздохом понимаю, сколько ещё нас всего ожидает.

– Это тебе, – Романов кладёт на тумбочку конверт, надевает рубашку.

– Что это? – спрашиваю, глядя на конверт.

– Карта на твоё имя. На твоё настоящее имя. Раз Глеб больше не участвует в твоей жизни, значит денег тебе брать неоткуда. Я решил эту проблему.

– Так значит, содержанка? – усмехаюсь невесело.

– Я этого не говорил, это ты сама придумала. Кстати, откуда ты взяла, что именно мой отец отправил тебя в психушку? И когда ты об этом узнала?

– Я знала это с самого начала. Правда, тогда я думала, что он покрывает врачей, которые не уберегли мою дочь и тебя… Он боялся скандала. Так мне всё преподнёс Глеб.

– Ясно. Значит, решила мстить.

– Решила.

– Об этом придётся забыть. Надеюсь, ты это понимаешь. А с отцом я решу вопрос сам.

– И как же? Отправишь его на год в дурку? Было бы неплохо.

– Он мой отец. Да, он поступил подло. Но я предлагаю тебе забыть об этом и отпустить ситуацию.

Попросту говоря, мне запрещено мстить мерзкому старику. Ну и хрен с ним. Главное, что у меня теперь есть Вика. Моя малышка будет со мной.

– Ладно. Мне плевать на твоего отца. Когда я смогу увидеть Вику? – на данный момент меня интересует только это. Каждая лишняя минутка с дочерью, как глоток свежего воздуха, которого мне не хватало столько лет. Я хочу наверстать всё, что пропустила и хоть понимаю, что это невозможно, всё равно тянусь к ней, как цветок к солнцу.

– Сегодня нянька привезёт её в мой офис. Ты тоже можешь приехать.

– Тогда я еду с тобой прямо сейчас, – тут же заявляю я, на что Романов усмехается.

– А ты хваткая девка, да?

– Речь идёт о моей дочери. Да, я хваткая. И если бы у меня вышло посадить тебя, я бы её украла и увезла с собой.

– Даже не сомневаюсь, – усмехается он и вдруг ловит в свои объятия. Неожиданно. – Но тебе никогда не избавиться от меня. Пока я сам не захочу расстаться.

– А мы встречаемся? – спрашиваю у его губ, и они накрывают мои. Поцелуй слишком нежный для Романова. И мне от этого страшно. Мне всегда страшно, когда Андрей относится ко мне по-человечески, а не как к скотине. Я так привыкла.

– Да, Аня. Мы встречаемся. Или ты уже забыла, как старательно вертела передо мной своим упругим задом? Ах, да. Это же ради мести всё было, – кривая усмешка, и его пальцы зарываются в мои волосы. Чуть оттягивают назад. Андрей целует меня в шею, шумно втягивает в себя мой запах. По-звериному.

– Да, ради мести, – дёргаю тигра за усы.

– Сучка, – усмехается он, но в глазах я вижу сталь. – Только попробуй мне ещё раз исчезнуть. Я найду тебя и убью. Голыми руками задушу, – его рука с затылка перемещается на горло, немного сдавливает. – Ты поняла меня, Аня?

– Я не исчезну. Здесь моя дочь. Я и так слишком много пропустила, – от осознания этого факта хочется взвыть не своим голосом. Но я лишь смаргиваю слёзы и прячу от Романова взгляд, полный боли.

– Я не знал. Я бы тебя не прогнал.

– Но ты прогнал, – отхожу от него, глотая комок в горле.

Андрей отпускает.

– Поехали.

Вику привозит в офис нянька. Я, конечно, не жду, что малышка бросится мне на шею, но надеюсь хоть на какую-то реакцию. И ловлю её улыбку.

– Привет, – протягиваю ей руку.

– Привет… мама, – произносит она, и я чувствую, как из-под ног уходит земля. Она назвала меня мамой!

– Как твои дела?

– Хорошо, спасибо, – дочь улыбается, а я, не удержавшись, хватаю её и, оторвав от земли, крепко прижимаю к себе.

Вика смущённо улыбается, когда я возвращаю её на пол, прячет взгляд. Кажется, я заметила там слёзы.

– Можно мы пойдём в кафе? Здесь, ниже на несколько этажей? – спрашиваю Романова и тот, отпустив няньку, кивает и мне.

– До моего звонка, ей ещё сегодня в школу танцев, – отпускает нас с условием Андрей, и я ему благодарна даже за это.

– Пойдём? – улыбаюсь Вике, и она, раскрасневшись, кивает. – Ты любишь мороженое? Я в твоём возрасте любила.

– Да, люблю, – отвечает доченька, а я у меня начинают подрагивать руки.

– Я куплю тебе всё, что захочешь, – обещаю ей, и мы входим в кабину лифта. Следующие два часа мы проводим в кафе и на детской площадке. Едим мороженое, катаемся на машинках, врезаясь друг в друга, смеёмся и визжим на весь этаж. На нас все смотрят с улыбками и я, взглянув на нас в зеркало, отмечаю, что мне идёт быть мамой.

Андрей звонит ближе к вечеру, велит нам возвращаться на этаж. Я со вздохом понимаю, что сейчас придётся отпустить Вику. Но я уже так прикипела к ней, что не отодрать.

– А можно я с ней поеду в школу танцев? – спрашиваю у Романова, но тот явно против.

– Нет. С тобой у нас есть одно дело. Вику отвезёт водитель, он же и заберёт. Она самостоятельная.

– Даже не сомневаюсь, – вздыхаю я.

А когда Вику у меня забирают, снова накатывают апатия и обида. Мне мало её. Так мало…

– Чего грустишь? Я же разрешил тебе видеться с дочерью. Что опять не так? – спрашивает меня Романов, всматриваясь в лицо.

Как же с ним, бесчувственным чурбаном, сложно.

– Тебе не понять. Я была лишена дочери семь лет. Семь! Я думала, что её нет. Ты хоть представляешь, что я чувствовала и в каком горела огне?

Андрей откидывается на спинку кресла, внимательно изучает меня.

– Скорее всего тебе было больно.

Я усмехаюсь. Скорее всего? Какой же он социопат.

– Инга ещё живёт с тобой? – перепрыгиваю на нужную мне тему.

– Нет. Вчера съехала.

– То есть, ты с Викой один?

– Так и есть, – кивает он и улыбается. – Ты хочешь мне что-то предложить?

– Да. Я хочу жить с Викой…

– И что я буду с этого иметь? – он складывает руки в замок, с интересом наблюдает за мной.

– Ты будешь иметь меня. Когда захочешь и как захочешь. Я согласна на всё.

– Уверена?

– Да.

– Я подумаю, – обещает он и от этого уже легче. По крайней мере не послал сразу, и то хорошо. – А теперь снимай одежду и садись на стол.

Сегодня Романов не груб. Ласкает меня, словно растягивая удовольствие. Улыбается улыбкой довольного, сытого кота. Входит в меня медленно, со стоном.

– Ты сегодня покладистая, – прикусывает мою нижнюю губу, чуть оттягивает и отпускает.

– А ты на удивление нежен, – усмехаюсь я.

– Может у нас что-то получится? – спрашивает, прижавшись лбом к моему лбу.

– Например? – наблюдаю, как он медленно покидает моё тело, стаскивает презерватив. И входит в меня уже без него.

– Например, ты могла бы стать моей женой.

– Так себе предложение, – усмехаюсь я, а внутри себя ликую. Если я стану его женой, Вика будет со мной.

– Это не предложение. Это пока только мысль. Давай, повернись спиной, хочу тебя сзади.

Спустя полчаса курим полулёжа на диване. Романов расслаблен и доволен. В расхристанной рубашке и с расстёгнутым ремнём.