— А то что? Что ты сделаешь? — Генерал-фельдцейхмейстер тоже поднялся на ноги и посмотрел на дебошира сверху вниз. Еще немного и дело могло перерасти в откровенную постыдную драку совершенно на пустом месте. С другой стороны, вероятнее всего это была бы не драка, а обычное избиение, тут я бы не стесняясь поставил на младшего.

— Господа! Вам не кажется, что для разудалой кабацкой драки сейчас не время? Да и не место, если честно, — я попытался как-то перевести возникший буквально на пустом месте конфликт в шутку. Ну или хоть как-то сгладить буквально висевшее в воздухе напряжение.

Получилось откровенно не очень.

— А ты наш самый главный любитель мужичья! — Вспылил Константин, поворачиваясь уже ко мне лицом, — все только и думаешь, как бы хорошеньким для мужика оказаться, не понимая, что он этого никогда не оценит. Они только крепкую руку уважают, а не вот эти все ваши новомодные свободы либеральные, совсем тут помешались уже в столице! И ладно бы полякам каким или другим цивилизованным народам в империи послабления выписал так нет же — самому тупому и темному русскому мужику! Висюльки придумал раздавать! Да зачем? Кому это надо? Ты правда не видишь, что за твоей спиной уже шепчутся? Где там твой Бенкендорф хваленый, не боишься заговор прозевать, как папенька?

Константина уже явно несло. Что это было, с алкоголем он перебрал или просто душевная организация у великого князя не достаточно крепкой оказалась, сказать было сложно, но он явно сваливался в истерику.

— Константин! — На правах старшего брата попытался отдернуть великого князя бывший император, однако тот только отмахнулся.

— Нет подожди, — тут уже я встрял, — а что не так с висюльками? Я вот совсем не понял, кто тут против высказывается?

За пару месяцев до описываемых событий я подписал закон об учреждении целой пачки медалей и других памятных знаков.

Во-первых, был утвержден статут женского ордена святой Марии — в честь мамА и дочери как бы одновременно. В империи уже был женский орден святой Екатерины, но вручался он очень ограниченно только представительницам высшего дворянства и женам чиновников первых рангов Табели. Счет награждений там еще и до сотни не дотянул, что очевидно мне не слишком подходило. Нужен был орден для более массовых награждений, благо женщины империи вполне были этого достойны. Там и благотворительность и участие в медицинских и образовательных проектах и много чего еще. За первые же два месяца было вручено уже два десятка наград, а «неофициальная» годовая квота предполагалась в количестве сотни орденов.

Плюс к этому же ордену был установлен «знак отличия» — фактически медаль — для награждения лиц недворянского происхождения. Его предполагалось вручать женщинам родившим и вырастившим — по достижении самым младшим ребенком возраста восьми лет — не менее десяти детей. Такой себе орден «мать-героиня» с поправкой на местные реалии. Почетно плюс он давал право на небольшую ежемесячную пенсию: тут тоже логика была простая — помогать тем, кто не просто рожает детей — в эти времена даже десятью родами удивить кого-то было сложно, — а еще и успешно взращивает новое поколение — это полезно для государства.

Также была учреждена медаль «За спасение жизни» — без ограничений по кругу награждаемых. Медаль «За отвагу» — как младшая по отношению к георгиевскому кресту награда для нижних чинов. Кресты по сложившейся уже в армии традиции выделялись полковыми командирами «на подразделение», и дальше нижние чины сами выбирали достойных награждения в своих рядах. Это делало награду особо уважаемой и в целом стоящей как бы немного отдельно по сравнению со всеми остальными, но одновременно лишало офицеров инструментария позитивного подкрепления, вот медаль и должна это дело скомпенсировать.

Ну и в качестве уже моей личной хотелки — честно признаюсь даже в Госсовете меня не поняли особо, хоть и противиться такой мелочи не стали — была введена медаль «За доблестный труд». Понятное дело в имперско-капиталистической системе награждать людей так же, как в СССР, было просто невозможно, однако тут удалось все же вывернуться и прописать относительно четкие правила награждения. Медаль вручалась исключительно не состоящим на государственной службе крестьянам и мещанам на уровне земств. За изобретения и внедренные технические новинки, за благотворительность, за участие в общественно-полезных работах и так далее. За все, отчего людям в конкретном условно говоря уезде, стало жить лучше. Ну и вручать ее должны были соответственно местные власти.

Идея всех этих наград была проста как угол дома. Позитивное подкрепление. Общество оно с одной стороны очень сложно а с другой — очень просто устроено. И дрессировать население в своей массе можно теми же способами, как если бы вы дрессировали собаку. За плохие поступки наказывать — за это у нас уложение о наказаниях отвечало — а за хорошие — награждать. Награждать можно деньгами, а можно — вот такими памятными висюльками. Второе причем зачастую выходит дешевле и, что особенно смешно, — эффективнее.

В идеале — он к сожалению не достижим, но все же — любое позитивное и негативное действие должно получать свою оценку, но до системы социального рейтинга нам еще как до Пекина раком, поэтому обходимся тем что есть.

Ну и поскольку вся затея с наградами была моей личной задумкой, реагировал я на ее критику особенно остро.

— Ордена — это награды для дворян. Сама идея награждать мужичье — вызывает у меня тошноту.

— Так мужикам никто орденов и не предлагает, — я все же попытался перевести конфликт в какое-то более спокойное русло, не то чтобы мне было не насрать на мнение Константина, однако ссориться чуть ли не у гроба матери виделось как-то недостойно, что ли. — К чему претензии-то? Или лично тебе наград не хватает, так ты скажи, мне не жалко в общем-то.

Старший брат только выматерился и быстрым шагом вышел из комнаты хлопнув дверью, оставив нас втроем сидеть в недоумении.

— Да уж… — Только и смог протянуть Михаил. — И что ты будешь с ним делать?

Имелась явно ввиду должность Константина во главе западного военного округа.

— Ничего, наверное, — я пожал плечами. — Не за что его по большому счету снимать, да и поводов для разговоров в высшем свете давать не хочется. Благо их и так…

— Пожалеешь, о своем решении, — хмыкнул бывший император, доливая себе в бокал коньяку. Посмотрел вопросительно на меня — я мотнул головой. Михаил тоже накрыл ладонью свой бокал показывая, что ему хватит. Александр пожал плечами и уселся возле камина, протянув к огню ноги.

— Пожалею, конечно, — скривился я и тоже пододвинулся к камину. Сомнений в том, что мое хорошее отношение никто не оценит у меня в общем-то не было.

Это был последний раз, когда мы собирались мужским советом дома Романовых в таком составе. Скоро в него уже «вошел» Саша, которому к этому моменту исполнилось пятнадцать, а потом… Впрочем, не будем забегать наперед.

Возник вопрос по поводу государственного флага РИ. Прошу проголосовать в опросе https://docs.google.com/forms/d/e/1FAIpQLSdTm_4Q9gyVuTnvB8lFnYtC-Y7qWQOP1fqeJot18mjUK1ZIPA/viewform?usp=sf_link

— Уверен? — На семнадцатилетнего Лешку вопросительно смотрели четыре пары глаз. Пятидесятилетние уже мать с отцом и два старших брата.

— Уверен, бать, — кивнул молодой человек и еще раз пояснил свое решение. — Да и не изменить уже ничего. Степан вон производством заниматься будет, Димке в земле нравится копаться. А я мир посмотреть хочу. Мож, чего выслужить удастся, уважаемым человеком стать.

— А то дома тебя не уважали, — буркнула мать, но по ее тону стало уже окончательно понятно, что женщина с выбором сына смирилась. Лешка всю дорогу шебутной был, никогда спокойно на одном месте сидеть не мог, но что дойдёт до такого, она точно подумать не могла.