И тем больнее было наткнуться на черное, уродливое пятно среди всего этого великолепия. Нет, картина была яркой, солнечной, красивой настолько, насколько вообще можно передать красоту летнего дня на холсте, но… Не оригинал. Это чувствовалось сразу. С обостренным восприятием, обусловленным способностями, видящей почти физически неприятно было смотреть на копию знаменитой картины. Каждый предмет в комнате дышал, имел свою жизнь, свою историю, стремился поделиться ею с окружающими, зачаровывая своей неповторимостью и шармом прожитых столетий. Пейзаж 'Гобельта' ощущался как ребенок, которого посадили в комнату к старикам: он был новым, не несущим на себе отпечатка прошедших столетий, несмотря на то, что подделка была выполнена мастерски: даже мелкие трещинки и следы 'старения' смотрелись органично и естественно, прогоняя мысли о подмене. Наверное, нужно искренне любить картину и потратить не часы даже, а месяцы и годы на ее изучение, чтобы мгновенно понять разницу между оригиналом — и талантливой, но копией. Или обладать даром видящей.

Под заинтересованным взглядом баронессы Таша опустила плечи и повернулась к хозяйке:

— Подделка.

Несмотря на новость, инара расцвела улыбкой:

— Именно это я и хотела услышать. Теперь-то вашим коллегам не удастся закинуть мое дело в дальний пыльный угол, а потом и вовсе удачно потерять его. Вы ведь проследите за тем, чтобы расследование велось как следует, инари Ллоривель?

Таше хотелось сказать, что для этого у нее ни опыта, ни заинтересованности не хватит, но отказать вдовствующей баронессе не сумела:

— Разумеется.

— Буду рада видеть вас в любое время, Таша, — инара снова подхватила видящую под локоть, направляясь в основную часть дома, где их дожидались стражи. — И с новостями о ходе расследования, и просто в гости. Всегда приятно поговорить с человеком, понимающим и знающим искусство.

Визиты по оставшимся пяти адресам позволили сделать однозначный и крайне неприятный вывод: кражи имели место быть. По какому принципу вор выбирал картины и что им вообще двигало, когда он решил усложнить себе жизнь подменами, предстояло разобраться позже, при непосредственном участии в расследовании прогнозистов, психиатров и информаторов с черного рынка, а пока нужно было сообщить о новом деле Рику, который явно этому не обрадуется: Управлению забот и без того хватало. Смириться с предстоящим ворчанием капитана Ирлина помогала только надежда на то, что недовольство результатами ташиного непослушания приглушит его страсть.

И сколько уже можно себя обманывать?..

Едва Таша вошла в кабинет, ее поймал в объятия Деррик. За спиной щелкнул замок — дверь оказалась заперта. Он ее что, караулил тут?

— Ты невозможна, — прошептал Рик, уткнувшись видящей в макушку. — Ни дня без неприятностей.

Возразить и возмутиться — вообще-то, она никаких неприятностей никому не доставляет! — ей не дали. Недовольный тем, что рыжие локоны собраны в хвост, Рик стянул с волос ленту и удовлетворенно вздохнул, пропуская пряди меж пальцев. Отступая назад — и утягивая следом Ташу, — Деррик прошел к столу, сев на самый его край. Девушку из рук, которую он прижимал к себе, словно законную добычу, так и не выпустил. Какое-то время они молча стояли, пока видящая снова не зашевелилась:

— Может, отпустишь?

— И не подумаю, — лениво отозвался Рик, перебирая ее волосы и не позволяя поднять голову со своего плеча.

— Мне не очень-то удобно.

Раздраженно фыркнув, Деррик забрал у нее сумку, отбросив куда-то на стул за собой — и, судя по звуку, промахнувшись, — подтянул Ташу ближе и, глядя в зеленые глаза, сумрачно поинтересовался:

— Еще претензии?

— Пить хочу…

Его взгляд мгновенно переместился на ее губы. Таша судорожно сглотнула, ощущая, как руки на талии сжались сильнее.

— Не хочешь, — не терпящим возражений тоном проинформировали ее. Пришлось молча соглашаться: мысли о воде и жажде улетучились куда-то очень далеко. Как и любые другие мысли, впрочем. Снова Рик все заполнил собой. — И сбежать от меня третий раз за день я тебе не позволю.

— Спр… даже спрашивать не буду, — вяло огрызнулась девушка, чувствуя под ладонями биение сердца. И когда успела положить руки ему на грудь? Кажется, собиралась оттолкнуть Рика…

— Трепыхаешься? — глаза Деррика блеснули недобрым предвкушением.

Таше мгновенно захотелось и заверить Рика в том, что она самая послушная девочка на свете, и попытаться доказать, что он ей не указ. Пока мысленно металась между двумя противоположными желаниями, выбирая, какое из них принесет больше невероятных последствий и эмоций, Деррик все решил за нее. Пальцы мягко массировали кожу головы, пока капитан медленно склонялся над видящей. Медленно, очень медленно… Таша начала задыхаться от этой его неторопливости, ожидая обещанный взглядом поцелуй — и не получая его. Сама потянулась навстречу, забывая собственные решения и опасения, но была остановлена тихим смешком и резко отклонившимся капитаном. Значит, так? Он с ней играется?

Разозлившись, Таша с удвоенной энергией возобновила попытки выбраться из объятий… И, что самое обидное, Рик ей это позволил! Разжал руки, давая девушке возможность отлететь от него на пару шагов, и преспокойно направился в свой кабинет, велев напоследок:

— Отопри дверь, рабочий день еще не окончен. — А когда задыхающаяся от негодования видящая сделала шаг — непонятно, в каком направлении: то ли выполнить поручение, то ли ударить капитана, — напомнил: — И не забудь, что сегодня ты наказана за своеволие. В шесть тридцать жду тебя в спортзале.

От прозвучавшего в голосе обещания у Таши подкосились ноги, вынуждая ухватиться за столешницу. И как ей теперь досиживать оставшееся до «наказания» время?

Лиана

Три недели спустя

— Та-аш, — заныла я, едва на верхней грани кристалла сформировалась маленькая голубовато-дымчатая фигурка. — Я больше не могу.

— Как странно, — фыркнула видящая, потягиваясь и с отвращением отодвигая от себя пухленькую папку, — я собиралась сказать то же самое. Не могу больше. Уста-а-ала, — подруга зевнула, и я, не сдержавшись, повторила за ней. — Ладно, мамочка, выкладывай, что у тебя. И не обижайся, но я посижу с закрытыми глазами — пусть хоть немного отдохнут, — предупредила Таша, откидываясь на спинку стула.

А у меня и в мыслях не было обижаться: прекрасно знаю, что Управление всем составом работает едва ли не на износ. Через два дня ожидается прибытие Ее Высочества Кроннет, которое заметно осложнило жизнь многим городским службам. Управлению стражи — в том числе. Позавчера Таша шутливо пожаловалась, что из-за этого Рик даже над ней издеваться перестал, так, сорвет только торопливо пару поцелуев в день… Впрочем, шутливо или нет — это еще вопрос. Капитан Ирлин, похоже, крепко привязал к себе мою подругу, и, если бы оба не уползали с работы в полуневменяемом состоянии, давно оказались бы в одной постели. Но на подобный шаг сейчас даже у железного капитана сил не было, что меня только радовало: все равно такого мужчину, как Деррик Ирлин, в трезвом уме я бы подруге не пожелала. Она, наверное, тоже такого выбора не сделала бы, но наверху кто-то с явным садистским удовольствием и злодейским смехом решает все за нас.

— Вообще не понимаю, зачем Ринелу обыкновенная больница, — пожаловалась я. — Такое ощущение, что оборотни сами справляться даже с головными болями не собираются. Вместо того, чтобы пойти в местную аптеку за каплями от нее, они идут ко мне. С царапинами, с женскими недомоганиями, даже с нервными расстройствами! Не представляю, как инара Милари все это столько лет терпит. А еще понимаю, почему она постоянно жаловалась.

— Сейчас не жалуется? — проявила вялый интерес Таша, шевельнув пальцами. Бедная, как же она устает!

— Учитывая, что занята устройством личной жизни и спихнула почти всех пациентов на меня? С чего бы ей жаловаться? Как только мы определились с тем, что занятия целительством никак не влияют на ребенка, она радостно ударилась в поиски.