— А где сейчас Эллен?

— Клянусь, хотел бы я знать.

— Хорошо, — тихо сказал Блейк. — Я с тобой, в твоей команде.

Приближались предгорья, Холли Сингх отключила автопилот своего быстрого маленького вертолета «Стрекоза» и вручную вела его над террасированными гребнями. Щебеночная дорога и сверкающая пара железнодорожных рельс извивались по склону. Старинный поезд мучительно пыхтел, выпуская в горный воздух белый пар.

Сингх кивнула в сторону ярко-зеленых террас, уходящих вниз, подобно ступеням гигантской лестницы:

— Чайные плантации. Дарджилинг выращивает лучшие в мире сорта. Так нам нравится думать.

Вертолет преодолел гребень на высоте 2500 метров. Гималаи вздымались в хрустальном воздухе. У Спарты перехватило дыхание при виде увешанных ледниками вершин, торчащих, как битое стекло, в темно-синее небо. Канченджанга — третья по высоте гора на Земле, самая высокая гора Индии, доминировала над всеми остальными.

Внезапно они оказались над городом, который цеплялся за гребень хребта и рассыпался по его склонам. Вертолет пролетел над зелеными лужайками и старыми деревьями, мимо каменных церковных башен.

— Англичане, включая дюжину моих прапрадедов, развили Дарджилинг как убежище от жары равнин, — сказал Сингх. — Вот почему половина зданий выглядит так, будто их привезли с Британских островов. Видишь вон ту, похожую на Эдинбургскую церковь? Несколько десятилетий это был кинотеатр.

Вертолет скользнул вдоль хребта, мимо города. Сингх заметила направление взгляда Спарты и улыбнулась:

— Горцы проводят много времени в молитвах. — Склоны холмов были усеяны шестами с молитвенными флагами, знамена безвольно висели в неподвижном воздухе.

Вертолет летел, пока перед ним не открылась широкая зеленая лужайка, окаймленная массивными дубами и каштанами.

— Говард Фолкен из этих мест? — поинтересовалась Спарта.

— Корни Говарда в Индии почти такие же глубокие, как и мои. Хотя ни один из его истинно британских предков никогда не был туземцем.

Настроение Сингх казалось по-настоящему веселым, как будто резкий горный воздух освежил ее.

— Когда Говард собирал деньги на постройку «Королевы Елизаветы», его любимым трюком для завоевания друзей и влияния на людей было поднять их на своем термоядерном воздушном шаре, они вылетали из Шринагара и оставались в воздухе в течение нескольких дней, дрейфуя вдоль Гималаев и приземляясь здесь — прямо там, где мы садимся.

Вертолет мягко опустился на траву. Позади, среди деревьев, Спарта увидела белый дом с широкими верандами и широкими карнизами, окруженный огромными цветущими рододендронами — кустами величиной с деревья, пережитками последней эпохи динозавров.

— И всякий раз, когда Говард приземлялся, мы приглашали соседей, пили вино, обедали и льстили его гостям.

Сингх отстегнула ремни и легко вышла из вертолета. Спарта вытащила свою сумку из-за сиденья и последовала за ней, ее туфли утопали в пружинистом дерне.

— Сегодня вечеринки у нас не будет, — сказала Сингх. — Просто тихий домашний ужин.

На широкой лужайке осторожно ступали два павлина, демонстрируя огромные веера голубых и зеленых перьев самкам, бродившим по лужайке. Почти на вершине высокого кедра Спарта увидела белую цаплю. Покрытые снегом горы краснели в вечернем свете.

Обе женщины направились к большому дому — доктор в костюме для верховой езды, женщина-полицейский в аккуратной синей униформе. Высокий мужчина в обтягивающих штанах и куртке поспешил к ним через лужайку, остановился в нескольких метрах и склонил голову в тюрбане.

— Добрый вечер, мадам.

— Добрый вечер, Ран. Пожалуйста, проследи за вертолетом. И отнеси чемодан инспектора в ее комнату.

Спарта протянула высокому сикху свою сумку. Его кивок был резким, как военный салют.

— Я отведу вас в вашу комнату позже, инспектор, — сказала Сингх. — Хочу сначала кое-что показать, пока не стемнело. Пойдем.

Они шли по прохладным тенистым проходам под каштанами. Сквозь аккуратные ряды старых деревьев и декоративных кустов виднелись другие белые здания.

— Предки мои, сколотив состояние на чае, основали здесь туберкулезный санаторий. Теперь, когда туберкулез ушел в прошлое, мы лечим здесь неврологические расстройства… те, которые можем. Несмотря на весь прогресс, о котором я говорил ранее, некоторые тайны остаются за пределами нашего понимания.

Сингх свернула с посыпанной гравием дорожки и они пошли мимо высокой живой изгороди из благоухающих камелий. Не требовалось специальных чувств Спарты, чтобы предугадать, к чему они придут — запах животных становился сильнее с каждым шагом.

Среди деревьев стояли низкие каменные амбары. Спарта различила резкий запах кошек, исходящий от одного, запах копытных — от другого, и запах рептилий — от третьего. В кованой железной клетке, высотой с четырехэтажный дом, она увидела, как взмахнули крылья, и на фоне темнеющего неба на мгновение возник силуэт орла.

— Этот зверинец используется в исследовательских целях. Здесь представлено много редких видов с субконтинента. Завтра, если захотите, можете все осмотреть. А сейчас пройдем сюда.

Она повела Спарту в конец ряда клеток с обезьянами, стоящих в длинном каменном сарае, к высокой, до самой крыши, клетке. В ней были смонтированы алюминиевые конструкции, напоминающие помещения «Королевы Елизаветы».

— Это часть макета, который мы использовали для обучения шимпанзе. Обучение проводилось в центре в Рамнагаре, но я сохранила этот кусочек и установила его здесь. — Для Стега. Стег! Холли здесь. Холли хочет поздороваться.

Мгновение ничего не происходило. Воздух наполнился улюлюканьем и криками других приматов. Затем из тени выглянуло робкое лицо с широко раскрытыми карими глазами и губами, приоткрытыми в опасении.

Животное несколько секунд колебалось, затем медленно вышло из укрытия. Он вскарабкался на ближайший алюминиевый лонжерон и уселся там, внимательно изучая Спарту.

Спарта хорошо знала это лицо — лицо перепуганного шимпанзе, с которым Говард Фолкен встретился лицом к лицу в последние минуты жизни Королевы. Очевидно, приказ Фолкена — «босс, босс… иди» — все-таки спас ему жизнь.

— Каждый раз, когда я смотрю в лицо шимпанзе, я вспоминаю, что это мой ближайший эволюционный родственник, — начала свою лекцию Сингх:

— Я думаю, можно с уверенностью сказать, что никто из нас не понимает на фундаментальном, клеточном, молекулярном уровне, почему шимпанзе не выглядят и не ведут себя так же, как мы. После более чем столетия изощренных исследований мы все еще не до конца понимаем, почему мы и они выглядим по-разному, почему мы и они можем заразиться одними и теми же вирусами, но болеем по-разному. Мы не понимаем, почему люди могут читать, писать и говорить сложными предложениями, а они, в своем естественном состоянии, не могут. С генетической точки зрения мы настолько близки друг другу, что, вероятно, только мы, люди, можем заметить разницу.

Сингх повернулась к Спарте, одарив ее своей тонкой улыбкой:

— Я сомневаюсь, что инопланетянин, какой-нибудь пришелец с другой звезды, вообще смог бы установить различие, разве что при помощи сложных инструментов. Это говорит о том, что огромные эволюционные различия могут быть достигнуты тончайшими физическими настройками.

— Но только это должны быть правильные настройки, — сказала, тихо, как бы про себя, Спарта.

Глаза Сингх расширились на долю миллиметра и она повернула голову к шимпанзе:

— Стег! Иди поздоровайся с Холли.

Она сунула руку в карман куртки и вытащила оттуда кусок чего-то коричневого и рассыпчатого.

Стег с видимым усилием отпустил проволочную сетку, один за другим отдергивая пальцы левой руки, затем потянулся за протянутой пищей. Он жадно сунул ее в рот и принялся жевать. Его рот был полон, а мускулы тяжелой челюсти скрежетали, темные зрачки были обведены желтым, его любопытство трогательно смешивалось со страхом. На голове был виден широкий шрам.