— Он не может говорить? — спросила Спарта.

— Уже нет. И понимает только нескольких простых команд, самых ранних, которые он выучил. И, как вы видели, его двигательные функции нарушены. Нейрочипы не могут помочь, разрушения мозговой ткани слишком велики. — Сингх вздохнула. — По уму Стэг примерно равен годовалому младенцу.

Спарта подняла глаза на такелаж, напоминавший внутренности исчезнувшей «Королевы Елизаветы IV». — Разве эта обстановка не вызывает у него болезненных ассоциаций?

— Как раз наоборот. В такой обстановке он и другие проводили самые счастливые дни своей жизни.

Сингх легонько погладила костяшки правой руки Стэга, которая все еще цеплялась за клетку. — До свидания, Стег. Холли придет снова.

Стег ничего не ответил. Он смотрел им вслед.

Свет с неба исчез. Их шаги хрустели гравием по едва заметной тропинке, очерченной низкими, тускло светящимися светильниками.

— Говард Фолкен знал о моей работе с шимпанзе и предложил, в случае успеха, испытать их, приняв в команду вновь строящегося гиганта. Именно его довольно небрежное предложение привлекло инвесторов, дало толчок программе улучшения межвидовой коммуникации.

— А почему он вообще заинтересовался этой программой?

— Он увидел преимущество в дополнении человеческой команды разумными шимпанзе, которые могли бы справиться с большей частью такелажной работы на этом огромном судне. Говард однажды сравнил его с летающим собором.

— Справляться с такелажем? Другими словами, выполнять опасную работу.

— Опасную для нас, но не для них. — Темные глаза Сингх блеснули в темноте ночи. — Этические соображения учитывались, инспектор, не сомневайтесь. Мы не создавали расу рабов. Эксперименты, проведенные на макете, показали, что шимпанзе не только чувствовали себя комфортно в условиях судна, но и были вполне счастливы там, наверху, среди рангоутов и такелажа. Во время предварительных испытаний ни один шимпанзе не пострадал.

Женщины вышли из-за деревьев на открытое травянистое поле. Спарта остановилась и посмотрела вверх, рассматривая ночь.

Звезды над головой были похожи на флуоресцентный планктон, четыре или пять тысяч из них были видны обычному глазу в этой прозрачной атмосфере, в сто раз больше было видно более чувствительному глазу Спарты. На северо-западе покрытые ледниками молодые горы. — Результат наползания тектонических плит друг на друга, которое постоянно меняло форму поверхности вращающейся Земли.

Через мгновение она повернулась к Холли Сингх:

— А Фолкен когда-нибудь навещает Стэга?

— Фолкен больше не один из нас, — ответила Сингх.

— Почему ты так говоришь?

— После крушения Королевы он не появлялся в Индии. Он ни с кем не общается вне ближайшего круга коллег по проекту «Кон-Тики». Наверное, из-за того, что им пришлось сделать, чтобы спасти его.

Спарта очнулась в комнате с высоким потолком и со сверкающими белизной эмали стенами. Высокие окна с некачественными стеклами были увешаны кружевами. Она не понимала, где находится…

…Ей восемнадцать лет, она в санатории, наполовину пьяная от нежданного возвращения памяти, от нахлынувшей бури чувств. Ее сердце бешено колотится, а горло болит от едва сдерживаемого желания закричать, потому что она слышит, как бьются лопасти приближающегося Снарка, несущего убийцу…

Спарта скатилась с кровати и скользнула на животе по полированному деревянному полу, прижавшись к стене под подоконником. Прислушалась.

Далеко внизу, в глубоких долинах, кричали ночные птицы, и пели миллионы лягушек. Сквозь кружевные занавески комнату заливал свет полной Луны.

Было еще не утро, и она была не в санатории в Колорадо, а в доме Холли Сингх в Индии. Звук, который она услышала, издавался не Снарком, а маленькой двухместной Стрекозой, ее крошечный термоядерный электрический двигатель был настолько тихим, что все, что она могла слышать, было сопением лопастей, и оно не приближалось, а удалялось.

Спарта подняла голову к углу окна и осторожно выглянула. Ее правый глаз был прикован к стрекозе, находящейся уже в полукилометре, поднимающейся на фоне залитых лунным светом вершин. Ракурс был плохой: она смотрела сзади и видела только левое плечо и руку пилота, но инфракрасное изображение, обработанное зрительной корой Спарты, было ярким, как день. Пилотом была женщина — Сингх или кто-то, очень похожий на нее.

Неужели в вертолете действительно Сингх? Куда это она собралась посреди ночи?

Надев облегающий черный комбинезон и мягкие черные высокие ботинки, Спарта отключила сигнализацию, которую она установила на стекло окна и вскользнула наружу, закрыв окно за собой.

Пологая крыша веранды — угол веранды, водосточный желоб — лужайка из декоративного ирландского мха.

Лунный свет сквозь деревья создавал сине-черную мозаику, но для инфракрасного глаза Спарты сама земля светилась тускло-красными оттенками: трава, кусты и голая почва отдавали солнечное тепло в разной степени. Она быстро шла по дорожкам, ведущим к санаторию. Остановилась, увидев призрачную белую фигуру, двигающуюся в темных ветвях кедра, но это была всего лишь цапля.

А вот и санаторий. Четыре невысоких кирпичных здания с металлическими крышами образовывали комплекс, в центре двора стоял старый корявый каштан. Так, здесь палаты с пациентами. Храпят и пусть себе храпят. Здесь тоже. А здесь, судя по запахам бытовой корпус — прачечная, кухня и столовая.

В четвертом здании Спарта обнаружила, наконец-то, клинику, это была ее цель.

Медленно обойдя клинику, держась в тени, она исследовала систему охраны. Ее пристальный взгляд путешествовал вдоль крыши, вокруг каждого окна и дверной рамы, ища камеры наблюдения и устройства сигнализации.

Охрана здания оказалась примитивной. Камер не было. Окна и двери были оборудованы проводящими полосками. Она выбрала окно, наполовину скрытое кустом рододендрона, и распахнула ставни. Из кармана комбинезона достала стеклорез, вырезала круг в стекле возле защелки, постучала по нему и позволила стеклянному диску выпасть наружу в ее руку. Просунув руку в отверстие и уже собираясь прикрепить обводную проволочную петлю к проводящей полоске сигнализации, она почувствовала своими подногтевыми шипами, что в аварийной сигнализации нет тока.

Подумала об этом миллисекунду, затем все равно установила петлю, закрепив оба конца специальным клей-моментом. На всякий случай — ведь ток может и течь начать. Затем она повернула щеколду. В отличие от окна спальни, чтобы поднять эту створку, потребовались усилия; крошки грязи и старой краски падали ей на лицо и на волосы.

Проникнув внутрь она оказалась в маленькой палате, оборудованной больничной койкой и множеством устаревшего диагностического оборудования. Не то, что можно было бы ожидать от дорогого частного санатория. Оставив окно приоткрытым, она начала поиск кабинета администратора.

В центре здания на двери гравированная медная табличка гласила «Доктор Сингх». Замок простой, магнитный. На «правильных» кнопках остался запах пальцев Сингх, и через секунду она вошла в кабинет.

Она испытывала странное чувство гордости. Ей нравилось, что она могла обмануть мониторы фотокамер простыми трюками танцовщицы, ей нравилось, что она могла видеть в темноте. Ей нравилось чувствовать запах того, кто был в комнате последним и определять, когда это произошло. Ей нравилось, что она может практически проходить сквозь стены.

И ей нравилось, как она читает компьютерную систему, позволяя шипам под ногтями скользить в порты ввода-вывода, вытягивая из нее информацию. Именно так она делала сейчас, найдя крошечную компьютерную коробку с водяным охлаждением в стене кабинета.

На мгновение она впала в транс, ее чувства были переполнены ароматным запахом больших чисел, проходящих через ее вычислительный орган, глаз ее души. Для нее математические манипуляции граничили с эротическими. Кодовый ключ, который она искала, имел вкус и запах мандаринов… Она ловко проплыла мимо защиты банка данных и через несколько секунд нашла то, что искала.