Мои руки были по локоть в крови, а из горла раздавался животный рык. Вокруг уже не было ни души. Оставшиеся охотники разбежались кто куда. Мудрое решение с их стороны. Останься они здесь и жертв, а возможно и трупов, было бы больше. Поблизости находился всего один человек, которого еще не постигло заслуженное наказание. Отпрыск генеральской семьи не придумал ничего лучше, чем спрятаться за покалеченным телом друга и трястись от страха в надежде, что безумец его не заметит и уйдет. Как же наивно с его стороны было полагать, что все может кончиться так просто.

Я уже собирался довершить дело, когда от Мель пришла не похожая на предыдущие волна эмоций. Кровоточащие раны на теле драконицы уже не причиняли ей невыразимые страдания, а сознание медленно угасало. Мель была при смерти. Жизней оставалось всего 4% и с каждой секундой их становилось все меньше. Если срочно ничего не сделать, она умрет.

- Спаси меня, - прозвучал в голове умоляющий зов Мель и безумие как рукой сняло.

В голове будто щелкнули выключателем и ко мне вернулось сознание. Я огляделся вокруг и от осознания содеянного.... Ничего не почувствовал. Совсем никаких эмоций. Даже вины или угрызений совести. Подумаешь, покалечил несколько человек. Ну что тут такого? Не убил же! Хотя один из них и был близок к тому, чтобы отдать Богу душу. Тот самый, что выстрелил мне в грудь и тем самым привлек к себе пристальное внимание взбесившегося игрока. А ведь мог бы сделать умнее и сбежать вместе с остальными.

- Надо бы использовать на нем зелье, а то еще помрет тут. Проблем потом не оберешься, - подумал я, вызвав инвентарь и достав оттуда фиал с целительной жидкостью.

Но стоило мне сделать в шаг в его направлении и Мель вновь дала о себе знать. Причем не телепатически. До моего слуха донеслось едва уловимое завывание. Я прислушался и сразу определил источник звука. Им оказался кокон из корней поваленного дерева. Я пребывал в легком недоумении:

- Каким образом ей удалось туда забраться?

Но на глупые вопросы не было времени. Я открыл Свойства Питомца и рванул на помощь к Мель. У нее оставалось всего 2% Жизни. Потеря такого количества опыта была недопустима. Во мне даже намека на сострадание после «сгорания души» не осталось. Но самое страшное в том, что я этого даже не осознавал. В руках материализовался Лабрис Минотавра и в тот же миг обрушился на кокон. Но так, чтобы не навредить при этом питомцу. Не хватало еще, чтобы Мель погибла от моих рук. Точный горизонтальный разрез и кокон раскрыл свои объятия.

Внутри находилась раненая драконица. Ее некогда зеленая чешуйчатая шкура окрасилась бурыми пятнами, из глаз текли слезы, а перепончатые крылья зияли рваными дырами. Мель медленно умирала. Кровотечение отнимало у нее по 1% Жизни каждые пять секунд, а значит, у меня совсем не оставалось времени. Я без промедления откупорил Базовое Зелье Жизни и влил содержимое ей в рот. Бросил взгляд на шкалу Жизни питомца и только тогда вздохнул с облегчением.

- Слава богу, успел. Если бы она умерла, - бросил я озлобленный взгляд на окровавленного блондина, - то ты был бы следующим.

За первым зельем последовало второе, за вторым третье и так до 87% Жизни. Теперь ей ничего не грозит. Осталось залечить раны блондина и можно возвращаться к Климову. У меня почти не осталось зелий, так что придется подключать Мель. Пускай использует на нем свое Целительное Дыхание и поставит парня на ноги. Я переживал, что Мель откажется помогать мучителям и придется тратить уже седьмое по счету Базовое Зелье Жизни, но все прошло на удивление гладко. Облачко переливающегося белоснежными искрами тумана вырвалось из пасти драконицы и окутало изуродованное тело парня. Жизнь человека обычно не превышала семидесяти-восьмидесяти единиц, а Целительное Дыхание единовременно восстанавливало пятьдесят единиц и двадцать пять в течение следующих тридцати секунд.

- Скоро будет как новенький, - сказал я себе и посмотрел на Мель, которая ожидала от меня похвалы, как вдруг голова закружилась, конечности налились свинцом и мир утонул во тьме.

Пять дней спустя. Центральная городская больница №6. В коридорах третьего этажа сегодня было необычайно тихо. Не было слышно топота ног посетителей, пересудов старушек в очереди на процедуры и озорного смеха детворы, гоняющейся из одного конца коридора в другой. А все потому, что на двери висела табличка, гласящая, что третий этаж закрыт на неопределенный срок и вход туда строго воспрещен. Ни тебе объяснений причины происходящего, ни примерного времени снятия запрета. Ничего этого не было. Даже персонал больницы и тот был не в курсе причины закрытия целого этажа.

Работники на вопросы особо любопытных отвечали обычно следующим образом:

- Распоряжение главврача. Подробностей никто не знает.

Только главврач, четыре врача и несколько медсестер знали настоящую причину. Да и то в общих чертах. Но сказать об этом никому не могли. Всех их заставили подписать соответствующие документы и если бы они кому-нибудь проболтались о том, что там видели, то не только потеряли работу, но и отправились за решетку. Все, что им было известно, являлось государственной тайной и каралось по всей строгости закона.

В угловую палату подальше от входной двери вошел статный человек средних лет и с порога спросил у пожилой женщины в белом медицинском халате, стоящей у кровати больного:

- Добрый день, Антонина Сергеевна. Как у него сегодня дела?

Этим человеком был Климов. Женщина-врач оторвала задумчивый взгляд от карты секретного пациента и незамедлительно ему ответила:

- Так же, как и вчера. Без изменений. Николай Сергеевич, может, вы нам все-таки расскажите, что с ним произошло? Я уже сорок два года работаю врачом и еще ни разу не видела таких симптомов, как у него, а проконсультироваться с коллегами нам запрещено. Все анализы отрицательные, но неизвестная болезнь прогрессирует со страшной скоростью. Мы давали ему сильнейшие антибиотики, сделали пересадку кожи, да даже пробную лапаротомию провели и все безрезультатно. Показатели в пределах нормы, но кожный покров по-прежнему гниет. Мы зашли в тупик.

- Ставите на нем крест? - с металлом в голосе спросил у нее Климов.

- Боюсь, что так. Мы перепробовали все возможные варианты, но не смогли даже замедлить течение болезни, - ничуть не испугавшись, ответила ему опытная и чего только не повидавшая на своем веку Антонина Сергеевна.

Но Климов на многое и не надеялся. Не только современная медицина оказалась бессильна после того скандального инцидента в лесу. Бестия даже отдала купленный у NPC в локации восьмидесятого уровня Камень Исцеления. Он был необычайно редким и появлялся только в момент обновления магазина, да и то в единичном экземпляре. Бестия выложила за него триста пятьдесят золотых монет! Огромная сумма денег для игрока семнадцатого уровня. Особенность Камня Исцеления заключалась в том, что он полностью восстанавливал шкалу Жизни и снимал любые отрицательные эффекты. Но даже он не помог.

Климов сегодня пришел не столько справиться о здоровье пациента, сколько узнать прогнозы и доложить обо всем Жарову:

- Антонина Сергеевна, сколько у него осталось времени?

- Сложно сказать, - туманно ответила она.

Но его такой ответ не устраивал:

- Мне нужны сроки. Вопрос первостепенной важности. День, неделя, месяц?

Антонина Сергеевна еще раз быстренько просмотрела историю болезни и тяжело вздохнула. Прогнозы выглядели неутешительными:

- Если не будет никаких изменений, то от четырех до шести дней. Точнее сказать не могу. Особенно при такой ненормальной скорости регенерации тканей. После вчерашней операции у него даже шрамов не осталось. Такого просто не может быть! Николай Сергеевич, он точно человек?

Но Климов не мог ответить на этот вопрос. Хотя ему и не пришлось. В комнату как нельзя вовремя вошла медсестра, чтобы сменить больничную утку и Климов спешно ретировался, сославшись на срочные дела. Он уже привык оставлять врачей без ответов.