Она ему всего была дороже в свете,

В беседе и делах её имел в предмете:

Он жил так, как писал, а так писал, как жил.

***

Я видел счастия достойного любимца –

Прекрасен, молод он, богат и знатен был;

Но в добродетели всю роскошь находил:

Забава для него – утешить несчастливца.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

***

Я видел дивное сословие учёных,

Которы в подвигах, их званию пристойных,

Хранили здравый смысл, честь, нравы и покой;

От зависти они не грызлись меж собой.

***

Я видел, как один почтенный секретарь

Оправил правого, не взявши ни алтына:

Так долг велит, он мнил; мне платит совесть, царь,

И вот награда мне бесценна и едина.

***

Я видел модника, который для покроя

Терял имение и не имел покоя;

Но вдруг познал, что ум дороже, чем кафтан,

И выключил себя из списка обезьян.

***

Я видел женщину во цвете нежных лет,

Которой ветхий муж прелестен – сединами;

Но на челе его ещё рог не растет:

Она верна ему – о чудо меж женами!

***

Я видел, как один заезжий к нам мясник

Остался мясником, хотя мог быть учитель:

Родясь во Франции, парижский бывши житель,

Конечно площадной – французский знал язык.

***

Я видел, как лжецы неправдой возгнушались,

Завистники чужим блаженством восхищались,

Придворный пред царём душою не кривил,

И сильный слабого не грабил, не душил.

***

Я видел торжество наук, достоинств, чести,

Позор невежества, изгнанье подлой лести,

В семействах тишину и счастие везде,  –

Я видел всё сие, и видел всё… во сне!

_____________

«Внемлите горы и леса:

Стремлюсь поведать вам предивны чудеса…» –

«Чтоб ты пропал, рифмач, с твоими чудесами! –

Вскричала Фиркина: – ты мучишь всех стихами.

Прямой Парнасской ты урод!

Насильно рифмами зажать мне хочешь рот…

О чём бишь, господа, я рассказать хотела?

Да! да – вот десять дней, как я уж овдовела!

Ну! как вам нравится печальный мой наряд?

Такую вдовушку нельзя не обожать;

Вчера Вертушкину я голову вскружила…» –

«Убей тебя драгунска сила, –

Рубакин вдруг как конь заржал: –

Вралиху глупую сквозь строй бы я прогнал!

Болтает о себе, да о своих нарядах,

Ни слова вымолвить не даст о вахт-парадах.

Как выступим в развод: ну! посмотрели б вы,

Вдруг станем мы во фрунт, стоим все, как столбы». –

«Ей-ей! я знаю всё о сицевом параде:

Курьёзнее у нас дела текут в Палате», –

Гортанью хриплою приказный возразил.

«Tacendum!* – грозно муж учёный возгласил:

Начнём беседовать о важных мы предметах:

О манускриптах и кометах…» –

«Мне ваших никогда не переслушать врак, –

Примолвил весельчак: –

Когда не глупы вы, то все вы очень странны,

И для меня тем более забавны,

Что все вы любите враньё –

Лишь не чужое, а своё».

_____________

Не к Стикса ль мрачным берегам

Фантазия меня примчала?

Тень бледна, жалкая предстала

Испуганным моим очам!

Хламидой сальной покровенный,

На стуле призрак сей торчит,

И долу череп уклоненный

Прозрачным колпаком покрыт.

Огромных книг пред ним громада

В пыли повержена лежит.

Он с грифеля не сводит взгляда,

И оным на доске чертѝт.

Чертит и рожу искривляет

В досаде будто сей скелет,

Колпак нередко поправляет,

Браня притом какой то зет! –

Конечно, терпит он от зета,

И зет сей, верно, адский дух,

От зета бледен он и сух:

Спрошу о зете у скелета.

Кто ты – прежалка тень – вещай,

Кем ты на муку осужденна,

Здесь к стулу кем ты пригвожденна,

Не мрачный ли се ада край? –

Иль здесь волшебник обитает,

Тебя, обворожив, терзает?

Иль фурии в тебе живут,

Которых зетами зовут?

Ручьями из ноздрей текущий

Табак ты прежде оботри,