Она уже поняла - что-то не так, поэтому и пыталась меня отвлечь. А я шла за ней, затем позволила нянюшке помочь мне снять великолепие, созданное эльфийской мастерицей, и лишь когда я осталась в одной сорочке, Тильда спросила:

- Что случилось, моя дорогая? На тебе лица нет? Мне показалось, нет, я уверена, что между тобой и графом все наладилось! Вы так смотрели друг на друга!

- Я не знаю, что происходит, Тиль, - ответила, опускаясь на кровать.

- А ты расскажи, - попросила она. – Вдруг я и пойму что… А если не пойму, то просто выговоришься?

Нянюшка присела рядом и обняла меня за плечи. А я, испытывая странную тянущую тоску в груди, кивнула и начала свой рассказ с нашего приезда на бал.

****************

Рейн не вошел, нет, он ворвался в свой кабинет едва удержавшись, чтобы не захлопнуть дверь.

Ему одновременно хотелось смеяться и разбить что-то тяжелое, а в сердце боролись страх и то чувство, которое зарождалось в нем помимо его воли.

Сегодня Сьюзан была так прекрасна, так желанная, что он не удержался. Там, во дворце, он видел, как на его молодую жену смотрят все эти мужчины. Она нравилась им. Не могла не нравиться, слишком нежная, слишком прекрасная, графиня Риверс притягивала взгляды и сам Рейн чувствовал, как его сердце стремительно бьется, стоит ей лишь одарить его взглядом.

В ней что-то неуловимо изменилось! Она теперь смотрела на него без прежнего страха и несколько дней назад он бы возликовал, ощутив себя самым счастливым из людей! Но это было до того, как маленькая Эльфийка предсказала его счастью недоброе.

«Я не должен был целовать ее! – думал граф, меряя шагами кабинет, тонувший во мраке. – Я увлекся! Я забылся, а это непозволительно, если я хочу, чтобы с Сьюзан ничего не случилось! Я не должен потакать своей слабости и тем более не должен влюбляться в нее!»

Подумав так, Риверс остановился перед камином. Подняв руку, он приблизил пальцы к холодной свече. Щелкнул ими и вспыхнувшее пламя подожгло фетиль. Стало светлее.

Рейн развернулся, заложил руки за спину и переместился к окну. Встал у подоконника, прижавшись к нему, и выглянул наружу, при этом не замечая ни дорожек, посыпанных гравием, ни деревьев у дальней аллеи. Все его мысли были связаны только с Сьюзан.

Что-то произошло. Он чувствовал это, когда целовал ее.

Казалось, какое-то время она полностью отдалась в его власть, такая сладкая, мягкая и податливая, она была спокойной рекой, в водах которой он с радостью утонул бы, а затем что-то изменилось. В ней.

Возможно, потому что она коснулась его отвратительного шрама на лице?

Рейн резко втянул воздух через стиснутые зубы, готовый что-то разбить в этом кабинете. Ну вот, хотя бы ту отвратительную вазу, стоявшую на полке между книг! Или кувшин на полу с удивительной восточной росписью, вероятно, стоивший целое состояние!

Пока граф размышлял, в дверь его кабинета кто-то громко постучал. И Рейн вдруг понял, что знает того, кто явился к нему в такой поздний час. Это точно не дворецкий. И не жена, хотя ее он был бы рад видеть снова.

Развернувшись к двери, граф резко произнес:

- Торн, входите!

Дверь тут же открылась и на пороге появилась высокая фигура мага. Выглядел при этом он немного встревоженным. Быстро оглядев кабинет, Торн вошел внутрь и, закрыв за собой дверь, сказал:

- Был всплеск темной магии. Что произошло, Риверс?

У Рейна были самые дурные предчувствия. И во всем он винил только себя одного.

Темный всплеск…

Неужели проклятие начало действовать?

Риверс посмотрел на Торна и кивком пригласил его сесть. Наверное, стоило выставить королевского мага вон, но отчего-то Рейн понял, что не сделает этого. Была вероятность, что проныра сможет ему помочь. Особенно теперь, когда Торн почувствовал то, что сам граф упустил из виду.

А все потому, что леди Сьюзан более к нему неравнодушна, как и он к ней. Рейн не был уверен, что у графини к нему проснулись истинные чувства, но у нее определенно был какой-то интерес. А что он сам?

Риверс отвернулся от пристального взгляда Торна и застыл, чувствуя, как каменеет от напряжения тело.

Глупец! Сегодня он позволил себе то, что было просто непозволительно!

Все этот треклятый бал! Сьюзан была так прекрасна в своем платье, так нежна и смотрела на него таким взглядом, что Рейн забылся.

По своей глупости он решил, что сможет держать себя под контролем, и ошибся.

Там, где есть чувства, нет места расчету. А он уже влюблен. Нет, это произошло даже раньше, еще до королевского приглашения и бала… Стоило давно признаться себе в том, что девушка сразу его зацепила своей красотой, своим характером. Даже ее страх, который сначала отталкивал графа, теперь казался ему проявлением истинной глубины души графини. А сейчас и подавно.

Когда она прикоснулась к его шраму, Рейн с замиранием сердца взглянул ей в глаза и вдруг понял, что прежнего страха нет. Но было что-то другое, что словно оттолкнуло их друг от друга.

Проклятие? Сьюзан пробудила проклятие, коснувшись его изуродованного лица?

- Граф, так и будете стоять, как столб, или мы поговорим? – прозвучал в тишине голос мага.

Риверс развернулся и увидел, что Торн вполне справился с эмоциями и теперь восседает на стуле с самым спокойным видом. Положив ногу на ногу, он облокотился на стол и теперь взирал на хозяина дома вопросительным взглядом.

- Поговорим?

- О чем тут можно говорить? – сухо спросил Рейн.

- Наверное, о том, что вы с графиней запустили проклятие, как какой-то механизм, не так ли? Я ведь точно не ошибаюсь, - предположил Торн. – Расскажите, что послужило причиной?

Рейн упрямо поджал губы. Обсуждать с неприятным типом, непрошеным гостем заявившемся в его дом, поцелуй с Сьюзан он не желал. Это было слишком лично, слишком интимно для того, чтобы рассказывать обо всем Торну. Но маг сидел и вопросительно взирал на хозяина дома.

- Если желаете, чтобы я помог, мне нужно знать все, - сказал Торн.

- Тогда боюсь проклятие вступило в силу, - только и ответил граф.

Маг кивнул.

- Это очень темная магия, - вдруг проговорил он. – Мне очень нужно понять, кто наложил на вас проклятие, граф. Вспомните, кому вы могли перейти дорогу? Возможно, брошенная женщина? Еще в молодости? Был ли кто-то, кто злился на вас, кого вы могли обидеть?

Рейн пожал плечами, затем занял место за столом и уронив на столешницу руки, взглянул на мага, сидящего напротив.

- Я всегда старался относиться к людям так, как они того заслуживают и не обижать невинных.

- Похвально, - улыбнулся Торн. – Но ни за что такие проклятие не насылают, дорогой граф. А значит, нам придется перевернуть в вашей памяти все ваше прошлое и найти ответ.

Рейн нахмурился.

Нечто подобное говорила и дочь Орилейн. «Ответ в прошлом!» - вот что твердила маленькая Лина.

- Но я, действительно, не помню, - признался в отчаянии граф.

- У меня есть способ, но боюсь, вам он не очень понравится, - быстро проговорил Торн.

- Какой? – уточнил Рейн и тут же добавил: - Могу ли я верить вам, Торн?

- А у вас разве есть какой-то выбор? – улыбнулся маг и Риверс вздохнул, отчаянно понадеявшись, что все еще может закончиться хорошо. Для него и для Сьюзан. Ведь надежда то, что умирает последним в каждом сердце. Рейн знал, что не позволит Сьюзан умереть из-за него.

В эту ночь я почти не спала. Воспоминания кружились роем в голове. Я то видела нас с Рейном танцующими на балу, то мы снова возвращались домой в экипаже. Но чаще всего перед глазами вставало лицо Риверса и наш поцелуй, от которого сердце начинало биться все быстрее и быстрее.

А затем я вспомнила жуткий холод и отстраненное выражение лица у своего супруга.

Что-то было не так! Но что? Мне казалось, мы вполне поладили. Он был со мной так нежен и вот такой финал чудесного вечера!

Когда в спальню постучалась Ивонна, я уже встала и умылась. Так что, когда девушка вошла, то с удивлением увидела меня, сидящей за туалетным столиком и расчесывавшей волосы.