– Нет, мистер Спок, моя первая обязанность Звездный Флот. Моя первая обязанность это Федерация.

– Лейтенант Танака тоже разделяет это обязанность и службу.

Кирк ударил кулаком по столу.

– Я не сомневаюсь ни в чьих обязанностях на этом корабле! Но я собираюсь одолеть этого чертового клингона сам! И это окончательно!

Спок посмотрел на Пайпера.

– Доктор?

Пайпер подхватил его намек.

– Капитан Кирк, воистину мне не доставляет это удовольствие, но вы только что продемонстрировали готовность поставить вашу личную вендетту выше вашего обязательства перед Звездным Флотом. Таким образом, если вы настаиваете принять участие в этом безрассудном соревновании, у меня не остается выбора кроме как внести предупреждающий отчет о психическом состоянии, который вступает в силу сразу же без слушания, и отстраняю вас от командования.

Кирк был ошеломлен. Он не мог говорить.

– Джим, пожалуйста, – попросил Пайпер. – Перепоручите соревнование и вопрос умрет прямо здесь. Никаких записей. Этого никогда не было.

– Поверить не могу, – кипел Кирк. – Вы все это спланировали? Это был единственный способ остановить меня.

– Вы сказали то что было у вас на сердце, капитан. – Даже Спок казался потрясенным тем, что обнаружилось в этой комнате. – Мы действуем в интересах корабля, и в ваших.

Кирк посмотрел вдаль, посмотрел в пол, и после того как мысленно перетряс ключевые разделы Единого Свода Законов Звездного Флота, которые он помнил, он понял, что их западня была идеальна. Мало того что он не мог принять участие в соревнованиях, он даже не мог обвинить Спока и доктора в мятеже.

– И я ничего не могу сделать? – спокойно сказал Кирк.

– Нет, сэр, – ответил Спок столь же смиренно.

Кирк почувствовал оцепенение.

– Я знаю, вы двое защищены инструкциями, – сказал он Споку и Пайперу. – Но если мы потеряем этот инопланетный корабль, в тот день когда клингоны нападут на нас со своими новыми прогрессивными технологиями, будьте готовы сложить головы.

Ни Спок ни Пайпер не ответили. Кирк видел, что они хотели бы закончить все это.

– По крайней мере у вас хватает порядочности, чтобы стыдиться этого, – сказал Кирк. – Лейтенант Танака.

Танака вскочил так, словно он был кадетом.

– Да, сэр.

– Отправляйтесь на ангарную палубу. Возьмите снаряжение.

– Есть, сэр.

Танака мигом испарился.

– Теперь совещание закончено, – сказал Кирк.

Остальные спокойно поднялись и направились к двери.

– Да, мистер Спок.

Спок обернулся.

– Да капитан.

– Считайте ваш запрос о переводе принятым. При первой же возможности.

Спок кивнул, и вышел. Кирк, кипя от гнева, остался один в зале совещаний. И больше всего его злило то, что он знал, что офицер по науке и корабельный хирург были правы.

БАДЖОР, ЗВЕЗДНАЯ ДАТА 55597.4

– Ничто здесь не является тем, чем кажется, – сказал Кирк.

Аку Сэл казалось был обеспокоен досадой Кирка. Но гнев Роун Ай’диир был равен гневу Кирка.

– Мы ученые, капитан, – сказал Аку дрогнувшим голосом. – Археологи. Ни больше, ни меньше.

– Определенно больше, – настаивал Кирк.

Он посмотрел на Роун через загроможденную и пропахшую плесенью складскую палатку, ничуть не запугав ее. Снаружи дождь сменился надоедливым туманом, и температура продолжила понижаться.

– Кухарка сказала вам где найти Бар’трайл.

– Это ложь, – сказала Роун. – Перед оккупацией внезапное наводнение обнажило…

– Глиняные таблички, – прервал Кирк. – Да я знаю эту историю. Мне рассказал ее Пикард. Эту историю Институт Открытий Храма рассказывает публике. Но она неверна.

– Вы верите слову этого провинциального ребенка больше чем моему? – спросила Роун.

– У нее нет никакой причины лгать.

Аку выглядел шокированным.

– Капитан, мы не лжем.

– Не вы, профессор, – сказал Кирк. – Но кое-кто другой, да.

Роун вскочила из-за покрытого царапинами деревянного стола, который был ее рабочим местом. На нем были сложены фрагменты глиняных табличек. Рядом с ним в открытом бочонке с морской водой содержались сотни других фрагментов, извлеченных с мест погружений, но еще не исследованных.

– Нет, – сказал ей Кирк, – вы не уйдете.

Роун посмотрела на Кирка, который снова вынужден был сидеть, чтобы беречь свое колено.

– А вы собираетесь остановить меня?

– Я собираюсь вас спровоцировать. – Кирк кивнул на груду табличек. – Тот момент, когда вы выйдете из этой палатки не ответив на мои вопросы станет моментом, когда я раскрошу эти таблички в глиняную пыль.

Кирк воздержался от улыбки, когда заметил, как мгновенный трепет опасения пронзил Роун. Но она быстро оправилась.

– Даже вы не настолько варвар, чтобы стереть окно в тысячелетнюю историю Баджора.

– Мой друг мертв, – сказал Кирк. – И кто-то за это заплатит. Выйдите из этой палатки прежде чем скажете мне все что мне нужно, и это с вами произойдет.

Роун гордо вернулась к своему рабочему столу.

– Я пошлю сообщение. Я сделаю так, что Баджор для вас закроют. Я сообщу Федерации, как один из ее представителей попытался…

– Я не разбрасываюсь угрозами как вы! Но вы ответите на мои вопросы!

Вспышка Кирка явно потрясла Аку Сэла, но не его разгневанную коллегу.

– Прекрасно, иноземец, – жестко сказала Роун. – Задавайте свои вопросы.

Кирк откинулся на спинку своего стула, беззвучно проклиная свое распухшее колено и его непрерывную пульсацию. Вместо этого он заставил себя сосредоточиться на том, что сказала ему Эвден Лара во время их разговора на кухне. Как ее муж был уволен из баджорской милиции. Как ее дочь, Мелис, заболела вскоре после этого. Как профессор Нилан, первая жертва убийцы, терзающего этот лагерь, отказал Ларе в шансе найти лекарство от болезни ее дочери. И как во сне к ней пришли Пророки, чтобы рассказать, где можно найти Бар’трайл.

Кирк был уверен, что в основе того, что случилось в лагере лежали две модели. Но что было показательно, обе модели не сочетались. Кирку не нужно было быть вулканцем, чтобы понять, что это несоответствие было результатом лжи, а обнаружение этой лжи привело бы к мотивам, а мотив к убийце.

– Вы верите в Пророков? – начал Кирк.

Голова Роун дернулась назад, как если бы это был последний вопрос, который она ожидала услышать. Она коснулась своего джа’пага.

– Дышу ли я воздухом? – спросила она. – Бьется ли мое сердце? Видят ли мои глаза? Зачем задавать мне вопрос, ответ на который вы уже знаете?

Кирк был заинтригован. Ее оборонительная ярость ушла. Он завладел всем ее вниманием.

– Что вы чувствуете к людям, которые не верят в Пророков?

– Если вы имеете в виду иноземцев, я ничего не чувствую. Если вы имеете в виду баджорцев, я чувствую к ним жалость, также как и Пророки.

– Вы много заботились о профессоре Нилане.

Глаза Роун сузились, когда Кирк изменил тему.

– Какое это может иметь отношение…

Но Кирк не позволил ей закончить.

– У нас сделка, доктор Роун. Каковы были ваши чувства к профессору Нилану? Ответьте на вопрос.

– Будьте добры, – добавил Аку. – Это слишком расстраивает. Прекратите.

Строгое лицо Роун зарделось.

– Я любила его. Вы это хотели услышать?

– Я хочу услышать правду.

Роун вздохнула, с силой стиснув руки, и снова произнесла:

– Я любила его. И его смерть была в той же мере моей собственной, как и боль, которую она принесла мне.

Кирк услышал правду. Он предложил оливковую ветвь.

– Доктор Роун, два года назад я потерял жену, и все еще скорблю.

Роун с презрением отнеслась к его предложению.

– Что может иноземец знать о любви, освященной Пророками?

Но Кирка не сбило с толку знание того, что баджорцы считали иноземцев неспособными на истинные эмоции. В том что только что сказала Роун он обнаружил ложь, и теперь отбросил ее ей обратно.