Ночь с 19 на 20 августа 2004 года Наскальное Свиться струйкой водопроводной — Двинуть к морю до холодов. Я хочу быть такой свободной, Чтобы не оставлять следов. Наблюдая, как чем-то броским Мажет выпуклый глаз заря, Я хочу быть немного Бродским — Ни единого слова зря. * * * «Все монеты – в море. Чтоб не пропить» — И швыряют горстями из Драных сумок деньги. И стало быть — Вы приехали в Симеиз. Два народа: семьи смешных мещан, Что на море сварливят «Ляжь!» И безумцы – бесятся сообща, Убегают на голый пляж, — Их глаза вращаются как шасси, Заведённые ЛСД. Я же пью свой кофе в «Дженнет кошеси», Что сварила моя Сайде. * * * Сумасшествием дышит ветер — Честно, в городе карантин: Здесь, наверное, каждый третий — Из кустурицевых картин. Всяк разморен и позитивен. Джа здесь смотрит из каждых глаз — По полтиннику мятых гривен Стоит правильный ганджубас. Улыбаются; в пляжных тапках Покоряют отвесный склон. И девицы в цветастых шапках Стонут что-то про Бабилон. * * * Рынок, крытый лазурным небом — И немыслимо пахнет всё: Заглянуть сюда за тандырным хлебом — И уйти навьюченной, как осёл. Здесь кавказцы твердят всегда о Том, что встречи хотят со мной. У меня на плече иероглиф «Дао», Нарисованный чёрной хной. * * * Кроме нас и избранных – тех, кто с нами Делит побережье и пьёт кагор, Есть все те, кто дома – а там цунами, И мы чуем спинами их укор. Отче, скрась немного хотя бы часть им Неисповедимых Твоих путей. Ты здесь кормишь нас первосортным счастьем — А на нашей родине жжёшь детей. * * * Море: в бурю почти как ртуть, В штиль – как царская бирюза. Я: медового цвета грудь И сандалового – глаза. * * * Жить здесь. Нырять со скал на открытом ветре. В гроты сбегать и пережидать грозу. В плотный туман с седой головы Ай-Петри Кутать худые плечи – как в органзу. Долго смотреть, пока не начнёт смеркаться, Как облака и камни играют в го. А мужчины нужны для того, чтобы утыкаться Им в ключичную ямку – больше ни для чего. * * * Кофе по-турецки, лимона долька, Сулугуни и ветчина. Никого не люблю – тех немногих только, На которых обречена. Там сейчас мурашками по проспекту Гонит ветер добрых моих подруг. И на первых партах строчат конспекты По двенадцать пар загорелых рук. Я бы не вернулась ни этим летом, Ни потом – мой город не нужен мне. Но он вбит по шляпку в меня – билетом, В чемодане красном, на самом дне. Тут же тополя протыкают бархат Сюртука небес – он как решето; Сквозь него холодной Вселенной пахнет И глядит мерцающее ничто. Ночи в Симеизе – возьми да рухни С гор в долину – и никого в живых. И Сайде смеётся из дымной кухни И смешно стесняется чаевых. 8–10 сентября 2004 года Войлок Жить надо без суфлёров, зато с антрактами — Пусть все уйдут есть булки и шоколад. Я буду слушать, кутаясь в свой халат, Как он берёт дыхание между тактами Самой простой и искренней из баллад. Небо поизносилось и прогибается, Пузом накрыв обломки больших держав. Дыры в нём – с море Беринга или Баренца! — Я ощущаю, как она улыбается, Ночью, на кухне, трубку плечом зажав. Поизносилось, служит бедняцким пологом, Даже стекляшки реденькие дрожат. Время за воротник меня тащит волоком. И голова набита тоской как войлоком, Словно у старых плюшевых медвежат. 21 сентября 2004 года Три цента Да что у меня, нормально всё, так, условно. Болею уже, наверно, недели две. Мы вроде и говорим с тобой, а дословно Известно всё, как эпиграф к пустой главе. Не видимся совершенно, а чувство, словно Ношу тебя, как заложника, в голове. Пора, моё солнце, слишком уж много разниц Растрескалось – и Бог ведает, почему. И новое время ломится в дом и дразнит И хочет начаться, тычется носом в тьму. Как будто к тебе приходит нежданный праздник, А ты разучилась радоваться ему. Пора, моё солнце, глупо теперь прощаться, Когда уже всё сказали, и только стон. Сто лет с тобой не могли никак натрещаться, И голос чужой гудел как далёкий фон, И вот наконец нам некуда возвращаться, И можно спокойно выключить телефон. И что-то внутри так тянется неприятно — Страховочная верёвка или плацента, И резать уже бы, рвать бы – давай-ка, ладно, Наелись сцен-то, А дорого? – Мне бесплатно, Тебе три цента. Пора, моё солнце, – вон уже дует губки Подружка твоя и пялится за окно. Как нищие всем показываем обрубки Своих отношений: мелочно и смешно. Давай уже откричимся, отдёрнем трубки И, воду глотая, камнем уйдём на дно. |
