Возвращаемся в теплые комнаты. Встречают жена и сестра хозяина. На столе сервирован чай. Начинается разговор.

– Вам раньше не приходилось видеть портрет Верещагиной?

– Нет, сегодня видим впервые.

– Она немолода на этом портрете. Лермонтов знал ее девушкой…

– Я помню,- вступает в разговор фрау Кёниг,- у нас был ее молодой портрет.

– Не портрет,- уточняет хозяин,- а фото с портрета, который барон фон Хюгель заказал на другой год после свадьбы. Местонахождение оригинала мне неизвестно. Я сейчас покажу…

Он приносит из кабинета фото. Это снимок с литографии, напечатанной в Париже в 1838 году знаменитым Ноэлем.

Верещагина! Здесь ей двадцать восемь лет. Лицо с несколько монгольским разрезом глаз – интересное, очень умное и значительное, хотя красивым не назовешь.

– Если вам нравится, я могу подарить это фото,- предлагает хозяин.

Подарок принимается с благодарностью.

– Если вы поедете в Тюбинген, может быть, следует познакомиться с фройляйн Энбер? – говорит нам сестра хозяина.- Фройляйн Энбер давно интересуется Лермонтовым.

Барон Кёниг отклоняет эту кандидатуру: у фройляйн Энбер рукописей Лермонтова нет.

Называется имя профессора в Гейдельберге.

Это знакомство господину Кёнигу тоже не кажется перспективным.

Не забыт замок Хохберг.

– Там интересный человек – оберлерер,- вспоминает хозяйка.

– Херр Биллем Штренг,- уточняет сестра хозяина.- Может быть, ему известно местонахождение каких-нибудь материалов?

Нет, барону Кёнигу это не кажется вероятным, он не хочет заставлять нас безрезультатно искать.

– Скорее,- раздумывает он,- можно было бы справиться в Мюнхене. В свое время я передал фирме «Карл унд Фабер» несколько интересных автографов.

– Чьих? – спрашиваю я.

– Я говорю про автографы Михаила Лермонтова.

– Как? Еще? Автографы? Лермонтова? И они были у вас? – Я не могу скрыть изумления.

– Да, тоже из тех, что принадлежали моей прабабке Верещагиной-Хюгель. Я сейчас не припомню какие. Это было в девятьсот пятьдесят первом году… Хотя я смогу вам сказать точнее: надо принести каталог…

Он ушел и возвращается с каталогом.

– Вот!

На странице 34-й напечатан автограф, которого мы в глаза не видали: баллада «Гость»! Почерк…

Лермонтова!

Интересно: у Висковатова была копия этой рукописи, присланная ему от графини Берольдинген, и в этой копии Висковатов от себя приписал: «Посвящается А. М. Верещагиной». А тут видно, что у Лермонтова в автографе «А. М. Верещагиной» нету. Просто строка точек: «Посвящается… Может быть, даже и не Верещагиной посвящается. И даже наверно не Верещагиной. А Варваре Лопухиной, вышедшей замуж и забывшей обет любви. И баллада об этом. А зачем было Лермонтову скрывать имя А. М. Верещагиной? Имя Варвары Лопухиной, вышедшей замуж,- понятно!

– На следующей странице каталога, обратите внимание,- продолжает хозяин,- зарегистрировано стихотворение Лермонтова, сочиненное им по-французски. Специалист говорил мне, что это блестящий французский стиль.

Действительно, под № 186 в каталоге значится французское стихотворение Лермонтова, тоже известное нам по копии: «Нет, если б я верил своей надежде…»

– Если вас интересует судьба этих автографов,- подает совет доктор Кёниг,- вам следует обратиться в антиквариат «Карл унд Фабер». Это в Мюнхене, на Каролинен платц, фюнф-а…