– Прежде всего, нужно разобрать стенд для полостных инъекций…

– Затем следует разбить пневмотораксный индикатор…

– Приятели-крысы, пожалуйста, помните, что этот индикатор - федеральная собственность, а уничтожение его будет считаться преступлением на федеральном уровне.

– Заткнись, Рэт, пока мы не пригвоздили тебя к полу.

Я заполз в самый угол Целевой Комнаты и, обернувшись своим любимым хвостом, уселся там, чтобы подумать.

Бунтовщики сновали туда-сюда, таская из комнаты драгоценное печенье и рассовывая его где попало. Колеса передвижных клеток уже не могут прокручиваться от этой еды. А они все тащат, тащат… мотор вентилятора только что заклинился, забитый прессованным печеньем.

Как мне хотелось схватить нескольких лидеров этих бунтовщиков и провести несколько показательных кровавых уроков посредством отсечения головы. Возможно, вам доводилось видеть мою статью "Отруби им головы", "Научный сборник", 1974. Декапитация (обезглавливание) - самый лучший способ получения крови от зародышевой или только что родившейся крысы. И я просто обязан отрубить голову этой только что народившейся революции.

– …займитесь стерилизационной комнатой…

– …нам надо отправить кого-нибудь в клетку, где проводятся опыты по обмену веществ…

Я знаю, где находится наиболее зловредная саркома, та, что действительно способна нанести удар. Эх, если бы я только мог проткнуть дырки в нескольких из этих революционных головах, а затем сунуть в это отверстие зловредную опухоль. Я видел, кк наш ученый-профессор многократно делал это.

– Нам удалось захватить горелку Эройла, капитан.

– Хорошо. Используйте ее, чтобы открыть остальные клетки.

Горелка Эройла (номер 99) дает пламя в 200 градусов! Нужно сказать, что эти бунтовщики добыли очень мощное оружие анархии! Мне необходимо что-то предпринять, иначе… смотри "Пролом головы у крысы": снимается верхняя часть черепа, и мозговые полушария вычерпываются ложкой.

Но этот проклятый революционизирующий дервиш вновь начал кружиться, закусив кончик собственного хвоста. Он движется и движется по кругу, гипнотизируя всех нас. Я пытаюсь смотреть в сторону, но бунтовщики хватают меня за голову и силой принуждают смотреть на него. Вращающийся дервиш расплывается в моих глазах, а из самого центра этого водоворота проецируется интуитивная картина.

Осторожно! Это опять та самая ужасная змея!

И вот теперь я вижу, как они приближаются, далекие маленькие точки за грядой снежных вершин. Вижу, как они летят прямо на наш пик Стервятников со всех четырех сторон, будто отталкиваются от неба своими темными крыльями.

Орел-Повелитель сидит словно император на своей террасе, наблюдая за их приближением, его сверкающие глаза вспыхивают золотом, озаряя снега.

Мне следует отползти чуть-чуть подальше. Не думаю, что в стремительном движении крыльев и ветра Властелин и его новый двор смогут заметить маленькую свернувшуюся кольцом змею. Да, вот так будет лучше, теперь я могу отчетливо видеть их всех. Вот в западной части неба описывает круги Орел-Принц, готовясь приземлиться, и обменивается пламенным взглядом с сидящим на скале Властелином. И будто смыкаются две молнии, наполняя окружающее звуками освобождающейся силы. Радуйся и трепещи, вершина!

Прилетевший с запада орел приземлился на террасе, держась на почтительном расстоянии от Властелина. Порывы ветра вздымают их черное сверкающее оперенье и тонкие белые перья, венчающие их короны. Орлы усаживаются, продолжая следить за тем, как остальные птицы начинают снижаться над террасой.

В самом ее центре, на единственном огромном камне, который возвышает его над остальными, восседает Орел-Властелин. Его глаза излучают огонь великого осознания, потому что сейчас он владеет всем, что заключено среди этих вершин, раскинувшихся перед ним, со всем их холодом и величественным блеском, где можно принимать своих приближенных. Но его взор будто прожигал эти вершины, устремляясь дальше, отыскивая что-то далеко внизу, далеко, далеко внизу.

Птицы в черном оперенье, составлявшие его свиту, были заняты таким же созерцанием, их глаза так же блестели, будто охваченные лихорадкой от той борьбы, которую им пришлось вести, чтобы прибыть, и от исступления, что им удалось сделать это. Вот почему, когда даже я, скромная свернувшаяся кольцом змея, поднялась на эту высоту, я танцевала на кончике хвоста!

А стук их сердец! Теперь сердце каждого из них билось и выстукивало: сюда-сюда-сюда! Королевские сердца бились как одно сердце, в едином ритме: сюда-сюда-сюда!

Давным-давно, далеко внизу, около деревень мне доводилось слышать, как люди собирались и проводили праздники. Должна признаться, что была очарована музыкой и буквально загипнотизирована флейтами, которые производили переливающийся, будто вьющийся, и тем самым похожий на змею, звук. Много раз я слышала эти праздники, засыпая под барабанный бой, доносившийся из деревни.

Но в этот полдень барабан стучал в орлином сердце, а флейту заменял орлиный клекот: кайрриииииииииииииииии… Он разносился над просторами, и его эхо отражалось среди скалистых ущелий: кайрриииииииииииииииииии. Никогда еще я не встречала праздника, подобного этому, когда так призывно кричали орлы, поднимаясь на вершины. Чуть подрагивающий занавес опустился над нашей террасой и, вобрав в себя множество удивительных оттенков, расширился изящной дугой, образуя огромной круг, который полз по небу и сиял, напоминая радугу или разноцветный дождь, рожденный от огромного напряжения атмосферы, которое возникло здесь, где сидели и кричали предводители орлов, чьи голоса теперь сливались в один голос - кайрриииииииииииииииииии!

Как бы я был рад состряпать на скорую руку хорошенькую, на все сто процентов летальную дозу чего-нибудь, и пройтись с ней по всей лаборатории, чтобы сделать отличную дезинфекцию этой паршивой шайке. Метиловый спирт, разведенный в питьевой воде, вполне подошел бы для этой цели. Объема в 22 кубических сантиметра было бы достаточно, чтобы вызвать кому, и через несколько часов они все подохли бы. (Подробное обсуждение вопроса о летальных дозах можно найти в работах гг. Джилла, Джонсона и Брауна. Эти джентльмены вполне успешно уничтожали целые лаборатории, и не один раз, и могут быть признаны в качестве вполне надежных экспертов. Вот они, фатальные конвульсии, ура, ура, ура! Весьма важные для отечества! Вот это зрелище, почище футбола!)

Я терплю аварию в этом проклятом ящике Фишбиндера. Грядет ужасный апоплексический удар, я могу чувствовать, как его зловещая пульсация ползет по моей спине, как только я начинаю озабоченно глодать кончик собственного хвоста, с беспокойством щелкая зубами и сгорая от желания иметь при себе немного ДДТ (дихлордифенилтрихлорэтан), чтобы утопить этих крыс в мученьях, в повторяющихся циклах поэтических пристрастий, в симптомах психотической активности и склонности к бесконечному рифмованию строк, в последствиях от воздействия лабиринтов категорий D и E, а этот дервиш все вращается вокруг меня, и я прошу вас, Пул, Брум и Хелвик, помогите мне, пожалуйста, кто-нибудь помогите, взгляните на мою родословную: Альбинос, номер 243, доктор психологии, сыпь, бородавки, маленькая козлиная бородка, эксперт по лоботомии, шесть опытов на шимпанзе, о, сладкая земля свободы, Боже мой, это агония, а вот уже одна из подсемейства ядовитых змей уже пришла за мной!