— Так вы не собираетесь… — Столб не закончил.

— Я не намерен тебя наказывать или лишить заработанных денег, — устало сказал Арлиан. — Ты обманул меня, но не совершил никакого преступления. Свои обязанности ты выполнял. А теперь уходи.

Тут в голову Арлиану пришла ужасная мысль, и он добавил:

— И не советую тебе следовать за караваном в Аритейн. Ты не сумеешь преодолеть Пустошь.

— Значит, вы снова направляетесь в Аритейн? — с удивлением спросил Столб.

— Нет, — ответил Арлиан, принявший наконец решение. Он понял, что не может надолго покинуть Мэнфорт. — Мой караван отправится в Аритейн, а я останусь на несколько дней в Глубоком Шурфе, чтобы привести в порядок дела.

— Да-да, — сказал Столб, чтобы только не молчать, но на лице у него вновь появилось недоверие.

Арлиану он окончательно надоел.

— А теперь проваливай, — заявил Арлиан, положив руку на рукоять шпаги. — Я сыт разговорами с тобой по горло. Возвращайся к Опал, и будьте вы оба прокляты!

Столб отпрянул, неловко соскочил на землю и поспешно скрылся в темноте.

На следующее утро Арлиан встал на рассвете, чтобы добраться до рудника до начала смены. Но когда он открыл глаза, ему показалось, будто еще не рассвело, таким темным было небо. Затем он сообразил, что его затянули тяжелые тучи.

Стояла изнурительная жара.

Что ж, подумал он, рабам будет легче выйти из рудника, если они уже собрали сотню аметистов.

Он еще не забыл, как его ослепило солнце, когда после многолетнего заточения под землей он оказался на свободе.

Он встал, оделся и взял с собой все необходимое.

Через час он стоял около шахты, вместо тяжелой бальи вниз спустили обычное ведро.

Он слышал, что рудокопы о чем-то переговариваются. Наверное, опасаются, что хозяева в очередной раз их обманут.

Рядом с Арлианом молча стояла большая группа людей — Ворон, Кулу, половина стражников каравана и возницы тележек с рудой; стражники замерли немного в стороне. Надсмотрщик дневной смены, молодой парень, сообщивший, что рудокопы называют его Хлыстом, тоже находился здесь; ночной надсмотрщик оставался в шахте. Арлиан прервал погрузку руды в бадью.

Ведро легло на дно, и веревка ослабла.

— Сложите собранные аметисты в ведро! — крикнул Арлиан.

Голоса внизу зазвучали громче, Арлиан услышал шарканье ног и стук камней о дно ведра.

— Готово! — крикнули снизу.

Дрожа от нетерпения, Арлиан вытащил ведро, в котором сверкали пурпурные камни.

Арлиан передал ведро Кулу, и они вдвоем принялись осматривать и считать камни.

— Что теперь? — спросил Хлыст.

— Можно продолжать грузить руду, наши подсчеты займут некоторое время.

Неожиданно Арлиану пришло в голову, что рудокопы могли подсунуть им вместо аметистов осколки красного стекла или другие минералы подходящего цвета — впрочем, под землей едва ли есть стекло.

Пока им попадались настоящие аметисты, от крошечных до весьма крупных, размером с голубиное яйцо.

Арлиан слышал грохот нагружаемой руды, и в памяти у него вставали воспоминания, по большей части неприятные. Впрочем, звуки были приглушенными — ведь он находился наверху. Арлиан постарался сосредоточиться на подсчете камней.

Всего их оказалось семьдесят один — больше, чем он рассчитывал. Хэтет собирал аметисты в течение десятилетий, но у него их набралось лишь сто шестьдесят восемь; очевидно, кому-то сильно повезло.

— Здесь нет сотни, — сказал Кулу.

— Но камней достаточно для наших целей? — спросил Арлиан.

— Вполне, милорд, — ответил Кулу. — Некоторые из них даже крупнее, чем я рассчитывал.

— Тогда мне больше ничего не нужно, — заявил Арлиан и повернулся к стоящим в тени стражникам. — Как только руда будет перегружена в тележки, опускайте лестницу.

— Вы и в самом деле намерены их отпустить? — спросил надсмотрщик, когда стражники начали спускать вниз лестницу.

— Да, — коротко ответил Арлиан.

Он встал, оставив Кулу сортировать аметисты, и зашагал к спуску. Арлиан собирался крикнуть рудокопам, что скоро они станут свободными людьми, но сообразил, что его голос никто не услышит. Тогда он отошел в сторонку и встал возле стены.

Надсмотрщик внизу подал сигнал возницам, те щелкнули поводьями, и мулы потащили тяжелую бадью наверх. Затем бадья накренилась, и руда посыпалась в тележки, на это ушло несколько минут.

Наконец вся руда оказалась в тележках, и бадью можно было опускать вниз. В нее быстро загрузили еду, бочонок с водой и сосуды с маслом для светильников. Наступила неловкая пауза.

— Ну, опускайте припасы вниз, — сказал Арлиан. — А потом и лестницу.

— А что делать мне? — спросил Хлыст. — Мне нужно спускаться вниз?

— Думаю, да, — ответил Арлиан. — Ты будешь поддерживать порядок, пока устанавливают лестницу.

Хлыст забрался внутрь бадьи — но встал не с краю, как это делали Кровавая Рука и Маслолей.

По команде надсмотрщика мулы двинулись в обратном направлении, бадья медленно опускалась. Арлиану никогда не приходилось наблюдать за этим процессом сверху, и он не представлял себе, как трудно приходится мулам с возницами и какие сложные, оказывается, здесь работают механизмы.

Арлиан подошел к краю, чтобы понаблюдать за происходящим сверху. Он видел сияние светильников, но сами рудокопы оставались в тени — им запрещалось приближаться к бадье, пока она в движении.

Наконец бадья остановилась на куче тряпок, служившей подстилкой, Хлыст вылез наружу и поманил к себе рудокопов.

— Послушайте! — рявкнул он, но наверху его голос был едва слышен. — Лорд Обсидиан намерен вас освободить. — Он поднял свертки с едой.

— Но у нас не набралось сотни камней! — крикнул кто-то, когда рудокопы вышли из туннеля.

— Я знаю, но лорд Обсидиан помешался на своей щедрости! А теперь заткнитесь и в последний раз насладитесь трапезой, за которую вам не придется платить.

Он жестом предложил рудокопам забрать бочонок с водой и все остальное.

На мгновение наступила тишина; затем рудокопы бросились к еде. Арлиан видел, как второй надсмотрщик подошел к Хлысту и что-то прошептал ему на ухо. В памяти Арлиана шевельнулось смутное воспоминание — неужели это Бык, который заменял Кровавую Руку, когда тот был ранен?

Послышался стук дерева о камень — стражники опускали вниз лестницу.

Рудокопы увидели лестницу, и наступила мертвая тишина. Арлиан подошел к краю и крикнул:

— Слушайте меня все!

Он видел, как грязные лица повернулись к нему.

— Я лорд Обсидиан. Я купил эту шахту и освобождаю вас, поскольку человек должен быть свободным. Мои люди опустят лестницу, и каждый из вас может покинуть рудник в любое время. Лестницу не будут убирать. Если вы еще не готовы выйти на свободу, оставайтесь на руднике и работайте на меня. В этом случае вы станете получать два дуката в месяц, а после окончания смены сможете выходить на поверхность. Количество и качество еды улучшится — но не слишком. Надсмотрщики сохранят право применять хлыст, но им не простят убийства или увечья.

Если вы решите окончательно покинуть рудник, вы получите по десять дукатов, и вам придется самостоятельно заботиться о себе. Хорошо обдумайте свой выбор.

Он закончил свою речь и отступил от края. Рудокопы разом заговорили.

Лестница коснулась дна.

Арлиан ждал.

Примерно через минуту послышались первые неуверенные шаги, а потом Арлиан увидел лицо, удивленно озирающееся по сторонам.

Злобень.

Конечно, в прекрасно одетом юном лорде Злобень не узнал своего бывшего товарища. Он сошел с лестницы и в нерешительности остановился.

Десяток стражников, волшебники из Аритейна, лорд Обсидиан и его управляющий наблюдали за рудокопом.

— Могу я подняться вверх на одной из тележек, или мне идти пешком? — спросил Злобень.

Возницы посмотрели на Арлиана, и тот пожал плечами.

— Как хочешь, — ответил он и посмотрел на лестницу; никто не последовал примеру Злобня. — Возможно, ты хочешь сообщить своим товарищам, что тебя не обманули.