-Тогда мелкая просьба: подежурить на входе в непредельский центр, на случай, если их еще не притащили, – Велке очень хотелось одернуть эту девчонку, ведущую себя как сенгарийская аристократка.

-Что? – Ангмарская отвлеклась. В данный момент ее терзала мысля о том, что не стоило бросать Мэл в гордом одиночестве, вне зависимости от того, что там скажут остальные хейтеры.

Велка повторила свое высказывание. Пара ненавидящих черных глаз уставилась на нее.

-Думаете, что до прибытия с ними ничего не сделают? – процедила сквозь зубы Ангмарская.

-Рингил проходит по проекту «Идеал», – ответил Пейнджел. – Это слабая гарантия, но все же…

-Очень слабая, тем более если… – Сулмор осеклась. – Не в этом суть. Мы что, раньше ничего не можем сделать?

-Мы? Верное слово, Ангмарская, – он что, считает, что это имя? Впрочем, для него особой разницы нет. – Именно мы можем только дождаться их появления. Дальше буду действовать я.

-А по дороге? – Сулмор что-то слышала насчет того, что возле непредельского центра сбивает настройку мгновенного перемещения.

-А если их будет сопровождать пара сотен непредельщиков? – тут же возразил Пейнджел. – Или всего парочка, только вот из первых призванных?

«Это Мэл на пару минут работы, – подумала Сулмор. – Четверых уже убрала».

-Их Сильвер Дэз забирала, – Нора вспомнила, что забыла это сказать.

«Конечно, это серьезно, – тем временем пришло на ум Ангмарской. – А что, если Мэл решила таким образом выяснить, кто ей ту установку в мозги поставил? Изнутри, так сказать». Конечно, все эти мысли были всего лишь попытками Сулмор успокоить себя. При этом не совсем беспочвенными. Ведь Мэл, как ни крути, давно бы была здесь, если бы захотела. А если ее еще нет, значит, она просто пока не выяснила то, за чем сюда приехала.

-Сильвер сейчас тихо сидит, может, все обойдется, – Сулмор вспомнила самую свежую информацию, которая у нее имелась – слова Нейрии.

-В прошлый раз она вообще только с суда сбежала, – тихо возразила Нора. Сильвер Дэз была и оставалась наиболее реальной из всех возможных угроз.

-Короче, – Пейнджел вспомнил, что по крайней мере старше этих троих, вместе взятых, и по идее должен иметь хоть какие-то связанные с этим привилегии. – Тебя, Нора, там знают. Меня – тем более, а на склероз они никогда не жаловались.

-Меня тоже помнят, я из камер одной выносной станции подопытных выпустила, – с большим трудом призналась Велка. – Ну, я не собиралась, просто хотелось пакость сделать.

-Ладно, посижу на входе, нашли проблему, – Сулмор решила, что другим способом недобитую совесть не успокоишь. – Там на столе народ расписывается часто, оставлю что-нибудь монументальное. Чтобы видимой работы на несколько дней.

Сулмор, не собираясь продолжать беседу, направилась вниз по лестнице. Нора окликнула ее:

-Слушай, ты в каком смысле Ангмарская, а? Чисто спросить.

-В смысле законная принцесса! – Сулмор на секунду остановилась, посмотрела сквозь прутья пожарной лестницы на изменившееся лицо Норы и продолжила спуск. Потом хлопнула себя по лбу. – Возьми мое место! Последний приличный кусок пленки! Нора не успела ответить. Ангмарская скрылась в здании.

-Ну что, будем брать, пока не заняли? – спросила Велка, которая хоть и отлично разбиралась в быте и нравах жителей адаптированных реальностей, историю, окромя Департаментской, не знала и знать не хотела.

-Плюнь ты, вы по третьей эпохе не особенно специализируетесь, – Пейнджел оперся на ржавые перила. – Иди, меня там не ждут, разве что морду набить. Я на втором буду, у меня там забито место, два на полтора.

Место было забито на двоих сразу, но Алара сказала, что передислоцируется, так что найти в родном шкафу другую личность Пейнджел не рассчитывал. Однако его законное место в жизни беспардонно заняла не имевшая на это права демонесса, которую он, впрочем, отлично знал.

-Джей Ала, злой вечер и так далее, – поприветствовал он бывшую партнершу. – Очистите помещение.

-Злой вечер, согласна, – темноволосая женщина потянулась насколько позволяло место и открыла свои, типичные для бывших представителей своего опять-таки бывшего народа, алые глаза. – Что, ангелочек, думаешь, не поместимся вдвоем? Я знаю, как занять меньше места. И ты, думаю, еще не забыл…

-Чего ждать от хайтонки, – в сторону, как бы отшвыривая от себя эти слова, сказал Пейнджел. – Я не герой твоих романов, Ала, и не хотел бы повторять в пятый раз то, что только что сказал.

-Это был не четвертый, а всего лишь седьмой отказ после последнего памятного согласия, ангелочек мой. Я прощу тебе и большее, ты знаешь, – Ала сделала попытку провести пальцем по его щеке. Пейнджел отстранился. – Ну, малыш, не будь таким стеснительным. Мне ни с кем еще не было так хорошо ни до, ни после.

-Ты на меня больше не действуешь, – в который раз повторил хейтер. Ала была частью давно забытой жизни. Только вот для нее их последняя встреча произошла только вчера, со всеми вытекающими последствиями. – Ала, ну сколько можно? В прошлый раз ты трижды пыталась снять с меня копию матрицы. Хочешь повторить рекорд в надежде на успех? Я от этого закрыт, но отлично чувствую. Еще одна попытка, и я тебя просто выставлю, воспользуюсь правами, которыми не пользуюсь никогда.

-Ангелочек, – Ала вновь попыталась пробиться к Пейнджелу, прекратившему свое существование после непамятного импульса из разрегулированного излучателя. Только вот вернуть его было не в ее силах. – Ладно, как хочешь, еще увидимся.

Джей Ала фыркнула и двинулась прочь по коридору. Пейнджел проводил ее взглядом. Каким же он был тогда, до переломного момента в жизни? Не живым – это точно. Живой не повелся бы на шокирующую, но не оригинальную манеру поведения вкупе с почти ординарной красотой. Он ожил в тот момент, когда прикрыл собой паренька в полтора раза моложе себя. Человек бы не вынес того удара, поступок был логичен. Только вот не для тогдашнего шокера Пейнджела. И это был не «долбанный гололед», если кому-то интересно, а осознанное действие, смысл которого все равно оставался за пределами понимания. Всего лишь потому, что из всей основательно покореженной памяти это воспоминание было единственным не восстановимым в принципе.

«Ведь мы сделали все, чтобы они о тебе не думали», – снова с отчаянием подумал Пейнджел. Наоми в свое время так и не открыла ему, чем в подробностях закончится ситуация «Мэлис попадается на глаза непредельщикам». Конечно, если знать точно, бессонница замучает, но это ее слова, а она шестой год не просыпается. Значит, сама не знала. Невеселая шутка, но других не осталось. Неужели пробуждение от хейтерской иллюзии простоты жизни не просто должно быть болезненным, но еще и каждую минуту напоминать, чего он лишился по своей же вине? «Жизнь накажет», «жизнь создаст препятствия, если ты их не находишь», и так далее – на каждой странице хейтерского кодекса, правда, в которую так не хочется верить… Все эти кошмары наяву – всего лишь плата за отказ от внешне глупой веры, только вот это он тоже не считает конечной истиной. Для него нет ни истины, ни возможности верить. И нет места в душе… Если она есть, конечно. Странно – вот под этим подписаться проще, чем под задолбанными в голову в детстве хейтерскими догматами. Снова замаячило на самом краю сознания видение недавнего прошлого. Сухой, бьющий в лицо снег, у купола всегда сильный ветер, отталкивающее поле работает на полную мощность. И две фигуры у самой границы временного зимнего укрытия над общагой пятого прихода. Последний разговор с Наоми. Это воспоминание он продублировал специально, чтобы в случае чего не стерлось. Нет, но почему, ведь так больно, слишком больно и горько вспоминать, как с каждой секундой яркие глаза цвета кромки стекла гасли, становясь таким же серым стеклянным песком, как тот, которого полно на пепелищах. Зачем ему эта вторая жизнь, тем более среди этих демонов, которые каждое утро начинают с фразы «Я ненавижу этот мир»? Но выбор уже сделан.