— Ты, конечно, была нашим капитаном и можешь воображать о себе все, что угодно, но вот что я тебе скажу, девочка: из-за тебя погибло много хороших парней, пока мы летели на этой чертовой железке. Мне не нравилось выполнять твои приказы, но там это приходилось терпеть. Теперь тебе придется подчиниться мне, хочешь ты этого или нет.

Он снова хотел прикоснуться к ней и успел перехватить ее руку, когда она вновь попыталась нанести удар. Чисто физической силы у него было намного больше. В честном поединке, с оружием в руках, она могла бы с ним справиться за несколько минут, но он застал ее в тот момент, когда она была совершенно не готова к борьбе. Постепенно Ружаной начала овладевать паника. Если поднимется шум, проснутся все остальные, ничего хорошего из этого не получится. Она лишь потеряет остатки авторитета, а Гри-дис возобновит свою атаку на следующую ночь.

Она попыталась вырвать руку из его железной хватки, но это ей не удалось, он перехватил вторую ее руку и своей правой прижал обе ее руки к постели. Теперь она была совершенно беспомощна. Постепенно в ней все сильней разгорался гнев, и она знала, чем это может кончиться. Ей вовсе не хотелось убивать этого человека.

— Убери руки, Грид, и вспомни, что я сделала с ордосцами во время их прорыва. Ты хочешь разделить их судьбу?

Но от возбуждения он уже потерял способность рассуждать здраво, а его руки становились все наглее.

Неожиданно за их спинами послышалось негромкое, но наполненное такой злобой рычание, что Гри-дис мгновенно отпустил ее, вскочил на ноги и выхватил из-за пояса нож, с которым не расстался даже сейчас.

— Ах ты, проклятая тварь!

Шлеп, присев на две пары своих задних лап, готовился к прыжку, и две его оскаленные пасти смотрели прямо в лицо Гридису.

— Только попробуй ударить мое животное! Тогда уж я точно тебя прикончу!

— Этой твари не место в моем жилище! — Замахнувшись ножом, Гридис сделал выпад, но завершить его не успел. Приподнявшись на постели, Ружана нанесла ребром ладони один из своих знаменитых ударов, мгновенно вырубавших противника не меньше чем на полчаса. Покачнувшись, Гридис тяжело рухнул на пол у ее постели.

Шлеп едва успел отскочить в сторону. Разбуженные шумом, почти все обитатели пещеры проснулись. Ей пришлось одеваться, успокаивать Шлепа и всех остальных.

Лишь под утро, когда порядок был окончательно восстановлен, ей вновь удалось начать процедуру подготовки к вирт-сну. Откладывать ее в сложившихся обстоятельствах было неразумно. На следующую ночь все могло повториться. Нужно немедленно изменить ситуацию.

Тишину снаружи нарушали лишь осторожные шаги часового. Внутри пещеры все наконец угомонились, даже Шлеп перестал ворчать.

На этот раз первая стадия прошла легко, без малейшей задержки. Ружана увидела пещеру и смогла ощутить реальность и вещественность вирт-сна. Вторые врата удалось пройти без обычных усилий. Энер-гали радостно закружились вокруг нее, словно соскучились за время ее долгого отсутствия.

Теперь осталось сделать самое главное и самое трудное. Для того чтобы ее сознание могло пробиться сквозь космические бездны, его нужно было полностью освободить от физического тела. Прохождение третьих врат подобно смерти, именно поэтому из них никому не удавалось вернуться.

Опустившись во второй фазе своего сна к самому полу пещеры, Ружана осторожно начала приближаться к занавеске, за которой спало ее физическое тело.

Страх сковывал каждый ее шаг. Взглянуть во сне на свое лицо почему-то казалось ужасным. Да так оно и было — это равносильно тому, что побывать на собственных похоронах.

Вот и ширма, она стоит теперь прямо перед ней. Сознание пытается вырваться из-под контроля и уйти в обычный сон. Ну уж нет, этого она не позволит!

Последний решительный шаг, и, просочившись сквозь занавеску, княжна остановилась у изголовья постели.

Лицо женщины, спавшей на ее месте, показалось совершенно чужим и мертвым. Жалость к самой себе мешала совершить заключительное действие. Ей надо было прикоснуться к собственному телу, войти в него, стать им, не просыпаясь… Ужас пронизывал ее насквозь. Ничего более страшного, вызывавшего такое внутреннее противодействие, ей еще не приходилось совершать.

Наконец и это последнее действие осталось позади, теперь она лежала на постели внутри чужого мертвого тела, и это ощущение было равносильно тому, как если бы она добровольно легла в гроб и захлопнула над собой крышку. Она лежала с открытыми глазами и знала, что продолжает спать. Постепенно ее тело начало согреваться, и волна тепла, превращаясь в жар, прошла от головы до пят. Ружана знала — настал момент, когда она могла выкачать из себя всю энергию и использовать ее для полета.

Неизвестно, хватит ли ей этой энергии. Если нет, она застрянет где-то между мирами и уже никогда не проснется.

Вдруг какой-то теплый лучик коснулся ее сознания. Занавеска шевельнулась, и две узкие морды просунулись в щель. Поток чужой внешней энергии коснулся ее сознания.

Он был яркого красноватого оттенка, и она не знала, можно ли воспользоваться этим нежданным даром. Не ухудшит ли он ее положение? Не заведет ли в какие-нибудь совершенно немыслимые дали? Несмотря на все могущество, сновидящий во многом беспомощен, и его на каждом шагу подстерегают ^ опасности, главная из которых — лазутчики из иных далеких вселенных, даже представить которые человеческое сознание не в состоянии.

Что, если это существо — один из таких тайных посланцев? Но она доверяла ему все это время. Как это ни странно звучит, он стал ее другом. Ружана полагалась на свою интуицию. Шлеп не мог причинить ей вреда.

И, ухватившись за этот лучик живой энергии, впитав его в себя весь без остатка, она рванулась вверх.

Сопротивление ее движению резко возросло, как только она взлетела над облаками, в бескрайнюю синь ночного неба.

Теперь она чувствовала себя так, будто погружалась в холодную плотную воду. Даже перспектива ее зрения исказилась, словно она находилась внутри огромного аквариума.

Но, сделав еще одно запредельное усилие, Ружана вырвалась из атмосферы, и вокруг в бешеном калейдоскопе понеслись звезды.

«Куда я лечу? Я же не знаю, куда лететь!» — с ужасом подумала Ружана. Но было уже поздно, ее подхватил вихрь неудержимого движения, и доселе не испытанный восторг свободного полета среди звезд заглушил последние остатки страха.

Обучение Сергея пилотированию определенно затягивалось. Хотя занятия проходили регулярно — раз в неделю, а все управление лавранским кораблем сводилось к различным комбинациям кнопок, он предполагал, что задержка происходила по вине Чарани.

С того памятного вечера, когда он побывал у нее в гостях и, попробовав лавранского любовного напитка, попросту сбежал, нарушив все законы вежливости, она держалась с ним строго официально.

Сергей уже начал жалеть о том, что не позволил их отношениям перейти в другую, более интимную плоскость. Но теперь менять что-либо было поздно, Чарани немедленно пресекала любые его попытки хотя бы извиниться за свой промах, и, потеряв терпение, он в конце концов решил откровенно поговорить с этой гордой и самоуверенной женщиной.

На очередном занятии по пилотированию, когда он без всякого дела сидел в кресле второго пилота и наблюдал за тем, как Чарани выводит корабль на орбиту вокруг Ранды, Сергей, дождавшись выхода корабля из зоны прямого контакта с наземными средствами связи, спросил:

— Могу я узнать, как долго еще ты собираешься играть в эту изматывающую игру, чего ты от меня хочешь на самом деле?

— Извините, капитан Радзинский. Это не моя вина, если обучение пилотированию кажется вам игрой.

— Ты же ничему меня не обучаешь. Я часами сижу в кабине и наблюдаю за тем, как ты управляешь кораблем с помощью нескольких кнопок. Даже обезьяна за это время могла бы обучиться всем необходимым комбинациям.

— Ах вот в чем дело! Вы просто не понимаете сути этого обучения. Наши корабли снабжены высокоинтеллектуальными управляющими центрами. С вашей точки зрения, я думаю, их можно было бы назвать разумными. Во всяком случае, они обладают эмоциями и способностью к анализу.