Лисица позвала к себе журавля, сварила чечевицу и вылила ее на медную тарелку. Принялись есть. Лисица лизала языком, по как журавлю есть с тарелки? Ему едва удавалось клевать по зернышку.

На следующий день журавль позвал лисицу, сварил гороху и налил в горшок с узким горлышком. Принялись есть. Журавль сунул клюв в горшок и ест. Но лисице не удалось всунуть морду в узкое горлышко, как ей было есть? Обиделась лисица и навоняла, чтобы насолить журавлю. Журавль тоже обиделся и напакостил ей прямо в глаза. Какова же цена таким любезностям и благоволению друг к другу или этакой злобе и вражде?

— Подобно этому, какой смысл в вашей дружбе и любви или во вражде и соперничестве? Иные люди приписывают милости, оказанные господином, не величию господина, а собственным заслугам. Ты — евнух, и надлежит тебе быть верным царю и не щадя сил служить ему денно и нощно. А тот юноша состоит при мне. Ему надлежит быть верным царю и воспитывать меня.

Из-за чего тебе враждовать с ним или из-за чего ему спорить с тобою?

Рассказал Рукха притчу:

Шли по дороге два человека. Один из них споткнулся о камень и помянул нехорошим словом черта. Другой сказал ему:

— Что тебе сделал черт? Не он же посоветовал тебе оступиться! Все, как и ты, ругают его зря.

Когда спутники расстались, черт пришел к своему заступнику и сказал:

— Ты меня защитил, и я хочу вознаградить тебя за это. Я обернусь добрым мулом, садись на меня и поезжай в город Халаб. Тамошний кадий собрался в Каабу, и ему нужен мул. Не продавай меня до тех пор, пока он не заплатит сто плури, а как получишь деньги, иди своей дорогой.

Черт обернулся мулом. Человек сел на него верхом и проехал мимо ворот кадия. Мул был холеный, в ярких пятнах, иноходец. Слуги кадия окликнули всадника. Тот сказал, что готов продать мула. Слуги тотчас же пошли и доложили кадию. Заплатили тому человеку сто плури и забрали у него мула, Кадию мул очень понравился, до того ему полюбился, что кадий приказал привязать его тут же, перед домом.

Спустя два или три дня разошлись как-то слуги по своим делам. Кадий с восторгом поглядывал на своего мула. Мул скинул недоуздок и оказался на свободе. Поблизости стоял рукомойник, и мул влез в кувшин.

Кадий стал кричать. Сбежались слуги, он все им рассказал. Те стали говорить:

— Кадий, видно, чего-то испугался и сошел с ума. Что он тут болтает? Как может мул влезть в кувшин, как может поместиться в нем?

Схватили кадия, долго его мучили и посадили на цепь. Кадий клялся:

— Не безумец я, говорю правду. Но кто стал бы его слушать? Сорок дней не давали ему спать. То заставляли плясать, то всячески терзали. Выбившись из сил, он сказал:

— Теперь я здоров.

Его отпустили. Сидел он как-то один, а мул высунул из кувшина ущи и тряхнул ими. Кадий закричал:

— Помогите! Он опять здесь.

Сбежались люди, схватили кадия и мучили его еще больше, чем в прошлый раз. Он снова сказал:

— Я здоров, теперь уже совсем здоров,

Его отпустили. Кадий сидел спокойно. Мул снова выставил уши из кувшина и тряхнул ими. Кадий сказал:

— Видеть-то я вижу, но ничего не скажу: боюсь, как бы не начали меня снова терзать.

— Тот кадий говорил правду. Он в самом деле видел мула, но никто ему не верил.

И я, подобно ему, вижу и говорю правду, по никто из вас меня не слушает. Что же мне делать? Рассказал ему Джумбер притчу:

Был в городе Шами кузнец, который то и дело ругал черта. Черти обиделись и подстроили кузнецу ловушку. Один из чертей явился к нему в образе старика, привел

с собою юношу, сына своего, дал кузнецу двадцать плури и сказал;

— Выучи его твоему ремеслу.

Кузнец обрадовался, принял юношу в подмастерья и пообещал хорошенько его выучить.

Спустя два месяца черт обернулся хилым стариком, пришел к кузнецу, принес двести плури и сказал;

— Я очень состарился, силы мои на исходе. Вот тебе плата, возьми ее, переплавь меня и сделай из меня тридцатилетнего человека.

Кузнец помянул нехорошим словом черта и спросил:

— Разве человек может сделать такое? Но подмастерье сказал ему:

— Возьми деньги! Я сын литейщика и могу его переплавить.

Черт — мастер на всякую чертовщину. Скрутили они хилого старца, сунули в горн, обложили углями, развели огонь и стали раздувать мехи.

Старик кричал что есть мочи;

— Ой, горю, не сожгите меня!

Однако они продолжали раздувать мехи. Разве черта сожжешь? Прошло еще некоторое время, к вышел из огня мужчина лет тридцати.

Все очень изумились, и пошла молва:

— Этот кузнец такой мастер, он может переплавить двухсотлетнего старца в двадцатилетнего юношу.

Прослышал об этом и шамский кадий, который был очень стар. Он принес кузнецу двести плури и сказал:

— Переплавил бы ты и меня.

Кузнец обещал ему, так как думал, что в самом деле может его переплавить. Согнули старика в три погибели, сунули в огонь и стали раздувать мехи. Когда разрыли золу, то даже костей его не нашли, — сгорел кадий дотла.

Схватили бедного кузнеца и повесили. Вот как хитро провели его черти.

— Черт черта видит и может переплавить. Ты и есть черт и видишь черта. Тебе незачем в этом клясться, и без того всякий поверит.

Рассказал ему Рукха притчу:

Некий купец, перс, отправился в Индию и прибыл в город Кашмир. Пошел он к тому дому, в котором обычно собираются богатейшие купцы, проследовал прямо через всю палату, сел выше всех, снял чалму, положил ее рядом с собою и закинул ногу на ногу. Он сидел с таким гордым видом, как будто был здесь самым важным человеком.

Вы, верно, тоже слышали о том, как богаты индусы.

Какой-то человек за всем этим наблюдал со двора — один из тех людей, которые не удостаивались чести не только сидеть рядом с богачами, но даже входить в этот дом. Увидав, как расселся перс, он послал слугу спросить, сколько тысяч у него казны.

Спросили перса, и он хвастливо ответил:

— У меня триста туманов.

Услыхав это, индус, стоявший во дворе, возмутился и сказал:

У меня триста домов из янтаря, не говоря о других богатствах, у моих дверей валяется вместо камней восемь слитков серебра, чтобы прохожие могли присесть, и я все же не удостоился чести пойти в этот дом и приветствовать его хозяев. А вот этот бродяга вошел и сидит выше всех, и как дерзко он расселся!

Когда перс выходил, индус встретил его у дверей и сказал ему так:

— Ты не знаешь, как у нас торгуют. Если хочешь, я дам тебе ровно столько, сколько ты сам определил для торговли, будем торговать вместе и делить поровну барыши и убытки.

Перс обрадовался и согласился. Он дал триста туманов, индус тоже триста туманов. По совету индуса они купили на шестьсот туманов чесноку и луку, наняли склады и свалили туда свой товар.

Индус сказал:

Месяца через три все вздорожает, и мы выручим вдесятеро больше.

Прошло три месяца, по товар их почти весь сгнил. Перс сказал:

— Погибло все наше добро.

И слова по совету индуса они взяли деньги в долг, наняли рабочих, отобрали гнилые луковицы, а уцелевшие продолжали хранить. Индус сказал персу:

— Благодаря мне у тебя будут хорошие барыши: Прошло eщe три месяца, и все сгнило так, что не уцелело ни одной головки. Тогда перс стал плакать и обвинять индуса. Индус сказал ему:

— Что ты болтаешь? Ведь убытки и барыши мы делим пополам, пропало поровну и мое и твое.

Перс до того обнищал, что ему не на что было купить хлеба. Тогда индус пришел к нему, взял его к себе, показал все свое добро и сказал ему так: