— Что-то я не вижу праздничного стола, — заявил он, с усмешкой посмотрел на хозяйку.

— Это по какому же поводу? — поинтересовалась Настя.

— Как это по какому? По поводу моего прибытия, — Андрей засмеялся, затем подошел и обнял девушку. — Ах, Аська, Аська… — он взглянул на неё и звонко чмокнул в щеку.

— Ты бы меня еще в лоб поцеловал, — ехидно заметила Настя, не сделав, однако, попытки отстраниться.

Андрей посмотрел девушке в глаза и припал к ее губам.

— Не рано ли? — тихо выдохнула Настя, когда он наконец-то отстранился.

— Не знаю, — пожал плечами Андрей. — Но надо же с чего-то начинать. Кстати, — он снова посмотрел Насте в глаза, — твои губы пахнут шоколадом.

— Так я же не на спиртзаводе работаю. — Настя плавно высвободилась из его объятий. — Включи телевизор, я сейчас столик накрою. Все готово уже, — она усмехнулась и вышла на кухню…

Вечер и в самом деле получился неплохим — пожалуй, впервые за последние дни Андрею было так легко и приятно. Он всегда чувствовал себя скованно в присутствии особей женского пола, особенно если они были красивы и привлекательны. Именно это, кстати, он считал своим главным, а может, и единственным недостатком. С Настей все было по-другому. Родственные души — пожалуй, только этим он всегда объяснял существовавшие между ними теплоту и доверие. Правда, отношения их никогда не переходили некой грани, отделявшей просто дружбу от чего-то большего. Но сегодня, похоже, эта грань окончательно стерлась — Андрей смотрел в глаза Насти и впервые, Пожалуй, видел в них нечто неизмеримо большее, нежели просто глаза симпатичной девушки. Было в них что-то еще — что-то усталое и одинокое, что-то такое, чему нет места на людях, чего никто и никогда в этом мире не должен был видеть. Андрей только теперь понял, насколько одинока эта девушка, насколько трудна и беспросветна ее жизнь. И все ее вызывающее поведение, вся ее внешняя суровость и неприступность были всего лишь маской, скрывающей доброе, милое, ранимое существо.

Настя улыбнулась — похоже, его взгляд чем-то смутил ее.

— Ты смотришь на меня, как начинающий хирург, — сказала она, постукивая ногтями по краю фужера.

— Это почему же? — Андрей потянулся к бутылке с шампанским, пытаясь отогнать неприятные чувства.

— И страшно, и хочется, — засмеялась Настя. — Мне лучше коньяка — на самое донышко…

Андрей взял бутылку и плеснул в фужеры по глотку янтарной жидкости. Если его и удивило ее сравнение, то он постарался ничем этого не выдать.

Телевизор по-прежнему был включен, но его никто не смотрел — скорее, он просто создавал необходимый фон, столь привычный уму и сердцу современного человека. Андрей взглянул на часы — двадцать минут одиннадцатого.

— Держи, — он передал Насте фужер, взял свой. — Кстати, ты сегодня отлично выглядишь.

— А я все ждала, когда же ты это скажешь, — Настя улыбнулась. — Должен же ты наконец приступить к более активным действиям, — она взглянула на него и засмеялась, ее глаза весело искрились. — За все хорошее! — Настя подняла фужер, ее глаза по-прежнему смотрели насмешливо и вызывающе.

— Но ты не стукнешь меня чем-нибудь более тяжелым, чем букет цветов? — Андрей подставил свой фужер, раздался тихий хрустальный звон.

— Могу, — согласилась Настя. — В том случае, если ты меня разочаруешь… — Она поднесла фужер к губам, медленно выпила коньяк, затем взяла конфету из роскошной коробки. — Между прочим, — Настя взглянула на Андрея, — что ни говори, а ты все-таки непроходимый тупица. Нести конфеты девушке, работающей на кондитерской фабрике…

Андрей отставил пустой фужер, слегка поморщился. Настя была права, он действительно болван. Интересно, о чем он думал, когда покупал эти чертовы конфеты? Впрочем, как раз это ему хорошо известно…

Он посмотрел на Настю — девушка откинулась на спинку дивана и смотрела на него с вызывающей улыбкой.

— Не возражаешь, если я сяду поближе? — Андрей встал с кресла и сел рядом с Настей, затем не торопясь обнял ее и поцеловал. Настя не шевелилась, она лишь прикрыла глаза, ее дыхание стало чуть чаще.

— Твои губы все такие же сладкие. — Андрей медленно провел рукой по волосам девушки, стянул с них резинку, волосы блестящим потоком упали на ее плечи. Улыбнувшись, начал медленно расстегивать пуговицы на ее блузке, развязал ремешок. Настя не сопротивлялась, лишь взгляд ее приобрел странную отрешенность. Когда Андрей начал стягивать с неё блузку, она привстала и помогла ему. Затем взглянула на него сияющими глазами и легла на диван…

Его пальцы дрожали, когда он пытался расстегнуть молнию на ее джинсах. Как назло, молнию заело, и у него ничего не получалось.

— Кавалер, — язвительно произнесла Настя. Слегка оттолкнула его, расстегнула молнию и быстро сняла с себя джинсы, оставшись в изящном черном белье, почти прозрачном — у Андрея разом перехватило дыхание.

— Ну уж дальше-то ты разберешься? — Настя посмотрела ему в глаза и тихо засмеялась.

Владыка был мрачен и зол. Если Роксана и дальше будет так себя вести, ему придется с ней расстаться. Несмотря на прожитые вместе годы, несмотря на все то, что было между ними. В конце концов, в последнее время она и в самом деле стала позволять себе лишнее. Возможно, придется отправить ее в одно из тех милых его сердцу мест, где особенно хорошо думается. Год, другой — и строптивая бабенка быстро обретет былую верность, покладистость и покорность. Обычно это срабатывает…

Он стоял на берегу реки, сложив на груди руки, его тяжелый взгляд скользил по кронам сосен, заставляя их трещать и содрогаться. По небу стремительно неслись грозовые тучи, то и дело раздавались раскаты грома, мир озаряли яркие вспышки молний. Бурлила река, позабыв о своем кротком нраве, мутные волны с шумом бились о берег. Вот Владыка воздел руки к небу, к ближайшей сосне протянулся стремительный огненный зигзаг, затем еще и еще — мир наполнился грохотом и треском, яростные сполохи били по лесу, ломая и калеча деревья, срывая кору и расщепляя стволы…

Наконец все кончилось. Владыка стоял, подставив лицо струям дождя, за рекой дымился обезображенный лес. Хериорх хрипло дышал, сжимая кулаки, его глаза были закрыты.

— Никто и никогда, — прошептал он, — не смеет противиться моей воле. Никто и никогда…

Он открыл глаза, медленно и глубоко вздохнул. И тут же прекратился дождь, растаяли тучи, скользнули по изувеченному миру теплые лучи солнца. Замедлила свой бег река.

Воздух был полон озона, дышалось легко и приятно. Взгляд Владыки слегка потеплел, бушевавшая в нем минуту назад ярость медленно отступала.

— Я здесь хозяин. — Хериорх взглянул на лес и холодно улыбнулся. — Моей волей держится этот мир, так было и так будет. И горе тому, кто посмеет встать у меня на пути…

Он поднял руку, медленно описал перед собой большую дугу, и вслед за его движением восставал из праха и пепла сожженный лес. Скользили над деревьями туманные струи, таяли и исчезали обугленные стволы, сменяясь новыми и свежими. Вот и все. Хериорх опустил руку. — Так было, — сказал он. — И так будет. Во веки веков…

Владыка медленно шел по саду, вдыхая сладкий аромат цветущих маслин — бушевавший за рекой ураган сюда не добрался. Не мог добраться, ибо все в этом мире было подвластно его воле. Роксана разозлила его — видит бог, она допустила ошибку. Пожалуй, на этот раз он ее еще простит. Но только на этот…

Думы о Роксане привели его к мыслям о той девушке, другой. Роксана ревнует, и это вполне понятно. Будь Татьяна чуть более покладистой, и он без лишних сомнений отправил бы Роксану в Страну Теней — видит бог, этой твари там самое место. Но пока придется подождать — увы, в этом мире самое приятное вечно приходится откладывать на потом…

Все-таки странные эти люди. Владыка невольно сжал кулаки, вспомнив глаза Татьяны. Он предложил ей несметные богатства, готов был заплатить любую цену — а она лишь смотрела на него ненавидящим взглядом и начинала кричать и биться, когда он пытался к ней прикоснуться. Да, он не обладает даром вызывать симпатию. Но неужели он и в самом деле настолько страшен и отвратителен, что даже обещанный дар свободы — в обмен на краткие минуты взаимности — не смог убедить ее покориться? Одна лишь ночь, и она обрела бы свободу…