— Не он поднял эту тему. Ты сам начал.

— Я просто подшучиваю над ним, — сказал Холидей. — Ничего больше.

Реймон вернулся к столу, но не стал садиться и не притронулся к остаткам пива, просто достал бумажник и бросил на стол двадцать пять долларов.

— Этого должно хватить, — сказал Реймон. — Я пошел.

— Мне просто любопытно, — сказал Кук, — вы так и не сказали, есть ли у вас подозреваемые?

— Пока я ничего не знаю, — ответил Реймон. — Ей-богу. Но послушайте, вы ведь больше не будете лезть в это дело, так?

Холидей и Кук вразнобой кивнули. На клятву это мало было похоже.

— Приятно было посидеть с вами, сержант, — сказал Реймон, протягивая Куку руку.

— Мне тоже, детектив.

Холидей протянул руку. Реймон пожал ее.

— Пока, Джуз.

— Пока, Док.

Они смотрели, как он не совсем твердой походкой выходит из бара.

— Он знает больше, чем ему кажется, — сказал Кук. — Просто пока еще не понял.

— И все же я бы утер ему нос, — сказал Холидей.

— Ну, мы ведь не сказали определенно, что не будем заниматься этим делом?

— А он разве спрашивал? Я просто кивал головой в такт музыке.

— Я тоже.

— Хотите еще пива?

— Я свою норму выполнил, — сказал Кук, наблюдая за женщиной, на которую несколько минут назад обратил их внимание Холидей, она разговаривала у стойки с каким-то мужчиной. — Ты пей. А я просто посижу и помечтаю.

Реймон без происшествий проехал по переулкам, ведущим к его дому. Он вел машину немного рискованно, поворачивал чуть резче, чем нужно, и ехал чуть быстрее, чем можно. Некоторые, хлебнув спиртного, стараются вести машину более осторожно, но Реймон в подпитии всегда начинал лихачить. Черт с ним, пусть какой-нибудь патрульный из 4-го участка остановит его. Он покажет ему свой жетон и поедет дальше.

Реймон не сердился на Холидея. Замечания в адрес жены были непонятными и глупыми, но они не были адресованы Регине. Скорее, он намекал на то, что женитьба Реймона на черной женщине была своеобразной демонстрацией. Но это било абсолютно мимо цели. Он влюбился в Регину совершенно случайно. Они были счастливы в своей совместимости, как любая пара людей, полностью подходящих друг другу, поэтому их брак пережил все жизненные неурядицы.

В течение долгого времени Реймон даже особенно не задумывался о том, что у них разный цвет кожи, и тем более после рождения детей. Диего и Алана моментально стерли все, что имело к этому какое-либо отношение. Не то чтобы Реймон не «видел цвета кожи» — самое смехотворное заявление, которое некоторые белые считали своим долгом высказывать. Он просто не замечал его в своих детях.

Правда, в конце 80-х, когда они поженились; им нередко приходилось сталкиваться с некоторым, оставшимся от прежних времен, отрицательным отношением. Но Реймон и Регина еще раньше договорились, что перестанут общаться с любыми родственниками и так называемыми друзьями, если почувствуют в них подобное отношение, у обоих не было ни малейшего желания встречаться с такими людьми или «понимать» их.

Нельзя сказать, что они сами были безупречны. Реймон, как и Регина, открыто признавал — в его душе сидят остатки расового предубеждения, которые не исчезнут никогда, потому что они оба являлись продуктами своего времени и определенного воспитания. Но они точно знали, что новое поколение будет почти избавлено от предрассудков, и благодаря этому их семья останется крепкой и любящей. Похоже, так оно и получилось. И сейчас, когда Реймон с женой и детьми гулял по округу Колумбия, он очень редко слышал брошенные вслед язвительные слова. А когда такое все же случалось, ему в первый момент даже не приходило в голову, что это относится к цвету их кожи. Прежде всего возникала мысль о расстегнутых брюках или перепачканном лице.

Это не означало, что его детям не придется столкнуться с проявлениями расизма. Доказательства он, черт побери, видел почти каждый день. Ему тяжело было сдерживаться, когда из-за темного цвета кожи или из-за одежды он замечал пренебрежительное отношение к своему сыну. Но что в такой ситуации можно сделать — поставить к стенке дурака-продавца, который предложит твоему сыну убраться из магазина, или грозить неприятностями каждому деревенщине-копу, который привяжется к Диего? К таким ситуациям необходимо было относиться сдержанно-избирательно. Иначе можно было от бешенства запросто потерять голову.

Так что никакой демонстрации не было. У Реймона и без того забот хватало.

Он остановил машину перед домом. «Вольво» Регины был припаркован на подъездной дорожке, лампочку на крыльце и свет в коридоре наверху она оставила включенными. Алана спит лучше, когда знает, что в коридоре светло. Он увидел свет и в окне Диего. Тот, вероятно, все еще не спит, лежит в кровати, нацепив наушники. Думает о девочке, которая ему нравится или мечтает о том, как на последних секундах игры получит длиннющий пас. Все было хорошо.

Он сидел за рулем своего внедорожника. Какая-то мысль назойливо вертелась в голове, не давая расслабиться. Она не отпускала Реймона, словно взгляд кокетливой женщины из другого угла комнаты. И теперь Реймон ожидал поцелуя.

Заверещал мобильный. Он взглянул на дисплей и поднес трубку к уху.

— Ронда, что случилось?

— Есть кое-что, Джуз. Помнишь, я говорила тебе, что заказала баллистическую экспертизу?

— Ну и?

— На пулях, извлеченных из тел Асы Джонсона и Джамаля Уайта, бороздки, оставленные нарезкой ствола, совпали.

— Ты хочешь сказать…

— Да, — ответила Ронда. — Они выпущены из одного и того же оружия.

Пять минут спустя Реймон вошел в дом. Запер жетон и оружие в шкафу, поднялся по лестнице, заглянул в комнаты Аланы и Диего, потом вошел в спальню и закрыл за собой дверь. Он направился в ванную, прополоскал рот, почистил зубы и принял пару таблеток аспирина, потом, слегка пошатываясь, вернулся в спальню. Снимая брюки, он услышал, как в постели завозилась Регина. Он снял трусы, оставив их на полу, выключил ночник и скользнул под простыни обнаженным. Прижавшись к Регине, он нежно поцеловал ее за ухом, потом в шею.

— Где ты был, Джуз?

— В одном местечке под названием «У Лео».

— Ты выпил?

— Немного.

Реймон просунул руку под эластичный пояс пижамы Регины. Она не сопротивлялась. Он начал поглаживать ее, и она направила его руку. Потом, когда его рука спустилась ниже, она еле слышно вздохнула и приоткрыла рот. Реймон поцеловал ее прохладные губы. Она стянула пижамные брюки и отбросила их в сторону, взяла его пенис в руку и погладила им внутреннюю сторону своего бедра.

— Ты меня не забыла? — спросил Реймон.

— Ты кажешься очень знакомым.

В ту ночь они занимались любовью со страстью молодости.

На следующее утро в ОТП царила деловая суета — за ночь в округе обнаружили два трупа. Теперь в отделе составляли оперативные пары и обсуждали полученные задания. Была пятница, и детективы заранее готовились к тому, что, как всегда это бывало по выходным, возрастет количество преступлений со смертельным исходом. Кроме того, по пятницам выплачивали социальные пособия и зарплату государственным служащим, что означало вечерний скачок употребления алкоголя и наркотиков, и, в свою очередь, приводило к увеличению числа тяжких преступлений.

Реймон, Бо Грин и Билл Уилкинс стояли вокруг Ронды Уиллис, которая сидела за своим столом.

— Как ты узнала? — спросил Уилкинс.

— Я не знала, — сказала Ронда. — Это было простое предположение, причем притянутое за уши, но оно попало в точку.

— Я не понимаю, что может связывать Асу Джонсона и Джамаля Уайта — сказал Реймон. — У Доминика Лайонса был мотив убить Уайта, но зачем ему было убивать Асу?

На этот счет у детективов не было никаких предположений. Они стояли, усиленно разглядывая потолок и соседние столы.

— Между этими двумя убийствами — двадцать четыре часа, — сказал Грин. — Возможно, стреляли два разных человека.