– Витька, водолаз вылез!

А он презрительно:

– Дермолаз!

Задело меня за живое. Эх, думаю, ты бы здесь покопался!

Посмотрел я сейчас на Витьку: сказать или не говорить о памятной встрече на Фонтанке? Не стоит, пожалуй, – мальчишка был, фасонил перед барышней.

Объяснил я ребятам, что послан из гидротехнического отряда разо­браться и помочь, если смогу.

– Здесь уже ничем не поможешь, – говорят.

А труба была повреждена на глубине двух метров под землей, даль­ше шла по дну канала. Водолазы забили деревянный шпунт вокруг перебитого места и начали выкачивать воду, чтобы добраться до нее. Напали на плывун. Жидкий, как кисель. Отсасывают воду, а в котлован песок несет и все снова заваливает. Прошел месяц, второй, третий. Дома старые подмыло, оползать стали, вот-вот рухнут. Никак не могут трубу достать. Только хотят до нее коснуться, а сверху камень, щебенка обру­шатся и валят шпунт. Снова доски ставят.

Пригляделся я, подумал. Не сделать ли все наоборот: не отсасывать воду, а накачивать? Говорю:

– Дайте напор побольше, до двенадцати атмосфер.

Удивились, но пустили воду по пожарному шлангу. Сразу все в кот­ловане разжижилось, забаламутилось и, как пиво, пошло бродить.

Надели на меня водолазный костюм. Спустился в эту яму. Сразу рукой и нащупал трубу. Фланец, оказывается, у нее перебит – как раз в месте сгиба, где она коленом в канал уходит.

Выхожу. А водолазы не поверили, что повреждение нашел. Моло­дые, шутками засыпали. Витька больше всех смеется:

– Ого, какой скорый!

Молчу я.

– Достань, – говорят, – гайки от фланца, чтобы мы увидели.

Снова пошел, отвернул гайку и вынес. Водолазы все еще не верят, но перестали смеяться. Ведь они столько мучились, а я за один раз до трубы дошел. Прораб, как увидел гайку, сразу в горводопровод позво­нил. Оттуда говорят: «Привезите убедиться». Еще бы, столько времени никаких результатов не было. Отвезли. Приехал главный инженер – и ко мне:

– Значит, трубу можно исправить?

– Можно.

– За месяц сделаете?

– За пять дней.

Водолазы даже рты разинули: вот фокусник нашелся!

– А что вам для этого надо?

– Дать воду по трубе, полный напор.

– Пожалуйста, на той стороне канала у нас задвижка, сколько хотите пустим.

Открыли. Ударила струя, и котлован сразу наполнился водой. Даже через края хлынула, помчалась в канал и разлилась по берегу, до самых домов. Спустился к трубе, вынул перебитый фланец. Вышел весь в грязи, даже из брандспойта отмывали. Заменил неисправную часть. Для этого пришлось отрезок трубы наверх поднимать.

Ровно через пять дней закончил работу, как и обещал. Район полу­чил воду.

– Вот как надо работать! – сказал инженер молодым водолазам. Снял с руки часы и протянул мне: «Возьмите, на память».

Водолазы были смущены. Они все с военных кораблей. Знали, как торпеду поднять, как винты осмотреть, некоторые по судоподъему рабо­тали, а в гидротехнических работах не разбирались.

Меня наградили орденом Красной Звезды. Но я и так был рад, что помог блокадному городу.

– Ну, ждите, «гости», подарочка от нас! – сказал старшина Подшивалов, когда заложил заряд в баржу с минами, и грозно потряс огромным кулаком в сторону гитлеровцев. – А теперь, ребята, обратно!

Возвращаться оказалось труднее, чем прийти. Хотя руки были сво­бодны, зато спина открыта врагу. Мурашки так и бегают по коже. Знаем, что с того берега фашистские орудия наведены и станковые пулеметы в любую минуту могут послать нам свинец в затылок, но даже повер­нуться, чтобы посмотреть, опасно. Буквально носом землю роем – стараемся слиться с местностью.

Добрались все-таки благополучно. Пустили ток по проводу.

Взрыв был страшной силы.

На месте баржи взлетел высоченный столб воды, и минные осколки градом осыпали тот берег. Нева здесь не широкая. Воздушной волной перевернуло там вверх тормашками вражескую машину, а гитлеровцев раскидало в разные стороны. И к нам, в лес, летели куски металла, срезая ветки, сшибая кору и пронзая стволы деревьев. Боязно было голову поднять.

Так отомстили мы за водолаза Сергея Мелинова.

...Чудесный парень был Сережка! Бок о бок, дружно работали мы с ним на Ивановских порогах. Наш водолазный отряд углублял здесь русло Невы, чтобы сделать его судоходным для всех кораблей, идущих на Ладогу.

Краном поднимали мы с грунта большие валуны, спуская при этом несколько цепей; стропили не один, а три или четыре камня сразу. Валуны круглые, скользкие, срываются. Работали в три смены. Выхо­дили потные, задыхались. Нева тут рвет и бесится. Водолазы шли в воду по спусковому концу – стальному тросу с тяжелым балластом. За трос держались руками и ногами.

– Цепляйся зубами! – подшучивал старшина Подшивалов. – Не то в океан унесет, потом ищи вас!

Работали лежа на грунте, вниз лицом. Как только приподнимешься, сразу сбрасывает, будто сильным порывом ветра, – такое адское тече­ние в этом месте.

А у берега стояла баржа, доверху груженная минами. Ими мы рвали каменное русло. Землечерпалка поднимала раздробленный грунт.

Уже в августе 1941 года через Ивановские пороги смогли пройти военный сторожевик «Пурга» и несколько подводных лодок типа «малютка».

– Грызем орешки? – кричали нам со сторожевика.

– Щелкаем – знай скорлупки летят! – весело отвечал Сережа Мелинов.

Неожиданно налетели немецкие самолеты и начали выше нас, по течению, сбрасывать бомбы в Неву. Оттуда столько рыбы оглушенной пошло! Муть несет, деревянные обломки барабанят по шлему, словно снежная метель обволакивает. Ничего не видим в воде. Выхожу из воды, смотрю, а гитлеровцы уже правый берег Невы занимают и оттуда прямой наводкой бьют из орудий. Наши ответную пальбу открыли.

Прервали мы работу. Отошли к берегу. Кругом снаряды рвутся. Сережа Мелинов вдруг странно вскрикнул и повалился. Уложили мы его на шинель и скорее понесли через лес. Не донесли до госпиталя, умер по дороге. Здесь же, в лесу, и похоронили.

Это была наша первая потеря. Не верилось, что ушел от нас доб­рый, отзывчивый человек и хороший водолаз, с которым вместе прорабо­тали много-много лет.

– Сережа!.. – сказал Подшивалов, и голос его прерывался. – Мы отомстим за тебя!

Командир объявил, что отряд направляется к Петрокрепости. Буксир уже оттащил земснаряды и кран. Вернулся за баржей с минами. А гитлеровцы не подпускают, такую яростную стрельбу начали, что буксир сам еле спасся.

– Товарищ командир, – говорит лучший подрывник отряда Под­шивалов, – неужели оставим баржу фашистам? Целый арсенал оружия! Они ведь этими минами тысячи ленинградцев погубят! Немедленно взорвать! Предлагаю просверлить в борту баржи отверстие и заложить туда детонатор.

Командир собрал водолазов. Как быть? До баржи расстояние мет­ров двести, а место совершенно открытое. Берег же, на котором засел противник, крутой, оттуда все отлично просматривается. И метра не дадут проползти.

Командир связался со штабом и попросил отвлечь гитлеровцев, пока водолазы выполняют задание. В помощь Подшивалову назначили двух водолазов из отряда, в том числе и меня.

Последний раз внимательно щупаем глазами каждый кустик, каж­дый бугорок, за которым можно будет укрыться. Все камни и веточки запомнили на своем пути. И выползли из леса. Впереди Подшивалов, а мы за ним, чтобы заменить в случае, если его ранят.

Тащим взрывчатку, сверла и провод за собой тянем. Слышим, над Невой наш ястребок кружит. То набирает высоту, то снижается. Полосы пулеметного огня, будто плеткой, воду секут. Гитлеровцы пытаются сбить смельчака, но опытный летчик ловко уходит от неприятельских зениток.

И вот мы у цели.

– Зачем терять время – сверлить отверстие, – говорит Подшива­лов. – Заберусь-ка прямо на мины!

И перемахнул через борт. Мы осторожно передали ему взрывчатку и провод. А сами следим, что на том берегу делается. Видим, останови­лась легковая машина. Вышли два немецких офицера. Что-то говорят и руками в нашу сторону показывают. Неужели заметили? И тут с вражеского берега грохнула пушка. Через борт, за которым мы стояли по колено в воде, с воем пронесся снаряд. Мы так и присели в во­ду. Веером брызнули осколки. А Подшивалов-то еще не вылез! При этой мысли даже пот прошиб. Обалдело глядим на огромную ворон­ку, куда скатился большой камень и кусок почерневшей от времени кор­зины.