Дон не сознавал до конца ни какую ответственность добровольно взвалил на себя, ни в какое братство влился. Он дочитал – и поднял взгляд на людей. Те в свою очередь посмотрели на него – как на своего. Этот миг Дон никогда не сможет забыть.

– Надеть головные уборы. Похоронная команда – вперед.

Раздался шум электромоторов, шипение, металл заскользил по смазанному металлу, и внутренний люк шлюза в космос поднялся. Несущие двинулись вперед, спустились со своей ношей по лестнице и поместили ее на внешний люк, образующий пол цилиндрической камеры. Когда они появились снова, то несли с собой тщательно сложенное бело-голубое полотнище знамени Земли. Внутренний люк закрыла плита, застучали откачивающие воздух насосы.

– Внешний люк должны открыть вы, капитан, – произнес Курикка и отошел от пульта управления шлюзом.

Дон подошел к пульту и стал ждать, пока зажжется сигнал готовности. Затем прикоснулся к кнопке, и та бесшумно – все происходило в вакууме – открыла внешний люк. Центробежные силы, вызванные вращением судна, вынесут тело и унесут его прочь от корабля.

– Все свободны.

Дон, вымотанный предшествующими событиями, повернулся и двинулся прочь, к своей каюте. Но не успел сделать и дюжины шагов, как услышал за спиной топот безуспешно нагоняющего его человека.

– Капитан, сэр, могу ли я переговорить с вами?

Это был Спаркс. Его руки были чем-то перемазаны, под глазами чернели круги, следствие переутомления; он, видимо, не спал уже очень давно.

Спаркс помнил приказ Дона не обсуждать корабельные дела в присутствии пассажиров и молча прошел с ним в рубку.

– Мы установили передатчик, – произнес он, как только за ними закрылась дверь.

– Превосходно! Давайте посмотрим, удастся ли вызвать Марсианский центр.

Из приемника доносился только треск помех, притихший, как только Марсианский центр начал передавать на частоте корабля записанный текст. База снова и снова повторяла, что плановые сеансы связи состоялись и «Кеплер» должен ответить. Спаркс увеличил громкость приема, чтобы сразу услышать, если Марсианский центр примет их сообщение и записанная на пленку передача прервется.

– Выглядит неказисто, – вставил помощник электрика Голд, – но работает хорошо.

– Просто не хватает мощности, – вставил Спаркс, взглянув на разложенную на столе коллекцию всевозможных блоков. Здесь были блоки от радара, и усилитель от стоящего в кают-компании магнитофона высшего класса, и даже детали, снятые с электропечи. Всю эту кучу оплетали провода и волноводы, а из нее выходили толстые кабели, ведущие к источнику питания.

– Вы уверены, что это работает? – недоверчиво спросил Дон.

– Абсолютно, – ответил Спаркс, осторожно подстраивая переменные конденсаторы. – Я хочу послать сигнал на нашей частоте приема. Этот сигнал поймает наша приемная антенна, и я смогу подстроить частоту.

Он щелкнул по микрофону и что-то зашептал в него. Его голос загремел из приемника, заглушая марсианскую передачу.

– По мне, звук достаточно силен, – сказал Дон.

– Да, – Голд был очень угрюм. – Но мы передаем с антенны на антенну, с расстояния каких-нибудь в сто футов. А сколько миллионов миль до Марса?

– Но у них там антенны намного чувствительнее, – отпарировал Спаркс. – У них там огромные параболические антенны, способные усиливать принимаемый сигнал и...

– Хватит, – вмешался Дон. – Давайте посмотрим, сможем ли мы пробиться.

Их разговор грозил выйти за пределы рубки: в этот миг в дверях показались Курикка и Угалде, а за ними спешил каптенармус Дженнет. Спаркс мучительно медленно вел точную настройку частоты, то и дело проверяя сигнал, пока тот, наконец, не устроил его. Наконец он подал полную мощность и подключил микрофон. Он смущенно откашлялся, затем щелкнул тумблером включения передачи.

– «Иоганн Кеплер» вызывает Марсианский центр. Жду ответа... Как слышите, прием...

Отчетливо выговаривая слова, он повторял свой вызов снова и снова. Бормотание приемника, воспроизводящего слова Спаркса, аккомпанировало передаче. Затем он отключил энергию и выпрямился. В принимаемой ими передаче не произошло никаких изменений.

– Ничего не вышло? – спросил Дон.

– Пока рано говорить об этом, сэр. На таком расстоянии нашему сигналу требуется несколько минут, чтобы добраться до Марса. Да еще столько же их сигналу, чтобы проделать обратный путь. – Спаркс включил установку и снова начал передавать сообщение.

Записанный текст по-прежнему шел в эфир, а большая красная секундная стрелка на циферблате висящих в рубке часов неумолимо продолжала свой бег.

Минуты летели. Никто не отваживался задать вопрос, а тишина стала хуже слов. И Спаркс в конце концов рассеял чары. Он опустил микрофон и отключил питание. Когда он обернулся, все увидели его лицо, покрытое бисеринками пота.

– Прошу прощения, капитан, но у нас ничего не вышло. Нашему сигналу не хватает мощности. Буря оставила изрядный шумовой фон, и мы никак не можем сквозь него пробиться.

Он осекся, так как приемник вдруг замолк, и в установившейся мертвой тишине пошел текст нового сообщения:

– «Иоганн Кеплер» – вы на связи? Принят очень слабый сигнал на частоте корабля, но разобрать сообщение невозможно. Кто на связи? Повторяю – слышите ли вы нас? Марсианский центр вызывает «Иоганна Кеплера». Мы приняли очень слабый сигнал на вашей частоте. Но не можем разобрать его.

– Это буря, – пояснил Спаркс. – Видите, нам не хватает мощности.

– Вы сделали все, что смогли, – подбодрил Дон. – Никто вас не винит.

Винить было некого.

И что толку?

Если они не смогут связаться с Марсом, то можно заказывать гроб.

Все отвернулись, лишь Дон не отрывал взгляда от примитивного передатчика, словно хотел заставить его работать силой собственной воли. Способ должен быть, ведь этот передатчик – их единственная надежда.

– Нельзя увеличить мощность? – спросил он.

Спаркс отрицательно покачал головой.

– Я и так перегрузил все схемы на сорок процентов. Некоторое время они могут выдержать это и не сгореть. Вы же видите, я каждые пять минут отключаю питание. Перегрузи их еще чуть-чуть, и они сгорят сразу, как только я дам напряжение.

– Нельзя подобрать другие схемы?

– Боюсь, нет. Собрать эту штуку было легче всего. Большую часть времени мы с Голдом убили на рытье в хламе, какой смогли обнаружить. Но по мере приближения к Марсу сигнал будет улучшаться. В конце концов нас услышат.

– В «конце концов» – не очень обнадеживающий срок, – заметил Угалде. Он подошел к передатчику и встал рядом, покачиваясь на носках и заложив руки за спину, словно перед студенческой аудиторией. – В данный момент, хотя и с величайшей досадой, я должен признать, что навигация мне пока что недоступна, но я, тем не менее, способен рассчитать любую орбиту. Я не хотел бы разубеждать вас, но я выудил все что мог из записей последних расчетов погибшего навигатора. Ошибка в нашем курсе возрастает с каждой секундой, а чем больше ошибка, тем труднее ее исправить. Сейчас я попытаюсь провести аналогию.

Представьте себе, если сможете, длинный пологий стол, по которому скатывается шар. Если шар скатится точно вниз, то попадет в колышек, вбитый в футе от стола. Если шар слегка сбить в сторону, он покатится под углом к правильной траектории. Однако достаточно легкого толчка, чтобы он опять покатился прямо и все же попал в колышек. Но легкого толчка сразу после отклонения. Если же коррекцию не провести сразу, то через некоторое время шар отклонится от нужной траектории на несколько футов, и чтобы компенсировать погрешность, потребуется сильный удар.

Чем дольше мы заставим корабль ждать, тем больше расчетов понадобится. Вы, конечно же, поняли, что шар – это наш корабль, а колышек – Марс. Мы потеряли довольно много времени. Если промедлить дольше, мы не сможем провести коррекцию полета, необходимую, чтобы вывести корабль на нужную орбиту. Контакт с Марсом должен быть установлен – и немедленно.