— Давай, давай!
О людях судили тогда не по результатам работы, а по тому, проявляют ли они достаточное рвение.
Справедливости ради скажем: время увесистых подзатыльников кануло в вечность. И никто сожалеть об этом не станет. Сожалеть приходится о другом.
Сохранился еще кое-где обычай устраивать из любого дела, которым заняты советские люди, совсем не веселые перегонки. Правда, уже под другими, более благовидными предлогами.
«Ознаменуем юбилей родного города освоением производства кинескопов!»
Когда в заводских цехах впервые появляется такой транспарант, лишь немногие догадываются, какие печальные последствия повлечет за собой этот с виду совершенно безобидный факт.
Ведь немногие знают, что кинескопы телевизоров — это электроника, а последняя — чрезвычайно чувствительная материя. Нужно освоить весьма тонкую технологию, провести серию специальных испытаний, добиться устойчивой работы всех радиоэлектронных устройств, И на все нужно время. А его нет. О чем настойчиво напоминает тот же транспарант:
«Телевизионник! До юбилея осталось 28 дней. Не забыл ли ты о принятых обязательствах?»
И хотя инженер, техник, рабочий, наделенный неблагозвучной кличкой телевизионника, слышал о намерении «ознаменовать» лишь краем уха, он задумывается. Да, получается как-то неловко. Юбилей, цветы, поздравительные телеграммы, а тут неувязка с технологией. Нельзя ли что-нибудь предпринять? Оказывается, можно.
— Давайте нажмем!
Так появляются в продаже телевизоры, предупредительно снабженные печатной инструкцией, в которой сказано:
«Дорогой потребитель! В выпускаемых нашим заводом телевизионных аппаратах могут быть лишь три дефекта:
1. Есть изображение, но нет звука.
2. Есть звук, но нет изображения.
3. Нет ни звука, ни изображения.
В случае выявления той или иной неисправности следует немедленно обратиться в ближайшее телевизионное ателье».
Появляются как раз к тому самому моменту, когда раздаются первые бравурные звуки медноголосого туша и с усыпанных цветами трибун читаются свежие, еще пахнущие телеграфным клеем приветственные депеши.
И никому нет дела до того, что счастливый обладатель телевизионного аппарата со столь незначительным количеством дефектов, никуда, собственно говоря, не спешил. Он мог и повременить с покупкой, приобрести телевизор спустя, скажем, месяц после юбилейной даты. И вообще как-то мало задумывался над тем фактом, что славному городу Энску может когда-нибудь исполниться 125 лет.
О, эти любители всяческого приурочивания!
Именно они решают, что прокладка новой шоссейной магистрали должна быть закончена к началу областного смотра народных талантов, что День птиц следует ознаменовать пуском механизированного банно-прачечного комбината, а в юбилей великого Низами открыть движение по кольцевой троллейбусной трассе.
Каждому понятно стремление советских людей встречать знаменательные события в жизни государства успехами в труде. Боевое, горячее соревнование стало у нас традицией.
Но скачки с препятствиями не имеют к тому никакого отношения. Нельзя выдавать авралы за единственно приемлемый метод хозяйствования.
Это разные вещи.
Кто сказал, что человек хочет обязательно заполучить ключи от своей новой квартиры именно в предновогоднюю ночь или в канун революционного праздника? Ведь, в сущности, его волнует другое: он хочет жить в таком благоустроенном доме, который радовал бы его не только в праздники, а и в будни. Ведь последних в календаре несравненно больше! И зачем потом успокаивать его такими примерно разъяснениями:
— Поскольку ваш дом намечался пуском к 1 Мая, была применена древесина, имеющая излишнее переувлажнение. По этой причине произошло искривление поверхности пола и частичное растрескивание оконных рам…
Зачем объяснять прохожему, на голову которого свалилась двухсотграммовая облицовочная плитка:
— Здание, около которого вы были травмированы, сдавалось в канун общегородского праздника «Русская зима», в период исключительно низких температур. Ввиду этого нарушилась консистенция раствора. При оттаивании раствор утрачивает присущие ему вяжущие свойства, что, в свою очередь, приводит к случаям…
Впрочем, к каким это случаям приводит, мы уже знаем.
Но нельзя ли без них? Нельзя ли избавить древесину от переувлажнения, то есть попросту подождать, пока доски и рамы хорошенько просохнут? И лепить плиты в более подходящее время, чтобы консистенция вяжущего раствора ничем не нарушалась?
Чувствую, что не перевелись еще у нас такие читатели, которые, дойдя до этого места, могут сказать:
— Значит, автор отрицает значение темпов?
Но, ей-ей, не стоит так говорить. Только умственно отсталый субъект может отрицать роль темпов и не хотеть, чтобы у нас быстро строились дома и прокладывались дороги, проворно тачалась обувь и ткались полотна. Но к слову «быстро» любой здравомыслящий человек добавляет еще одно — «хорошо»!
Нас справедливо заботит качество продукции. В самом деле обидно видеть товары-страшилища и изделия-уроды. И мы скрупулезно доискиваемся до истоков брака. Но забываем при том о недобром наследстве прошлого — человечке с туго набитым портфелем.
Правда, теперь этот человечек носит костюм другого покроя. Он давно сменил защитного цвета китель, который ему изготовили когда-то в районной пошивочной. Но, случается, бродит он среди строительных лесов, по заводским и фабричным цехам и, встав за спиной рабочего человека, надоедливо бубнит:
— Давай, давай!
Можете не сомневаться: в его голове созрел план очередного авральчика, приуроченного к тысячелетию существования на Руси водяных мельниц или началу симпозиума врачей-стоматологов.
Окна и двери
Основы порядка человечество заложило еще в младенческом возрасте. Охотник, построив свою первую хижину, проделал в ней два отверстия. Одно из них, меньшее, он закрыл промасленным рыбьим пузырем, а другое, большое, завесил звериными шкурами. Первое отверстие служило источником света, и его было условлено называть окном, второе предназначалось для входа и выхода, и его назвали дверью. С тех пор прошло несколько тысячелетий, но эти два понятия, казалось бы, не претерпели существенных изменений. И все же…
Ранним воскресным утром я ехал пригородным поездом от поселка завода «Электросталь» до города Ногинска. Поезд остановился у промежуточной станции. В вагоне стали появляться новые пассажиры. И в этом не было ничего выдающегося. Но вот одно появление, по правде сказать, меня несколько озадачило. Довольно молодая на вид гражданка не вошла, а буквально впорхнула в вагон. Причем впорхнула не через дверь, а в окно. Вначале казалось, что юная путешественница решилась на столь рискованный шаг из-за боязни не попасть на поезд. Но увы… На конечной остановке наша незнакомка опять выпорхнула через окно.
Может быть, найдутся люди, которые объяснят этот случай экстравагантностью характера. На мой взгляд, тут дело в другом — неуважении к элементарному порядку.
Для удобства сообщения созданы мостовые и тротуары. И естественно, что автомобилисты мчатся по мостовой, а пешеходы шествуют по тротуару. Но оказывается, для поддержания порядка на улице недостаточно было лишь четко обозначить, где находится мостовая и где тротуар. И тогда были введены светофоры, установлены специальные переходы, где пешеходы могут пересекать улицы и площади и где водители обязаны тормозить. Все эти правила несложны и легко усваиваются даже пятилетним ребенком, о них постоянно напоминают световые сигналы, указатели, трафареты на асфальте. Почему же некоторые пешеходы с независимым видом шагают через улицу, где им вздумается? Почему у нас бытует выражение «газовать», рожденное практикой шоферов-лихачей, для которых ничего не стоит проскочить через перекресток, несмотря на запретительный знак светофора?
Против окон моей квартиры расположена почта. У ее входа разбита цветочная клумба. Большая клумба четырехугольной формы. Почта открывается в девять часов утра, и я обычно вижу, как направляются сюда первые посетители. Вот идет пожилая женщина с посылкой в руках. Ей тяжело нести посылку, но она старательно обходит клумбу. Юный филателист, решивший спозаранку справиться о том, не продаются ли какие-нибудь новые марки, поступает по-иному. Он пересекает клумбу наискосок, благо уже до него кто-то проложил здесь тропинку прямо к почтовому входу.
