– Лучше бы до передачи. Так будет справедливее.

На взгляд Хлои, было бы ужасно жестоко и несправедливо разбить сердце женщины накануне того, как она получит свои заслуженные пятнадцать минут славы. Кто хочет появиться перед миллионами телезрителей с опухшими глазами и красным носом? Однако она решила, что клиент сам имеет право назначать сроки. Тем более что в ее интересах было получить гонорар как можно раньше.

– Хорошо. Телешоу состоится через две недели, поэтому начинать надо прямо сейчас. А теперь насчет моих гонораров.

Похоже, цена шокировала Джордана, но Хлоя слишком долго занималась шопингом на Оксфорд-стрит и Бонд-стрит, чтобы не знать, что дешевые товары не пользуются спросом. Если хотите получить изделие высшего качества и самое модное, готовьтесь платить за него высокую цену.

А она намеревалась выполнить этот разрыв на самом высоком качественном уровне и при этом не забывать об элегантности.

Хлоя коснулась Синей глянцевой обложки книги, принесенной ее клиентом. Книга была оформлена со вкусом, не придерешься.

– Вот эту книгу вы будете рекламировать по телевизору? – спросила она.

– Да, мы будем говорить об этой книге.

– Отлично. Я ее почитаю. – В ответ на его удивленный взгляд она добавила:

– Книга может дать мне кое-какие идеи относительно Деборы.

– Да-да, понимаю. – Джордан озабоченно наморщил лоб. – Но перед тем как что-то предпринимать, вы должны будете ввести меня в курс дела.

– Конечно. Не переживайте.

– Хорошо. – Он вытащил чековую книжку и выписал чек на половину той суммы, что назвала Хлоя. Она засунула чек в книгу вместо закладки и протянула руку для прощания.

Теперь ей оставалось лишь найти привлекательного, ненавидящего порядок мужчину для женщины, с которой она никогда не встречалась, и сделать так, чтобы та в него влюбилась и бросила своего партнера.

И все это за две недели.

Стефани сидела в кассовой кабинке банка как на иголках. Минуты ползли словно улитки по высокому склону. Часы, верно, сломались. Неужели с тех пор, как она в последний раз смотрела на них, прошли всего лишь две минуты? До обеденного перерыва оставался один час и пятьдесят одна минута. Голова у Стефани болела, в глазах щипало. Она плохо спала. По сути, она вообще почти не спала.

Листок со списком всех «за» и «против», аккуратно сложенный, лежал у нее в сумочке. Ей страшно хотелось уйти из своей кабинки и еще раз его просмотреть, чтобы лишний раз убедиться, что Дерек уверенно побеждает в этой игре «за» и «против».

– Следующий, пожалуйста, – обратилась она к пожилой женщине, которая ждала в очереди, неуверенно переминаясь с ноги на ногу.

Стефани вручную депонировала пенсионный чек, который можно было бы перевести на счет женщины и в электронном виде. Однако, как большинство пожилых клиентов, миссис Арлес не доверяла системе, из которой исключались документы на бумажном носителе. Ей нравилось получать чек, затем относить его в банк и видеть, как в ее сберегательной книжке появляется новая запись.

Миссис Арлес сняла со счета сто долларов, и Стефани отсчитала ей пять двадцатидолларовых купюр.

– Спасибо, дорогая, – поблагодарила ее женщина.

– Пожалуйста. Хорошего вам дня. Час сорок пять минут до перерыва.

– Следующий, пожа… – Стефани так и не смогла договорить слово «пожалуйста» до конца, потому что язык ее словно невероятно распух. Она испугалась, что собственный язык ее задушит. Тот самый байкер, кого она уже не чаяла увидеть вновь, подошел к ней этой своей нахальной походкой. Сияющий черный шлем покачивался у его бедра.

Стефани с трудом проглотила ком в горле и, глядя на посетителя ничего не выражающим взглядом, спросила:

– Могу я вам помочь?

– Можете. – Он сделал паузу, и слова его зависли в воздухе.

Время остановилось. Стефани заметила e него на переносице вмятину – очевидно, нос ему ломали. Левую бровь пересекал шрам. Еще один шрам, очень тонкий, был на щеке у губ, словно складка от улыбки.

Губы мотоциклиста были плотно сжаты – он не был размазней, это точно, но отчего-то казалось, что губы его мягкие на ощупь. Губы, которые словно созданы для поцелуев. Все это Стефани подметила, пока он стоял у стойки с таким видом, словно вообще не собирался от нее отходить.

– Я бы хотел снять немного наличности. – Он протянул ярко-голубую платежную карточку.

– Вы могли бы воспользоваться банкоматом вон там, – указала Стефани в нужную сторону.

– Я знаю. По правде говоря, мне нравится персональное обслуживание. – Он произнес последние два слова так, что у Стефани пробежала по телу приятная дрожь. Она подняла глаза и встретилась с ним взглядом. Эти кофейные глаза манили ее еще сильнее, чем тогда. В них было что-то неукротимое, необузданное, такое, к чему ее всегда тянуло. Он нарочито медленно опустил взгляд, уставившись на ее грудь. – Стефани, – прочитал он ее имя на золотистой карточке, приколотой к блузке. В его устах ее имя звучало как проявление нежности.

Стефани судорожно втянула носом воздух.

– Хорошо. Мне нужен любой документ, удостоверяющий вашу личность.

– Когда я пользуюсь банкоматом, от меня не требуют документ.

– Это так. Потому что у вас есть пин-код. Если же вы хотите получить деньги у кассира, вы должны предъявить удостоверение личности с фотографией.

Парень колебался, и Стефани уже решила, что сейчас он развернется и уйдет, но тут он полез в карман, вытащил черный кожаный бумажник и открыл его. Ее окатила жаркая волна, за которой немедленно последовала волна ледяная.

– Вы коп? – спросила она, едва дыша.

– Да, мэм. Я – коп.

Стефани вспоминала, как он следил за ней тогда в магазине, как дразнил ее, не спуская с нее глаз, как шел за ней, зная, что она положила те часы себе в сумочку. Она была так уверена в себе, чувствовала себя такой крутой. Что, если бы она вышла из магазина с часами? Она бы тогда все испортила. Все.

Стефани дала ему подписать бланк и увидела, что руки ее дрожат.

– Что вы здесь делаете? – еле слышно прошептала она.

– Снимаю немного наличности.

– Нет, я имею в виду в этом банке. – Она облизнула пересохшие губы… – Я имею в виду… Я никогда не видела вас здесь раньше.

– Скажем так: я присматриваю за этим местом. Когда готовится ограбление, лишняя осторожность не повредит.

Губы ее стали как резина. Нет, еще тверже и непослушнее. Как пластик. Стефани попыталась улыбнуться, но улыбка вышла ужасно фальшивой.

Она принялась отсчитывать деньги и сбилась со счета, чего с ней никогда раньше не случалось. Пришлось начать сначала. Когда она протянула ему деньги, он сунул пачку купюр в свой потертый черный кожаный бумажник.

– Спасибо, – сказал он. – Увидимся. – И посмотрел на нее, как ей показалось, с угрозой, словно хотел сказать ей взглядом, что будет кружить над ней как коршун до тех пор, пока она не сорвется и не совершит преступление.

К тому времени, когда наступил обеденный перерыв, Стефани была готова схватить сумку и мчаться со всех ног к ближайшему автовокзалу, чтобы бежать прочь из города. Ей было даже все равно куда. Она бы села в первый попавшийся автобус и ехала бы на нем до самого конца маршрута, где бы тот маршрут ни кончался. В животе снова начался знакомый жгучий зуд, кожа горела, и ее стянуло так, словно она вдруг оказалась мала для тела.

А если он сообщит о том, что видел, руководству банка? О Господи… Он был полицейским. Копом. Рафаэль Эскобар. Она прочла это имя на полицейском значке, и номер его значка отпечатался в ее памяти. С ней так бывало – стоило закрыть глаза, и на обратной стороне век словно отпечатывался негатив.

Конечно, он знал, что она ничего не украла, потому что он вовремя ее остановил. Но для сотрудника банка даже попытка кражи могла стоить работы. В банк, даже кассирами, не берут тех, у кого проблемы с законом. Чтобы лишить ее работы, ему достаточно просто пробить ее по полицейской базе несовершеннолетних правонарушителей. Эта база, как предполагается, закрыта для доступа, но у Стефани было такое чувство, что этот парень найдет способ ее вскрыть, если захочет.