Пруденс немного растерялась, но поняла, что все кончилось.

Черт побери! Но ведь она-то все еще сгорает от страсти и желания.

Колин отступил на шаг и застегнул ширинку, пряча подальше тайные мысли. Как же ему было хорошо, как чертовски хорошо! Ее волшебный язычок и бархатный ротик подарили ему незабываемое наслаждение.

Но все это неправильно. Он должен был остановить ее. Он не должен был допустить этого.

Когда он снова собрался с мыслями, то посмотрел на нее. Пруденс сидела на скамейке, обняв себя руками и глядя на него огромными испуганными глазами.

Она облизнула губы.

Его братец снова уперся в ширинку, будто она позвала его по имени. О Господи! Она подарила ему такое наслаждение, а он даже ни разу ее не поцеловал.

Колин опустился на колени, и через мгновение его губы слились с ее губами. Всего лишь поцелуй благодарности, мягкий и сладкий.

Пока она не застонала.

О нет! Только не это! Абсолютно исключено.

«Ода!»

Он обхватил ее голову ладонями и страстно впился губами в ее рот.

Он почувствовал, как она схватила его за жилетку и притянула ближе к себе. Все еще борясь за здравый смысл, Колин неимоверным усилием воли оторвался от жарких губ Пруденс и уткнулся ей в шею. «О, слава тебе, Боже!» Пруденс… я не могу.

Она тяжело дышала, каждый вдох был наполнен вожделением.

Но мне… мне это так необходимо…

Боже, какая же она сладкая! Такая страстная, такая настойчивая и в то же время такая невинная. Она даже не в состоянии подобрать слов, чтобы выразить свое желание.

Но он-то знал. Он прекрасно знал, чего требует от нее тело. И знал, как спасти ее от этого.

Честь не позволяла ему идти дальше. А совесть твердила, что он не может оставить ее так.

Впрочем… выход, возможно, есть.

Он уложил ее на скамейку, а сам пристроился рядом. Пруденс полностью доверяла ему, и потому, когда пальцы проникли в ее святая святых, она лишь распахнула бедра навстречу ему.

Колин продолжал страстно целовать ее, а его пальцы нашли чувствительный бугорок и принялись ласкать его круговыми движениями, все убыстряя темп.

Пруденс застонала в изнеможении, она вся растворилась в ощущениях, она таяла в его объятиях, сгорая от возбуждения.

Пруденс почувствовала, что близок сладостный миг чего-то нового и невероятного. Колин прижал ее свободной рукой к себе, продолжая наращивать темп, и Пруденс захлестнула жаркая волна ярких ощущений. Все вспыхнуло перед глазами, она поплыла по волнам наслаждения. Кажется, она кричала, схватив его за ткань одежды, но ей было все равно.

Когда ее сердце замедлило свой бешеный ритм, а легкие перестали болеть от избытка кислорода, Пруденс поняла, что Колин оправил юбки ее платья и крепко держит в своих объятиях.

«Кажется, я только что совершила скандальный поступок в саду леди Беверли!»

Пруденс уткнулась лицом в грудь Колину и принялась всхлипывать.

Он обнял ее за плечи:

– Ну-ну, будет тебе, Пруденс.

И тут она засмеялась, не в силах что-либо поделать с собой. Она еще сильнее прижалась лицом к его груди. Ей было стыдно от содеянного, но она не могла остановить нервный смех.

– Ты никогда не делаешь то, чего от тебя ждут, верно? – произнес Колин довольно сухо. – Я даже не знаю, стоит ли мне чувствовать себя польщенным или оскорбленным.

– Польщенным, пожалуй… – смогла выдавить она. – Даже очень польщенным, хотя сравнивать мне не с кем.

– И опять ты за свое, Пруденс, – вздохнул он. – Да уж, ты умеешь держать мужчину в тонусе.

И тут они услышали приближающиеся голоса. Мужской и женский. Они быстро привели себя в порядок и сели на скамейку на приличном расстоянии друг от друга, как ни в чем не бывало. Из-за угла вышла парочка. Женщина была элегантна, черноволоса и очень хороша собой.

Колин вскочил на ноги:

– Шанталь!

Шанталь испуганно вздрогнула и попятилась. Затем она подобрала юбки, развернулась и припустила по дорожке. Ее спутник удивленно воскликнул и побежал следом. Колин бросился вдогонку, оставив онемевшую от изумления Пруденс на скамейке.

– Ох уж эта Шанталь, будь она неладна!

Пруденс вздохнула, поднялась, принудив свои ноги, ставшие ватными, слушаться – что было очень непросто, учитывая обстоятельства, – и медленно побрела следом за беглецами по направлению к особняку.

Когда Пруденс добралась до бального зала, то увидела, что Шанталь все еще преследуют двое мужчин. Шанталь остановилась посреди зала и элегантно и очень демонстративно упала в обморок прямо в объятия Колина. Пруденс не могла сдержать горькую усмешку. Конечно, если бы Шанталь потеряла сознание минутой раньше, в саду, она не привлекла бы к себе столько внимания.

Весь зал замер, привлеченный столь драматичным событием. Когда Шанталь начала терять сознание, толпа испуганно ахнула. Как только ее безжизненное тело упало в объятия спасителя, пронесся вздох романтического удовлетворения. Это был один из лучших спектаклей Шанталь. Жаль только, что она сама пропустила его.

Пруденс потребовалось приложить немало усилий, чтобы протиснуться сквозь собравшуюся толпу. Спутник Шанталь, коренастый мужчина средних лет, настойчиво жестикулируя, сопровождал Колина, который легко, словно перышко, нес Шанталь в комнату.

«Не ходи за ними. Он рано или поздно нашел бы ее. Ты все равно знаешь наперед, что должно случиться. Не ходи туда».

«Но ведь я должна посмотреть спектакль до конца!»

«Ну и дура».

«Знаю».

Пруденс проследовала за ними в уединенную комнату, помедлила немного в дверях, наблюдая за тем, как двое мужчин поудобнее укладывают изящное тело. Воистину, лучше сцены сыграть было невозможно! Маленькая прихожая в золотых и кремовых тонах великолепно убрана. Шанталь одета в пурпурное платье. Контраст настолько привлекательный, что эта женщина, находясь в середине комнаты, тут же притягивала к себе взгляды.

Пруденс кисло подумала, что эта расчетливая дамочка наверняка заранее разузнала, какими оттенками декорирован, дом, и оделась соответственно.

Глубоко вздохнув, она вошла в комнату. Шанталь лежала на кушетке в изящной позе, одно тонкое запястье закинуто за голову, длинная шея изогнута, лицо повернуто к свету.

Пруденс едва сдержала ворчание.

Даже подверженная пагубной привычке, Шанталь все равно оставалась красивой. Однако когда Пруденс подошла поближе, то поняла, что, как бы элегантно ни была причесана и как бы роскошно ни одевалась Шанталь, она уже не та женщина, какой была. Всегда бледная, кожа актрисы сейчас была разве что не прозрачной. Шанталь сильно исхудала, от ее роскошной фигуры не осталось и следа. А самым настораживающим был синюшный оттенок ее безукоризненных губ. Пруденс посмотрела на Колина:

– Это из-за ее пагубной привычки?

Колин покачал головой:

– Не знаю. Нам нужен врач.

Мужчина бросил на них ядовитый взгляд:

– Я врач мисс Маршан! Я доктор Беннет. – Он встал на колени перед кушеткой, на которой лежала Шанталь, сжал ее запястья своими пальцами и проверил пульс. – Идиоты! Заставлять ее бежать от вас в ее-то состоянии! Мне кажется, вам следует уйти – полагаю, этим вечером вы уже достаточно натворили бед.

Колин проигнорировал его слова.

– Мы говорим о том, что Шанталь принимает опиум. Ей от этого сейчас так плохо?

Доктор скорчил презрительную гримасу, словно вовсе не собирался отвечать на вопрос Колина, но все-таки соизволил произнести:

– Это действительно так, мисс Маршан находится в некоторой зависимости от опиума, но только потому, что каждый божий день приносит ей страдание.

Колин нахмурился.

– Страдание? – спросил он настойчиво. – Какое еще страдание?

Пруденс заметила, как в красивых глазах Колина появились сочувствие и сожаление. Как же далеко от нее он был в этот момент!

«Как ты можешь потерять то, что по-настоящему никогда не было твоим?»

Доктор Беннет закончил осмотр и встал, повернулся лицом к Колину, его лицо пылало гневом.