(В итоге всех разбирательств УПиА было расформировано, Александрова отправили директором в Институт философии, к руководству партийной пропагандой пришли люди Жданова. Начальником стал М. А. Суслов, сохранив за собой пост руководителя внешнеполитического отдела. Проводя чистку, Жданов руководствовался мыслью «убрать с идеологического фронта эту мелкую буржуазию».)

Возможно, Кузакова тоже арестовали бы, но Сталин не позволил. В дальнейшем сын вождя работал на киностудии «Мосфильм» и на Центральном телевидении СССР главным редактором Главной редакции литературно-драматических программ.

Но отец и сын так никогда и не поговорили друг с другом.

Если о Константине Кузакове Сталин знал и признал его своим сыном, то второго внебрачного сына (родился в 1914 году от Лидии Перепрыгиной в Курейке Туруханского края) он никогда не вспоминал. Только в 1956 году председатель КГБ СССР Иван Серов сообщил Хрущеву, что внебрачный сын Сталина Александр Давыдов (фамилия отчима) служит в армии в звании майора.

Таким образом, у нашего героя было пятеро детей от четырех женщин — четверо сыновей и дочь.

Обе группировки устраивали Сталина. С достаточно высокой степенью точности можно сказать, что ждановская представляла идеологов, а маленковско-бериевская — военно-промышленный комплекс. [45]

После того как Сталин перенес центр власти из ЦК в правительство, влияние Маленкова упало. На волне идеологических кампаний усилилась роль Жданова, хотя это вовсе не означало, что установился окончательный баланс. Ни о каком балансе не могло быть и речи, и вскоре в ждановской команде произошла катастрофа — по вине Юрия Жданова.

Восемнадцатого октября 1947 года, будучи в отпуске в Гагре, Сталин разговаривал с Юрием Ждановым о состоянии дел в биологии и, в частности, сказал, что поддерживает президента ВАСХНИЛ Т. Д. Лысенко, так как тот экспериментальным путем добивается результатов вопреки модным на Западе течениям.

Однако младший Жданов, будучи к тому же кандидатом наук — биохимиком, дерзнул опровергнуть Сталина. В апреле 1948 года, выступая с докладом на семинаре лекторов обкомов и горкомов партии, он сказал, что неверно считать, «будто у нас идет борьба между двумя биологическими школами, из которых одна представляет точку зрения советского, а другая — буржуазного дарвинизма». То есть Ю. Жданов заявил Сталину, что вождь не прав. Продолжая лекцию, он подчеркнул, что тот, кто разделяет «всех советских биологов» на два лагеря, «преследует скорее узкогрупповые, нежели научные интересы, и грешит против истины».

Сам того не подозревая, сын члена Политбюро вступил на поле, где безраздельно властвовал запрет на мирное сосуществование с западным мировоззрением. А то, что признание правоты всех научных течений означало уступку Западу, для Сталина было очевидным.

Но не будем считать его идиотом, таковым он никогда не был. Наоборот, его вера в экспериментаторство Лысенко была продолжением его творческой натуры, готовой на многие жертвы ради успеха. В беседе со Ждановым-младшим 18 октября 1947 года он объяснял, почему так считает: если при экспериментальном посеве 95 процентов растений погибает, а пять выживает, то Лысенко берется добиться результата именно с этими пятью, когда его противники отрицают возможность такого развития.

Казалось, Сталин бросал вызов всему мирозданию, доказывая свою правоту.

Попутно отметим, что его статья «Марксизм и вопросы языкознания» тоже имела практическую и политическую основу. Он критиковал теорию академика Н. Я. Марра, который предлагал форсировать создание особого мирового языка и к тому же не относил абхазский язык к иберийской группе языков, тем самым содействуя сепаратизму абхазцев, так как они получали теоретическое обоснование своей обособленности от Грузии.

Лекцию Юрия Жданова можно было бы считать сумасбродным шагом, если бы не его принадлежность к «поколению наследников». Он поставил Сталина в сложное положение: сын ближайшего соратника, образованного марксиста, безупречного идейного бойца оказался по ту сторону баррикад? Зная Юрия с детства и рекомендовав его на работу в ЦК, Сталин ни на минуту не мог подумать о его предательстве. Но и оставлять случившееся без оценки не мог.

Вскоре стенограмму лекции затребовал лично Маленков. 31 мая 1948 года на заседании Политбюро обсуждался вопрос о присуждении ежегодных Сталинских премий. Докладчиком был Шепилов, присутствовал и Ю. Жданов.

Шепилов закончил свое сообщение. Сталин встал и тихим глухим голосом произнес: «Здесь один товарищ выступил с лекцией против Лысенко. От него не оставил камня на камне. ЦК не может согласиться с такой позицией. Это ошибочное выступление носит правый, примиренческий характер в пользу формальных генетиков» ⁵⁹⁸.

Сталин спросил, кто разрешил доклад молодого Жданова.

Видимо, решив, что надо копнуть поглубже, Сталин сказал: «Нет, этого так оставить нельзя. Надо поручить специальной комиссии ЦК разобраться с делом. Надо примерно наказать виновных. Не Юрия Жданова, он еще молодой и неопытный. Наказать надо „отцов“: Жданова и Шепилова…» ⁵⁹⁹

К удивлению многих, никаких наказаний не последовало. Юрий Жданов 10 июля направил письмо Сталину, признав, что совершил много серьезных ошибок, но, однако, не согласился, что генетики («морганисты-менделисты») — «люди купленные». То есть этот мальчишка по-прежнему спорил.

На заседании Политбюро Сталин зачитал это письмо, оставлявшее, по замечанию Молотова, впечатление «недостаточного разоружения».

Именно тогда Берия сказал Жданову: «Это, конечно, неприятно, но нужно быть выше отцовских чувств». Что следовало из его слов? Согласиться, что Юрия надо осудить? Но ведь Сталин уже предупредил, что «молодого и неопытного» не надо трогать. Скорее всего, это был лицемерный совет руководителя побеждающей группировки задыхающемуся от сердечной недостаточности, только что, в декабре 1947 года, перенесшему инфаркт Жданову свалить все на сына.

Конечно, тогда никто не знал, что Жданову остается всего три месяца жизни, но по его внешнему виду было заметно: не жилец.

Вскоре Сталин ответил Юрию Жданову личным письмом, «в котором безоговорочно осуждался „менделизм-морганизм“». Это означало, что «молодой и неопытный» прощен.

Пятого июля начальник Лечсануправления Кремля академик П. И. Егоров подписал на имя Сталина медицинское заключение о состоянии здоровья А. А. Жданова: «За последнее время в состоянии здоровья тов. Жданова А. А. наступило значительное ухудшение…» Рекомендовались отпуск на месяц и строгий постельный режим. 6 июля решением Политбюро Жданов получил отпуск на два месяца.

Седьмого августа 1948 года в «Правде» была напечатана статья Юрия Жданова, подготовленная на основе его покаянного письма.

На судьбе Ю. Жданова это не отразилось. В конце 1948 года после реорганизации УПиА он стал заведующим сектором науки Отдела пропаганды ЦК. Весной 1949 года женился на Светлане Сталиной. В 1950 году — заведующий Отделом науки и высших учебных заведений ЦК. На XIX съезде партии, уже после развода со Светланой, избран членом ЦК. После смерти Сталина был направлен в Ростов-на-Дону, где был секретарем обкома партии и ректором Ростовского госуниверситета.

Тридцать первого августа в санатории на Валдае скоропостижно умер А. А. Жданов. Ему было 52 года.

Его смерть только символизировала окончание власти «идеологов», на самом же деле переход власти от ждановской (ленинградской) группировки к маленковско-бериевской начался еще при жизни Жданова.

Первого июля 1948 года решением Политбюро были введены в состав Секретариата ЦК Маленков и Пономаренко, Жданов сдал дела по Секретариату Маленкову и уехал в отпуск на два месяца.