А может, и хотелось. Не могли же мы всю жизнь оставаться врагами, даже если она и думала, что моя мама шлюха. Кто-то должен был поддержать ее, ведь она росла с моим отцом, а это давалось непросто.

Я позвонила по сотовому, но никто не ответил. И все же я рискнула отправиться туда.

Жан-Поль сидел все там же. Теперь он поедал черничный пирог. Я отдала ему свою газету и попрощалась. Когда я уже направилась к выходу, в дверях появилась Коко.

— Уже уходишь?

— Представляешь, здесь Жан-Поль.

— Где?

— Вон сидит, за первым столиком. Газету читает. Он сказал, что будет рекомендовать меня в мастер-класс.

— Поздравляю. А он ничего.

— Думаешь? — Я посмотрела на него и поморщилась.

— Ты не против, если я подойду и представлюсь?

Я пожала плечами.

— С каких это пор ты стала спрашивать моего разрешения?

Коко уже снимала свою куртку, выставляя на показ обтянутую зеленым свитером грудь.

— Пожелай мне удачи. — Она подошла к нему и представилась. Жан-Поль поднялся, и они оба посмотрели на меня. Я одобрительно им кивнула и толкнула стеклянную дверь. Она даже не представляла, с кем связывается. Но он, правда, тоже.

Я открыла дверь своим ключом. Эмма сидела на диване и смотрела телевизор. Я вежливо поздоровалась и сообщила ей, что собираюсь разобрать письменный стол.

— Не хочешь составить компанию? — поинтересовалась я.

Она холодно отказалась, даже не оторвав взгляд от экрана. Прямо как в старые добрые времена.

Я взяла мешок для мусора и пошла в спальню. Стол был высоким, сделанным из дуба. На столешнице до сих пор стояли баночки с гелем для укладки, средство для снятия лака и шкатулка с украшениями. Я открыла верхний ящик. Там царил беспорядок. Сюда Ли складывала все, что должна была уже давно выбросить. Сувенирный шарф из Англии с изображением принцессы Дианы, старые дискеты, маникюрные ножницы, клеящие карандаши… Второй ящик мало чем отличался от первого. Наручные часы в продолговатой коробочке, которые никто так и не распаковал. Семейные фотографии в конвертах. И фотоальбом с красными и розовыми сердечками на обложке также запечатанный в пленку, словно его купили несколько дней назад.

Я села на кровать, и разорвала пленку. Книга сохранила свежий приятный запах полиграфии. Я рассовала фотографии по пластиковым кармашкам. Почти на каждой из них были запечатлены Ли, Эмма или Бэн. Но я с радостью обнаружила также несколько фотографий Коко, а также свою, с выпускного вечера.

Затем я добралась и до шкатулки с драгоценностями. Внутри оказался рисунок Эммы. Тот, который я нашла в ящике для белья, где они с Ли держались за руки. Я выкрутила клеящий карандаш — странно, что он не высох — и пристроила рисунок на внутреннюю обложку. Расправила по краям, чтобы он не морщился. Получилось неплохо.

Я встала, чувствуя, как кровь приливает к голове, чуть постояла на месте, справляясь с головокружением и, прижав альбом к груди. Затем сделала глубокий вдох — вот уж не думала, что буду так волноваться, перед тем как показать его Эмме, — и заставила себя пойти в гостиную.

Она все так же сидела на диване. На щеке ее красовался огромный красный прыщ. Слава Богу, что я уже вышла из этого возраста. Представляю, сколько литров всевозможных лосьонов ей приходилось выливать на лицо каждое утро. По телевизору повторяли сериал «Друзья».

— Я нашла этот альбом в ящике стола твоей матери, — сказала я. — А еще там было много отдельных фотографий, так что я решила совместить свои находки.

Я протянула ей альбом. Она взглянула на него. Мне показалось, что сейчас она, не говоря ни слова, откажется смотреть, что там внутри. Но потом ее нос и щеки покраснели, а это значило, что она призывает на помощь все силы, чтобы не расплакаться.

Я устроилась рядом с ней на диване. Она открыла альбом. Увидела собственный рисунок. И тут же захлопнула книгу.

Мне вдруг стало неловко. Наверное, я совершила ошибку. Но тут она наклонилась ко мне, положила голову мне на колени, свернулась клубочком и, не выпуская альбом из рук, зарыдала.

Секунд двадцать я держалась. Думала, что должна быть сильной и утешить ее по праву старшей. Но вместо этого взъерошила ей волосы так, как когда-то делала моя бабушка, когда я так же прижималась к ней в отсутствие Коко, и дала волю слезам.

— Есть хочешь?

— Умираю от голода.

— Это хорошо. Я приготовил много еды.

Я последовала вслед за Томом в гостиную его двухкомнатной квартиры на первом этаже небольшого дома в Квинсе. Я доехала сюда на метро всего за двадцать минут. Том встретил меня на платформе, и мы вместе пошли к нему. Улица, ведущая до его дома от станции, пестрела вывесками греческих ресторанов, газетными киосками, забегаловками, где можно было поесть на скорую руку и игровыми автоматами. Мы прошли мимо квартала с аккуратными домиками сороковых годов с зеленеющими перед ними лужайками. Район был удивительно тихим, а небоскребы не загораживали небо.

— На верхнем этаже живет пожилая пара. И у них сын-подросток, — сказал Том, впуская меня в свое недавно отремонтированное небольшое жилище. Здесь стояла простая мебель, было очень чисто и опрятно. Стол в гостиной был уже сервирован. Две длинные зажженные свечи располагались по бокам от вазы с белой розой. — Так они устраивают наверху такие ссоры, что просто ужас. На прошлой неделе он разбил машину, и они чуть не вышвырнули парня из дома. Хочешь бокал вина? Ужин почти готов. Надеюсь, ты не вегетарианка?

— Нет, конечно. А как пахнет!

— А еще я сварил картошку. Думаю, самое время ее растолочь. Ты ешь с кожурой или без?

— Без.

— Я тоже. Ну и еще зеленый горошек. Я сам доставал его из стручков.

— Правда? Как мило! Тебе помочь?

— Нет, спасибо.

Я пила вино, смотрела, как он делает картофельное пюре, и решила, что не стоит вмешиваться в процесс приготовления пищи — ведь Жан-Поль не мог высказать мне свое неодобрение по поводу того, что я бездельничаю.

Когда все было готово, он отвел меня в гостиную и галантно выдвинул для меня стул.

— Смотрю, в ресторане тебя научили и хорошим манерам.

— Не думай, что я всегда буду вести себя так.

Я вспомнила, что сама однажды сказала ему похожие слова, когда была в красном платье. Неужели все это было лишь театральной постановкой?

— Но это вовсе и не обязательно.

— Расслабься. Сегодня я хочу за тобой поухаживать.

Он накладывал еду, а я сидела, как королева. Королева из Квинса. Интересно, а королевская кровать у него найдется? Тогда бы я могла стать королевой на королевской кровати в Квинсе.

Еда оказалась очень вкусной. Даже если бы это было не так, я вряд ли обратила бы на это внимание, ведь он заставил меня чувствовать себя такой особенной. Он учел все до мелочей, даже небольшой кусочек масла на стеклянной тарелочке с маленьким ножичком специально для меня. Аккуратно свернутая салфетка, лежащая под моей вилкой. Ужин, который он приготовил, не противоречил ни одной из известных мне диет, хотя я и не занималась такой ерундой. А главное, его взгляд был исполнен обожания.

Когда мы поели, я уже больше не могла чувствовать себя королевой. И сама отнесла тарелку с мясом на кухню.

Он последовал за мной с картошкой и горошком.

— Я подумал, может, прогуляемся по городу?

— Звучит заманчиво, — сказала я, накрывая блюдо упаковочной пленкой. — Но у меня есть одно желание. После такого ужина хочется испечь шоколадное печенье.

— Сейчас проверю, может у меня в буфете есть шоколад для выпечки.

Мы нашли все необходимые ингредиенты. Он наблюдал, как я плавлю шоколад и масло в кастрюле.

— Сделаем их рассыпчатыми или наоборот? — спросила я, когда настал черед добавлять яйца.

— Лучше наоборот.

— Вот и я так думаю.

— Видишь, сколько у нас общего?

Я позволила ему облизать миску, пока ставила противень в духовку. Затем взяла упаковку с яйцами, чтобы поставить ее обратно в холодильник. Там почти не осталось места, после того как наш недоеденный ужин занял львиную долю пространства. Передвигая продукты, чтобы освободить место, я гадала, что мы будем делать сегодня ночью и как все пройдет. Смогу ли я раздеться без смущения? Смогу ли повторить одно из маминых па, пока буду делать это? Или же поведу себя замкнуто как обычно? Да уж, для холостяка у него было слишком много еды в холодильнике. Я поражалась, как у него остаются силы готовить дома после работы и занятий в школе. Я старалась пристроить блюдо с мясом на картонную коробку и баночку плавленого сыра. В ходе этих манипуляций я случайно задела дыню, и она скатилась с верхней полки и опрокинула кувшин с апельсиновым соком, который расплескался мне на штаны.