Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Торопливо вымыв и продезинфицировав руки, Кадзуо миновал контрольный пункт санитарного инспектора и спустился по лестнице, зная, что женщины уже стоят перед закрытыми пока дверьми. В рабочей одежде все они выглядели одинаковыми, в прорезях между маской и шапочкой были видны только глаза, и все же, скользнув взглядом по вытянувшейся очереди, он обнаружил Масако совсем близко, чуть впереди. Она смотрела на что-то, похоже на синие пластиковые мешки, предназначенные для сбора мусора. Что же могло привлечь ее внимание? Вытянув шею, Кадзуо заглянул в мешок, но там не было ничего, кроме остатков пищи. Когда он снова посмотрел на Масако, она ответила холодным взглядом.

— Извините, — сказал он, решив поговорить с ней хотя бы сейчас.

— Что?

Ее голос из-за маски звучал приглушенно.

— Я… мне жаль… — Это были единственные слова, которые удалось вспомнить. — Я хочу… поговорить, — добавил, запинаясь, Кадзуо.

Но прежде чем он успел продолжить, Масако отвернулась, всем своим видом выражая нежелание общаться. Кадзуо растерянно замолчал. Почему она так упорно отказывается хотя бы выслушать его? Ведь он всего лишь пытается объясниться. Кадзуо чувствовал себя самым несчастным человеком на свете.

Двери открылись, и рабочие потянулись в цех, во второй раз минуя санитарного инспектора. Дальше путь Кадзуо лежал в кухню, поскольку его обязанности заключались в подвозке продуктов к конвейерной линии.

Странно, но работа, всегда казавшаяся ему утомительно-однообразной, сегодня как будто превратилась в забаву. Кадзуо предстояло подвозить к конвейеру застывшие глыбы холодного риса. От его проворства зависела в некоторой степени работа всех остальных, поскольку из-за несвоевременного подвоза риса могла остановиться целая линия. Но в то же время это означало, что у него будет возможность чаще видеть Масако, которая вместе со своей подругой стояла возле раздаточной машины. Доставив первую порцию риса, он услышал громкий женский голос.

— Побыстрее, — говорила Шкипер. — Пора начинать.

Кадзуо поднял с тележки тяжелый чан и вывалил рис в машину. Занятая своим делом — она передавала подруге пластиковые контейнеры, — Масако даже не подняла головы, и Кадзуо, задержавшись на пару секунд, попытался рассмотреть ее с близкого расстояния. Даже не видя ее глаз, он сразу понял, что она чем-то обеспокоена. Шкипер тоже держалась не так, как всегда, не кричала, не шутила. Похоже, обеих что-то угнетало. И еще Кадзуо заметил, что у конвейера нет двух их подруг, красивой и толстушки.

8

— Где это ты была? — приветствовал ее знакомый голос, услышать который здесь и сейчас Йоси никак не ожидала.

Она только что вернулась домой и чувствовала себя совершенно измотанной. Сбросив туфли, Йоси вбежала в дом, уже зная, что увидит свою старшую дочь, Кадзуи. Она никогда и никому не говорила о том, что вообще-то у нее две дочери. Причина, заставлявшая не упоминать о старшей, заключалась в том, что собственный ребенок не вызывал у матери ничего, кроме неприязни.

Кадзуи шел двадцать первый год. В восемнадцать лет она бросила школу и сбежала из дома с мужчиной старше себя и с тех пор не подала ни единой весточки. И вот теперь после трехлетнего отсутствия дочь вернулась. Йоси шумно вздохнула-к естественному облегчению при виде дочери примешивалась настороженность: какие новые проблемы сулит неожиданный визит. После всего, что уже принес день, ей никак не хотелось каких-то сюрпризов. Она внимательно посмотрела в лицо Кадзуи, стараясь не выдать охватившее ее беспокойство.

Выкрашенные в каштановый цвет прямые волосы спадали почти до пояса, а рядом с Кадзуи стоял, вцепившись в эти самые волосы и вытаращив на Йоси большие темные глаза, маленький мальчик. Наверное, тот ребенок, слухи о котором дошли до нее года два назад, ее первый внук. Малыш был полной копией своего никчемного папаши и не вызывал никаких симпатий: худенький, бледный, с засохшей на щеке полоской соплей. Отец мальчишки был безнадежным неудачником, болтавшимся без дела по кварталу, не способным удержаться на работе, и вот теперь его сын смотрел на Йоси с таким видом, как будто знал, о чем она думает.

— Где же ты была все это время? — спросила Йоси. — Даже ни разу не позвонила, а теперь вот объявилась и хочешь, чтобы я еще радовалась?

Возможно, получилось резче, чем хотелось бы, но у нее уже не было сил ни на нежности, ни на злость. По-настоящему беспокоило Йоси только то, что ее вторая дочь может закончить так же, как старшая сестра. Если Кадзуи вернулась навсегда, то рано или поздно Мики обязательно попадет под ее влияние.

— Что ты хочешь этим сказать? «Где ты была?» Дочь вернулась домой, где не была три года, и это все, что ты можешь спросить? А где «добро пожаловать домой»? Где «как я рада тебя видеть!» Посмотри — перед тобой твой внук!

Высокие и тонкие как ниточки брови — такие Йоси часто видела у школьниц — поднялись еще выше и драматически изогнулись. Кадзуи все еще старалась следовать моде тинейджеров, но тяжелая жизнь уже наложила на ее лицо заметные следы. Впрочем, и одежда выглядела не лучше — дешевые, поношенные и даже немного засаленные тряпки.

— Мой внук? Я даже не знаю, как его зовут, — с неприязнью ответила Йоси.

— Исси. Ну, как того дизайнера.

— Никогда о нем не слышала.

— Отлично! Так-то ты меня встречаешь! И это после трех лет разлуки! — Тон дочери становился все более агрессивным, что напомнило Йоси старые, но отнюдь не добрые времена. — Да и вообще, что это с тобой? Выглядишь хуже некуда.

— Я работаю в ночную смену.

— И что, только возвращаешься домой?

— Нет, заходила к подруге.

Она лишь теперь вспомнила о мешках, которые принесла с собой домой. Йоси подняла тяжелый черный пакет и быстро отнесла его в кухню.

— Когда же ты спишь? Будешь так много работать, долго не протянешь, — с притворной заботой сказала Кадзуи.

Йоси хорошо помнила, как старшая дочь отказывалась присматривать за бабушкой — в этом отношении Мики уже пошла по ее стопам, — что и послужило одной из причин того, что она ушла из дома. Да только что толку ворошить старое… Ну почему мир устроен так, что все неприятности, проблемы и трудности обрушиваются на человека разом? Йоси всегда, при любых обстоятельствах, старалась оставаться терпеливой и сдержанной, но вынести спокойно и покорно свалившуюся на голову беспутную дочь, эту грубую и ленивую неряху, было выше ее сил.

— А кто же, по-твоему, будет присматривать за твоей бабушкой? Если я перейду на дневную работу, она будет оставаться совсем одна. Тебе ведь нет до этого никакого дела, верно? Ты никогда пальцем не шевельнула, чтобы помочь мне.

— Ладно, перестань. — Кадзуи недовольно поморщилась. — Хватит.

— Если я работаю в ночную, то только потому, что другого выхода нет. Кстати, как она там?

Йоси заглянула в заднюю комнату. Утром она уехала к Масако, едва успев покормить свекровь завтраком и сменить подкладку, и сейчас ею вдруг овладело беспокойство. В комнате было полутемно, и старуха лежала очень тихо, но явно не спала и, похоже, прислушивалась к разговору.

— Извините, я припоздала, — бросила в ее сторону Йоси.

Больная фыркнула, потом раздраженно протянула:

— Где ты была? Я уж подумала, что меня оставили умирать.

В ней вдруг всколыхнулась злость. Почему все такие эгоисты? Почему думают только о себе? Или считают, что я робот?

— Вот и прекрасно! Уж я бы не расстроилась! — закричала она. — Если бы ты протянула ноги, я бы разрезала тебя на кусочки и выбросила вместе с мусором! И начала бы с головы!

И тут же, словно уже давно ждала чего-то в этом роде, старуха расхныкалась, громко и жалобно, хотя и без слез. Вероятно, не сумев выдавить их из себя, она добавила пару строчек из сутры — ради того же эффекта.

— Вот ты и показала свое настоящее лицо, — ныла больная. — Теперь мы знаем, какая ты на самом деле. Жестокая! Только с виду такая тихая и добрая, а в душе — чистое зло. Господи, я живу под одной крышей с дьяволом!

38
{"b":"147982","o":1}