— Планируете отправлять мешки грузовым поездом?

Масако недоверчиво покачала головой. Неужели он говорит всерьез?

— Вот именно. Только не мешки, а ящики. Получится примерно дюжина пятикилограммовых отправлений. Потом я сам лечу туда, принимаю груз и отвожу на место. Что может быть проще?

— Значит, на меня возлагается только разделка? — уточнила она.

— Верно. Так что, я вас заинтересовал?

Официантка принесла кофе. Не спуская глаз с Масако, Дзюмондзи поднес чашку к губам. А он далеко не дурак, подумала она.

— А почему вы вообще решили заняться этим? Что натолкнуло вас на такую мысль?

— Мне хотелось придумать что-то такое, что мы могли бы делать вместе.

— Мы? — изумилась она. — То есть вы и я?

Он кивнул.

— Да, мы вдвоем. Я подумал, что было бы… было бы круто… работать с вами.

— Не уверена, что понимаю…

— И не надо. Не важно. Считайте это моей прихотью. — Он убрал упавшую на глаза прядь мягких волос.

Масако повернулась и оглядела почти пустой зал. Знакомых не было. У кассы весело болтали о чем-то менеджер в черном костюме и молодая официантка. Затянувшееся молчание явно нервировало Дзюмондзи. Не дождавшись ответа, он снова заговорил первым.

— Мой нынешний бизнес обречен. В лучшем случае продержится еще пару лет. В следующем году надо начинать искать что-то новое. А пока… В общем, мне захотелось сделать что-то такое… рискованное. Не знаю, может, вы посчитаете меня ненормальным…

— Вы всерьез рассчитываете заработать на этом? — перебила его Масако.

Дзюмондзи кивнул.

— Думаю, получится немного больше, чем на ростовщичестве.

— Сколько будут платить ваши клиенты? Я имею в виду за единицу? — Предложение ее заинтересовало, и Масако решила выяснить детали. Прежде чем ответить, Дзюмондзи облизал губы. Вопрос был трудный. — Давайте не ходить вокруг да около. Мы не сможем работать вместе, если не будем откровенны в таких вопросах.

— Хорошо, я вам скажу. Тот, с кем я разговаривал, обещал восемь миллионов. Из них три он хочет оставлять себе за посредничество. Остается пять. Я предлагаю, скажем, два мне и три вам. Устроит?

Масако закурила.

— Нет, — без малейшего колебания ответила она. — Меньше чем за пять я за это дело не возьмусь.

Дзюмондзи поперхнулся дымом.

— Пять миллионов?

— Пять миллионов, — повторила она. — Вы, может быть, думаете, что это легко, но я-то знаю лучше. Работа грязная, тяжелая, омерзительная, да еще и кошмары потом не дают покоя. К тому же нужно подходящее место, ванная. Я бы не хотела делать это в своем доме — слишком рискованно. У вас есть что-то на примете?

— Дзэноути-сан сказала, что все делалось в вашей ванной, и я надеялся, что мы и дальше сможем ею пользоваться.

Выставленные Масако условия заметно остудили его энтузиазм.

— А почему не у вас? Вы же, кажется, живете один.

— У меня не дом, а квартира, и ванная слишком маленькая.

— Но у меня этим заниматься почти невозможно. Во-первых, надо выкроить время, когда никого нет, а во-вторых, занести тело необходимо так, чтобы соседи ничего не заметили. Не забудьте и о том, что избавляться придется не только от тела, но и от личных вещей, а это тоже совсем не просто. — Она остановилась, вспомнив молодого бразильца, который выудил выброшенный ключ даже из сточной канавы. Дзюмондзи слушал ее, затаив дыхание. — К тому же сделать все в одиночку практически невозможно. А потом еще нужно все убрать — поверьте, это не менее тяжело. В общем, меньше чем за пять миллионов я в своем доме делать это не стану.

Явно растерянный, Дзюмондзи поднес к губам уже пустую чашку. Заметив, что кофе не осталось, он помахал официантке, которая все еще щебетала у кассы с прочно обосновавшимся там менеджером, и она, кивнув, принесла маленький кофейник со слабеньким напитком, даже не имеющим характерного запаха.

— Вот мое предложение, — заговорил он, когда девушка отошла. — Я привожу груз в ваш дом, я беру на себя одежду и я же занимаюсь вывозом.

— Проблема в том, что у вашего посредника слишком большой аппетит. Вам он назвал цифру восемь, но я не сомневаюсь, что заинтересованным лицам он выставит счет на все десять миллионов. В таком случае ему достаются все пять, и при этом не надо марать руки. Полагаю, речь идет о каком-нибудь вашем приятеле-якудза?

Дзюмондзи кивнул.

— Ваша точка зрения мне понятна. И то, что вы говорите, имеет смысл.

— Я вижу только два варианта: либо он урезает свою долю, либо поднимает цену до десяти миллионов. Думаю, он согласится.

— Хорошо, я поговорю с ним. Но что вы скажете, если мы разделим пять миллионов в пропорции три с половиной на полтора? Три с половиной вам, а полтора мне.

— Никаких шансов.

Она посмотрела на часы — было почти одиннадцать, пора отправляться на работу.

— Пожалуйста, задержитесь еще на минутку.

Дзюмондзи достал из кармана сотовый, явно с целью провести переговоры с третьей стороной и решить все прямо сейчас, не откладывая. Масако, воспользовавшись моментом, прошла в дамскую комнату. Прежде чем вытереть взмокший лоб бумажным полотенцем, она несколько секунд смотрела на свое отражение в зеркале. Ты понимаешь, во что собираешься впутаться? Но к тревоге примешивалась изрядная доля волнения, даже возбуждения. Вспомнив про завалявшийся в сумочке тюбик губной помады, Масако достала его и смело применила по назначению, в результате чего по возвращении к столику была удостоена удивленного взгляда.

— Что? — спросила она.

— Ничего. — Он пожал плечами. — Думаю, мы договорились.

— Быстро.

— Я всего лишь воззвал к его лучшим чувствам.

Дзюмондзи рассмеялся, а Масако вспомнила, что он и в прошлом неплохо справлялся с порученными делами, нуждаясь лишь в легком руководстве.

— И что же вы решили?

— Я сказал, что восьми недостаточно, но он поклялся, что на данный момент, пока мы докажем свою эффективность, это потолок. В конце концов он согласился сократить свою долю до двух миллионов, что оставляет нам шесть — два мне и четыре вам. Единственное условие — если что-то случится, он остается в стороне, от всего отказывается, и мы выпутываемся сами.

— Думаю, ваш приятель так все и планировал, поэтому надо было с самого начала требовать большего.

Масако уже решила, что если все пойдет по плану, то она отдаст Йоси миллион. О привлечении Кунико не могло быть и речи, а что касается Яои, то с ней можно будет поговорить потом.

— Ну, что вы об этом думаете? — спросил Дзюмондзи.

Похоже, успех в переговорах вернул ему уверенность.

— Я согласна.

— Отлично!

Он облегченно вздохнул.

— Есть еще кое-что.

— Да?

— Полагаю, для перевозки лучше использовать вашу машину. И мне нужны инструменты, набор хирургических скальпелей. С обычными ножами работа идет слишком медленно.

Слушая ее, Дзюмондзи задумчиво потирал щеку.

— Наверное, это примерно то же, что быть мясником, да?

— Наверное. Представьте — мясо, кости, внутренности. — Он стиснул зубы и отвернулся. — У меня есть к вам еще один вопрос. Как вы заставили Кунико расколоться?

— Пообещал аннулировать ее задолженность. — Дзюмондзи весело рассмеялся, в первый раз за все время разговора. — Ее признание обошлось мне в четыреста сорок тысяч йен. Считайте это моим вложением в новый бизнес. И, как вы понимаете, мне хотелось бы как можно скорее компенсировать потерю.

— Вас устроят два миллиона?

— Да, но только если это будет не разовый проект.

— Полагаете, на такого рода услуги действительно существует спрос?

— Трудно сказать. Начнем, а там будет видно.

Ей нравился его энтузиазм. Кивнув, Масако положила на стол деньги за ужин и поднялась. Все случившееся представлялось ей несколько нереальным — по крайней мере в данный момент.

Ветер, зловеще завывавший еще пару часов назад где-то вверху, за серой пеленой туч, стих, но воздух стал тяжелее, насыщеннее теплой, липкой влагой. Приближался тайфун. Интересно, какой будет погода утром, после смены? Масако включила радио, но доехала до фабрики раньше чем услышала метеопрогноз на завтра.