Я не поверила ему.

— Так ты говоришь, что можешь орудовать в моих мыслях лишь в те моменты, когда я больна или ранена?

— Да, — с заминкой ответил он.

— Лжец. Когда еще?

Куинн отвел взгляд.

— В моменты страсти. Если бы я захотел, то смог бы в них проникнуть.

Во мне заклубился гнев.

— И ты это делал?

— Нет.

Всего лишь слова и никаких доказательств — на данный момент, я не была склонна доверять ему на слово.

— Что ж, благодарю, что вытянул меня из этой неразберихи воспоминаний, но если ты когда-нибудь опять сунешь нос в мое сознание без приглашения, я… — я замолчала. Чем я могла пригрозить вампиру? Особенно, такому древнему, каким должно быть являлся Куинн?

— Отлично, — бесстрастным голосом ответил он. — В следующий раз, я позволю тебе самостоятельно найти выход из положения.

— Идет.

Меж нами повисло молчание. Удушающее и напряженное. Но меня не сильно опечалил сей факт, — напряженность позволяла игнорировать гормоны и еще какое-то время держать Куинна на расстояние вытянутой руки.

И все же, я возвела глаза к ночному облачному небу и взмолилась о скорейшем возвращении брата. Как и следовало ожидать, он не торопился назад. Молчание, казалось, вызывало зуд на коже, и я уже готова была завопить от отчаянья, когда он наконец-то вернулся. Роан взял меня под руку и повел прочь от здания.

— Давайте уже уберемся отсюда. Выглядишь разбитой.

— Я такая и есть. — Громко зевнув, я добавила: — Как мы доберемся туда?

— Нас ждет вертолет. Он доставит нас до самолета Управления, который в данную минуту готовится к взлету.

— Хорошо. Мне нужно поспать.

— Ты сможешь поспать, как только мы доберемся до самолета.

Этим-то я и займусь.

Когда мы очутились в отеле, я еще немного поспала. Но в отеле я уже не простоспала, мне снился сон. Который частенько мне снился с той поры, как Куинн сбежал от меня в логове Талона.

По мне так, это были всего лишь сновидения, только чертовски реальные.

Я была в душе, вода стекала по моей коже, покалывающие струи воды приносили успокоение, и в то же время возбуждали. А может, это было вызвано теплом другого тела, такого близкого, источающего запах сандала и мужчины, от которого учащался мой пульс?

Я чувствую прикосновение рук, меня поворачивают, к моему рту прижимаются губы, теплые, знакомые и… такие изумительные. Мы целуемся, долго и яро, в то время как струи воды продолжают стучать по коже, скользя по нашим телам, щекоча и дразня.

Затем он разворачивает меня, так чтобы я оказалась спиной к его напряженной горячей плоти. Эрегированный член упирается мне в ягодицы, он тянется за мылом и начинает намыливать мне грудь и живот. В воздухе разносится запах лаванды, наполняя каждый наш вдох, и все кажется таким реальным…столь же реальным, как и руки, любовно намыливающие меня.

И… Ох… Непередаваемо-приятное ощущение.

Оказавшись в кольце ласковых рук, тугих струй воды, и прижатой к его разгоряченной плоти, я тотчас начинаю таять от блаженства.

Не в силах больше сдерживаться, я забираю у него мыло и оборачиваюсь. Его прекрасное тело мерцает в полумраке ванной, как бледно-золотистое мраморное изваяние, вода с благоговейным трепетом обтекает каждый мускул, каждый изгиб. Последовав примеру воды, я принимаюсь намыливать каждый непостижимо-прекрасный дюйм этого тела, пока его не пробирает такая же сильная дрожь, что и меня.

Он забирает у меня мыло и кладет его обратно в мыльницу, затем переплетает свои пальцы с моими и заводит мне руки над головой, прижимая спиной к мокрому, прохладному кафелю. Меня омывает волной, исходящего от него жара, тепло просачивается в меня, и опаляет кожу, создавая резкий контраст с прохладным кафелем.

Наши взгляды встречаются; обсидиановые омуты светятся вожделением и решимостью.

— Ты — моя, Райли, — тихо произносит он и раздвигает коленом мне ноги. — Я намерен любить тебя всевозможными способами и с такой страстью, что у тебя пропадет желание заниматься сексом с кем-то еще, кроме меня.

— Такому не бывать. — Отвечаю я, но мой ответ теряется в стоне, потому что в этот момент он входит в меня, наполняя и заставляя плавиться от желания. Его громкий стон удовольствия вторит моему.

Он начинает двигаться, и в его толчках нет ничего нежного. Его плоть и движения быстры, неистовы, и такие… потрясающие. Тягостное напряжение нарастает и, достигнув апогея, превращается в калейдоскоп ощущений, омывающих каждый уголок моего сознания. Меня охватывают содрогания, я задыхаюсь, цепляюсь за его плечи и приподнимаюсь всем телом, чтобы обвить ногами его стан для более глубокого проникновения. Удовольствие нарастает меж нами, мое тело взрывается в оргазме, отзвуки которого вызывают трепет души.

Я просыпаюсь, все еще содрогаясь от этого оргазма, имя «Куинн» замирает на моих губах. Несколько секунд я просто лежу, уставившись ничего не видящим взглядом в потолок.

Боже, мой сон был так реален. Я все еще чувствую на коже покалывающие струи воды, и стойкий запах лаванды, который, казалось, остался в воздухе. Не говоря уже о том, что чувствую я себя превосходно и по-настоящему удовлетворенной.

Где, спрашивается, были эти чертовы сны, когда в моей личной жизни наступали кратковременные периоды «застоя»?

Я потянулась, как довольная кошка, и посмотрела на часы на прикроватной тумбочке. Близился полдень. Я проспала чуть меньше шести часов. Удивительно. Мне казалось, что все двадцать.

Я приподнялась на локтях, не в силах вспомнить, как оказалась в постели накануне вечером. Учитывая цепочку из одежды, тянувшеюся от самой двери, очевидно, я шла к кровати и одновременно раздевалась.

Комната, в которой я находилась, была огромной. Прямо передо мной была стеклянная стена криволинейного очертания. Через нее лился солнечный свет, придавая стенам песочного оттенка богатый насыщенный цвет. На полу был густой, цвета морской волны ковер, так же в комнате имелось еще два пухлых дивана. Слева была дверь, ведущая в облицованную плитками зону, в которой находилось что-то, напоминающее самый огромный душ, который когда-либо делали — хотя ему было далеко до душа из моего сна. Но несомненно, этот душ был сделан с умом, и я собиралась его опробовать.

Разумеется, мои гормоны были всецело за опробования душа с приятелем, но вот кем будет этот приятель?.. Вопрос на миллион долларов. Здравый смысл подсказывал — Кейд, но после сна, мои гормоны были за то, чтобы исследовать каждый дюйм мокрого вампира-любовника.

И что возможно означало, что мне придется идти в душ одной. Безусловно, это более разумное решение, хотя и менее радостное.

Я откинула одеяла и пошлепала в гигантских размеров ванную комнату, собираясь насладиться такой роскошью, как прием душа в одного, и потратить чертову уйму времени лишь на то, чтобы просто постоять под водой, позволяя струям воды массировать кожу и согревать тело.

Когда вода наконец начала остывать, я вылезла из душа. Вытеревшись насухо, я отправилась на поиски одежды, и обнаружила в гардеробе несколько платьев и юбок. Очевидно, Роан пробежался по магазинам, потому что все было новым, даже туфли. Я нахмурилась, надеясь, что он не растранжирил наш сберегательный счет. Роан и шопинг — всегда были опасной комбинацией, он сорил деньгами и уже не раз подводил нас под монастырь, когда приходило время арендной оплаты.

Видя, что день выдался теплым, я выбрала белое струящиеся хлопковое платье на тонких бретельках, перекрещивающихся на спине, и с коротким подолом, который при ходьбе колыхалась вокруг моих бедер на грани пристойности. Скользнув ногами в пару симпатичных красно-белых босоножек вкупе с деревянными шпильками, которые в прошлом несколько раз приходились мне как нельзя кстати, — когда ситуация требовала чего-то более убедительного, чем просто кулаки, но менее опасного, чем вервольфский оскал, — я направилась на поиски кухни, Куинна и брата.

Я нашла Куинна сидящим в гостиной и читающим газету. В его взгляде читалась нежность, когда он осмотрел меня с головы до ног, — одного его взгляда мне было достаточно, чтобы вмиг возбудиться. Боже, что такого было в этом вампире, который мог так легко меня завести? Ладно, он был прекрасен, богат, и любая женщина, имей она хотя бы каплю рассудка, тут же занялась бы с ним сексом. Но между нами существовало нечто еще. Нечто более серьезное.