— Может и нет. — Я скрестила руки на груди и продолжила сверлить его свирепым взглядом. — Но однозначно мы можем умереть, если не повстречаем свою истинную половинку.

Куинн фыркнул.

— Сомневаюсь…

— Не сомневайся, а просто выслушай. Вервольфы полагают, что истиннаялюбовь не приходит случайно, а предопределена самой судьбой. По нашему мнению, такая любовь, как и душа, вечна. На протяжении всех наших жизней нам суждено встречать одного и того же возлюбленного снова и снова. Каждому волку предназначен один-единственный волк, который будет для него идеальной парой. Один-единственный, являющийся неотъемлемой частью нашей души. И если нам не удастся обрести свою половинку, мы обрекаем себя на душевные муки. Большинство из нас начинают угасать, многие умирают.

С минуту он молчал, а затем сказал:

— Возможно, связь, что возникла между нами, это нечто большее и стоит ее изучит более тщательно?

— Определенно. Я обдумывала свои отношения с тремя мужчинами — в одного из которых я была влюблена, и ни один из этих троих не был моей истинной парой. Связь, что была между нами, можно было отнести к эмоциональной и физической, но ни никак не к душевной. — Что было доказано, когда Хэйден — волк, которого я сильно любила, будучи подростком, встретил свою вторую половинку спустя ровно год с начала наших отношений. Если бы мы были истинной парой, такого бы никогда не случилось.

— Выходит, это не наш с тобой случай? — спросил Куинн.

— Это ты мне скажи. Я не пытаюсь подогнать наши отношения под какие-то рамки.

Он вздохнул и устремил взгляд мимо меня. Гнев, что накалял воздух, казалось, быстро развеялся от дуновения холодного ветра.

— Я — вампир. Мы склонны быть единоличниками.

Я кивнула.

— Тогда, это тебе принимать решение, а не мне. Мне хочется продолжить изучать то, что есть между нами, но я никогда не рискну связать свою жизнь только с тобой. Я не могу. И хотелось бы добавить — я не рассчитываю, что ты ограничишься только мной. Я не могу быть единственным источником крови для поддержания твоей жизнедеятельности.

Куинн тихо фыркнул.

— Эта поблажка настолько мала, что не играет особой роли в общей схеме вещей.

— Это — все, что я могу предложить на данный момент.

— Не знаю, смогу ли я приспособиться к свободным отношениям. Я не так воспитан.

Я подняла бровь.

— Месяц назад мы не хранили верность друг другу. На тот момент я встречалась еще с двумя — с Талоном и Мишей.

— Месяц назад я считал это всего лишь случайной интрижкой, о которой бы легко позабыл, как только бы вернулся домой.

— И что же заставило тебя изменить свое мнение?

От его взгляда я чуть ли не таяла.

— То, что ты не выходишь из моей головы.

Он тоже занимал все мои мысли. Я задалась вопросом: зиждется ли наша взаимосвязь лишь на той связи, что мы установили друг с другом?

— Но ты пресекал любую мою попытку поговорить или увидеться с тобой. Даже, когда я добилась, чтобы ты поужинал со мной, ты заявил, что не заинтересован в продолжение каких-либо отношений.

Куинн пожал плечами.

— Я посчитал, что так будет лучше всего. После Эрин у меня не было желания вступать в продолжительную связь.

— Я не предлагала тебе ничего долговременного.

Он посмотрел на меня и ничего не ответил.

— И несмотря на все эти отказы, — продолжила я, — ты появляешься сейчас и чуть ли не требуешь, чтобы я была с тобой, с однимлишь тобой.

— Потому что то, что есть между нами, заслуживает более тщательного изучения.

— Зачем тебе это, если ты не желаешь ничего постоянного и длительного?

Он опять ничего не ответил. Возможно, это был именно тот вопрос, на который у него не было ответа.

— Сколько серьезных отношений у тебя было за прошедшие годы?

Выражение его лица можно было охарактеризовать только как мрачным.

— Пара-тройка.

Я тихо фыркнула.

— И это за сколько столетий?

— Тяжело кого-то любить, зная, что увидишь, как они состарятся и умрут.

— Тогда, почему ты серьезно отнесся к Эрин?

— Как я уже говорил, те отношения сложились под действием наркоты, а не любви. Будь я в своем уме, я бы никогда не попытался совершить тот обряд. — Сурово глядя на меня, он добавил: — Четыреста лет назад я поклялся никогда не жениться на другой женщине. Я твердо держусь этой клятвы.

Его слова наводили на вопрос —что же случилось четыреста лет назад? Но я не удосужилась озвучить этот вопрос, потому что знала — он не ответит.

— Выходит, ты никогда не обращал любовницу?

— Нет. Так или иначе, но эта затея редко заканчивается добром.

— Из-за территориальных штучек?

Куинн медлил с ответом.

— И из-за того, что вампиры не могут кормиться друг от друга.

Не могут? Любопытно. Мне казалось, что кровь она и в Африке кровь, вне зависимости от источника. Я взглянула на наручные часы и увидела, что время подходит к половине девятого. Если я позвоню сейчас, то еще успею застать врача в его кабинете.

— Что будет дальше — решать тебе. Просто прими, как данность, что у меня будут другие партнеры, и я не откажусь от лунных танцев. Я не могу себе этого позволить. — Я нерешительно умолкла, наблюдая, как меняется выражение его глаз по мере того, как до него доходит смысл сказанного. Ему не понравились мои слова, он их не принял. Покане принял. — Кстати, можно воспользоваться твоим телефоном?

Куинн выудил из кармана ключи и кинул их мне:

— В машине.

— Спасибо. Если захочешь — увидимся в ресторане.

Он согласно кивнул. Пройдя мимо него, я направилась сделать звонок, который положит конец всем моим надеждам о собственном ребенке.

В конечном счете, нам так и не удалось поесть. Куинн отвез меня обратно в медицинский центр, и врач установил мне внутриматочную спираль — сводя на нет любую вероятность беременности, к тому же, это было единственное устройство, которое невозможно было обнаружить при исследовании крови — на чем, несомненно, настоит Миша. Так же мне установили подкожный датчик — так как я полагала, что Миша будет пристально отслеживать всю информацию из моего личного дела, и отсутствие оного вызвало бы у него подозрения. По этой же причине, я обратилась к врачу с просьбой — не вносить в мою карту запись о ВМС [15], и хотя у него это не вызвало особой радости, он все же согласился. На самом-то деле у него не было выбора, так как он знал, что я работаю на Управление и без особых усилий могу принудить его к выполнению данного требования.

Я не запомнила, как мы спускались в лифте на первый этаж, в моей памяти явственно отпечаталось лишь одно — как Куинн взял меня на руки и держал так — как мне показалось — целую вечность. Он не сказал ни слова, но ему этого и не требовалось. И хотя связь между нами была накрепко заблокирована, я все равно знала, что он понимает мою боль. В конце концов, он был вампиром, и ему было хорошо известно, что такое никогда не смочь иметь детей.

К тому времени, когда мы вернулись в номер, уже перевалило за полночь. Джек сидел за своим портативным компьютером. При нашем появлении он сердито нахмурился.

— Где, черт возьми, вы оба пропадали?

— Предавались размышлениям, — ответила я.

— И нельзя было прервать эти размышления для того, чтобы позвонить и сообщить, что, черт подери, происходит?

— Нет. — Вообще-то, я даже не подумала об этом.

Я посмотрела в сторону спален. Я знала, что в одной из них находится мой брат, однако вторая спальня тоже не пустовала — судя по звучному храпу, доносившемуся из нее. Несомненно, там был Кейд. Почему, черт возьми, он все еще здесь? И что Джек планирует с ним делать?

И есть ли у меня хоть какой-то шанс разоблачить таинственную лошадь-перевертыша?

— Хочешь кофе, босс?

— Не откажусь.

Взглянув на Куинна, я вопрошающе подняла бровь. Он согласно кивнул мне в ответ, и я направилась на кухню, чтобы приготовить для всех нас кофе. Принеся кофе в гостиную, я уселась на диван напротив Джека и ввела его в курс того, что случилось. Мы разговаривали добрый час, после чего я позвонила Мише. Где-то через минуту он подошел к телефону. Как я и предполагала — он бодрствовал.