Грубое, неприличное слово пронзило ее как стрела, дав волю темным, запретным мыслям и ощущениям. Низкая модуляция его голоса подействовала на нее не менее эффективно, чем его прикосновения. Каждое его слово вкупе с глубокой баритональной вибрацией гудело в ней, отзываясь эхом.

И она ждала. Нетерпеливо, правда, но ждала. Он оставил ее в парении на краю чего-то опасного. С желанием большего. Но она пережила свое любопытство и свое разочарование. Для него. Для Джейми. Для темного наслаждения, которое он в ней возбудил, как будто влил в жилы крепкий, густой, почти горький шоколад.

Когда он смотрел на нее так своими светло-серыми всевидящими глазами, она забывала обо всем на свете. Разве он не знает, что она на все готова, когда он смотрит на нее такими глазами? Как будто для него, кроме нее, ничего другого не существует. Как будто он может заглянуть в глубины ее души, как будто может любить.

— Сдавайся, Лиззи, — прошептал он.

Разве он не видит, что она уже сдалась? Когда, загнанная в угол своим желанием и Пригвожденная его льдисто-жарким взглядом, повиновалась его руке, легшей на ее живот, и, откинувшись назад, распласталась на столешнице.

— Да. О да.

Он нагнулся над ней и еще раз поцеловал в губы, прежде чем прошептать:

— Сдайся мне.

Она наблюдала за ним сквозь полуприкрытые веки, плененная тем, как он смотрел на ее тело. Возбужденная волшебными прикосновениями его темных мужских ладоней, ласкавших ее белую грудь. Блаженным взрывом ощущений, распространявшихся по коже и в глубь живота, когда, опустив голову, он начал ласкать ртом сначала одну, потом другую грудь. Движения его губ, тискавших соски, вызывали между ног сладострастный жар.

В то же время его теплая ладонь, прижимаясь к животу, удерживала ее на месте и учила изгибаться ему навстречу. Учила желать большего.

— Да, — улыбнулся он сладко. — Уступи наслаждению. Сдайся.

Ее руки зарылись в его мягкие волосы. Пальцы от прикосновения к нему горели, отзываясь болью и вожделением. Лиззи закрыла глаза и отпустила его, широко раскинув руки в знак капитуляции. Перед ним. Перед блаженством.

Прогнала все мысли, и все решения канули в безвестность. Когда его пальцы закружили по нежной, чувствительной коже внутренней стороны бедер, подготавливая ее к главному, она снова открыла глаза, чтобы наблюдать, пока ее не окатил прилив ощущений, вызвав в теле трепет ожидания. Она следила за его взглядом, который медленно опустился и замер на интимной части ее тела.

Он лениво провел рукой внизу живота, и ее тело напряглось в готовности. Готовое к обещанному в качестве приза наслаждению.

— Посмотри на себя. Ты ведь хочешь, чтобы я снова ласкал твою грудь, целовал, лизал, правда? Но я не буду. — В его тихом голосе прозвучала настойчивость. — Я поцелую тебя здесь.

Он коснулся ее лона.

Да, снова промелькнуло у нее, и не осталось ни колебаний, ни сомнений. Его слова и руки поощряли ее и делали смелой.

Она ощутила там его теплое дыхание.

— Ты влажная.

— Прости.

Хотя она не знала, за что просила прощения. Знала только, что не хотела его разочаровать.

— Нет. — Она уловила лукавую улыбку в его теплом голосе. — Это хорошо. Мне нравится она влажная.

От его слов ее захлестнула еще одна волна вожделения, По ее коже в предвкушении побежали мурашки, когда его грубые от моря руки скользнули ниже, к густому жару ее лона. Ощутив прикосновение кончика его языка, она вдруг поняла его замысел и услышала тихое голодное урчание, вырвавшееся из его горла, за которым последовал ее ответный стон.

Она чувствовала себя привлекательной и эротичной. Открытой и свободной.

Тепло его рта возбуждало и успокаивало, убаюкивая ее нежными волнами наслаждения. Ее тело сотрясла горячая дрожь, отозвавшаяся пульсацией жара в лоне.

Растворяясь в наслаждении, она издала сдавленный стон. Но ее тело сказало ему то, что не могла сказать она.

И она уловила вибрацию его радости.

Джейми снова это повторил, только теперь иначе. Его пляшущий язык прогнал все ее мысли за пределы досягаемости ее нервных окончаний, так что теперь она ничего не чувствовала, кроме его рта и рук.

Потом появилось новое ощущение, когда он, о Боже, ввел внутрь палец. Взрыв почти болезненного блаженства вырвался цветком из ее груди и распространился глубже, утоляя безымянный голод, ненасытную жажду большего. Ее бедра невольно поднялись вверх, но его рука властным нажимом вернула ее на место.

Бессловесный стон разочарования прорвался с шипением сквозь сжатые зубы, но он услышал ее и понял. Такой чуткий, такой щедрый на пламенную радость, которую сумел в ней разжечь. К первому пальцу присоединился второй, и она ощутила бьющую через край полноту своего желания. Огненное напряжение нарастало, и она почти, почти…

Его горячий язык коснулся ее еще раз, и она обрела свободу, погрузившись в долгожданное забытье, паря на крыльях блаженства в восходящем потоке своего желания, затем мягко опустилась вниз, к Джейми.

Лиззи открыла глаза и увидела его над собой. В терпеливом ожидании он наблюдал, как ее тело предается усладе. Она испытала немое потрясение в смеси с удивлением и воздушной легкостью. Он ничего не говорил, только смотрел на нее. Тишину нарушал лишь звук ее прерывистого дыхания.

— Джейми!

Ее голос прерывался, как у пьяной после блаженства, которое он ей даровал. Она не могла сдержать свою радость.

Он улыбнулся в ответ, пожирая глазами ее тело. Наконец его взгляд застыл на ее губах. Он легко коснулся подушечкой большого пальца ее нижней губы. Она взяла его палец в рот и, слегка зажав в зубах, коснулась кончиком языка мозолистой кожи, медленно исследуя ее поверхность, и сделала глубокий вдох, давая нарастающему чувству восторга наполнить легкие.

— О да.

За рукой последовал его рот с крепким поцелуем. Он был прав, она не хотела нежности. Она хотела жара и страсти. Она хотела его. Она хотела поглотить его и быть им поглощенной.

— Пожалуйста.

Джейми медленно кивнул, продолжая стоять между ее раздвинутыми ногами, и его руки на ее бедрах сжались. Потом он начал торопливо расстегивать брюки.

— Да.

Да. Ее тело от нетерпения трепетало. Да. Она хотела большего. Она хотела его. Она хотела всего, что обещали его слова, его глаза и его умные руки.

Резко зазвенел звонок — непрошеное вторжение реальности.

Взгляд Лиззи в ужасе метнулся к двери кладовой, широко распахнутой. Если кто-то войдет, ее увидят…

Она подтянула к себе ноги, сворачиваясь калачиком. Рука Джейми твердо и властно легла ей на живот, останавливая.

— Не двигайся. Не шевелись. И не произноси ни слова. — Он поцеловал ее в пупок. — Я все сделаю и сразу вернусь.

Быстро застегнувшись, он порывисто вышел, прикрыв за собой дверь.

Лиззи в облегчении откинулась на прохладную столешницу. Но всего на несколько блаженных секунд. Потом пришла в себя и шевельнулась.

Боже всемогущий! Он опять ощутил в штанах заряженный пистолет. Но быть ему там недолго. Совсем чуть-чуть. Лишь разберется с непрошеным вторжением и вернется к Лиззи, чтобы вновь воспламенить ее и зарядить.

Его терпение иссякло.

Все же, когда дошел до подножия кухонной лестницы, при виде огромного количества багажа, сгруженного как попало перед кухонной дверью, он застыл на полпути. Вернее, не багажа, а всевозможных сундуков. Лиззи. Должно быть, это она все организовала. Зрелище повергло его в замешательство, оказав эффект выплеснутого на него ушата холодной морской воды.

Как, похоже, и на миссис Таппер. Пробираясь среди сундуков, она несла поднос с ужином. Марлоу бросился расчищать для нее проход, чтобы экономка могла поставить тяжелый поднос на стол.

При виде его голого торса и взъерошенных волос миссис Таппер не повела и бровью.

— Попали под дождь? — подытожила она с улыбкой, — Наверху должны быть сухие вещи…

— Благодарю вас, миссис Таппер, — сказал он нарочито громко, чтобы Лиззи слышала, кто пришел. Миссис Таппер столько лет провела в море, что его расхристанный вид не мог ее смутить, как не шокировала бы и нагота Лиззи. — Что вы нам принесли?