— Смоки! Смоки! Смоки! — звала она, устало обходя бассейн.

Возможно, именно ее напряженное вглядывание в темные пятна неожиданно прояснило другие впечатления: неловкая поза Ши, и коралловые пятна на щеках Джеральдины… Одержимый бросок Ши вверх по лестнице… Фраза, сказанная Ши в прошлое воскресенье: «В один прекрасный день они добьются успеха». А потом он сидел не шевелясь, даже когда свет уже стал зеленоватым… Ши и Джеральдина…

Она не понимала, почему это так потрясло ее, но это было потрясение, и, похоже, оно лишило ее последних капель энергии. Измученная, она в нерешительности остановилась между клумбами роз.

— В чем дело? Неужели кто-то запер двери? — Из полумрака к ней приближалась Джеральдина в наброшенном на плечи кардигане. — Я увидела вас оттуда. — Она указала в сторону гаража Дугласа. — Что случилось?

Ее ласковый тон обезоружил Джоанну.

— Это Смоки, — в отчаянии сказала она. — Я никак не могу его найти. Ищу уже целую вечность.

— О Боже, — с сочувственным раздражением сказала Джеральдина. — И часто он это проделывает?

— Каждую ночь, но сегодня что-то особенное. — Джоанна снова тихонько позвала. — Боюсь разбудить мистера О'Малли, он плохо себя чувствует.

— Ну, это, конечно, ваше дело. — Джеральдина глянула через плечо. — Простите, вот и Дуг. Я должна идти. Вы чересчур беспокоитесь! — дружески бросила она на бегу.

Сегодня, подумала Джоанна, беспокойства хватало, и на нее, усталую и одинокую, эта мысль теперь подействовала самым угнетающим образом. Но, может, она и вправду слишком беспокоилась. Она последний раз безуспешно позвала Смоки и пошла спать.

Заснуть никак не удавалось; столько мыслей, счастливых и несчастливых, роилось в ее мозгу — Смоки, Ши, Шейла О'Малли, недомогание Мэттью и Дуглас, который сначала поставил ее на место, а потом был так добр. Из всех событий этого дня дольше всех не желали уходить те, что относились к «созданию пшеничного поля». Наконец она задремала и проснулась, как от толчка. Как будто прошло всего пять минут, но это было не так. В комнате было светло, и кто-то барабанил в дверь.

— Вы в приличном виде? — окликнул голос Ши.

Она потерла глаза и сказала:

— Да.

— Этого я и боялся, — нашелся он и открыл дверь. Сюрпризом номер один была чашка чая в его руке, сюрпризом номер два — тот факт, что несмотря на субботу, он был безупречно одет в темный деловой костюм.

— Увы, сейчас отправляюсь. — Он взглянул на запястье. — Босс все устроил. Это… ээ… — он слегка покраснел, — «Юность О'Малли». Мальчик собирается предстать перед фотоаппаратом.

— Вы имеете в виду… Вы будете прототипом!

— Я уже сыт этим по уши! Да, милая, лучше не скажешь. Мы все-таки ухватились за крапиву.

Это было идеальное решение, при котором план компании не изменится, а Шейла О'Малли не будет испытывать страданий, видя Майлса на каждой рекламе. Все подходило — возраст, внешность, даже фамилия. Джоанна в восторге так и сказала.

— Надеюсь, — серьезно ответил Ши. — Ну, я лучше пойду. — Он двинулся к двери, остановился и вернулся. — Послушайте, милая, насчет вчерашнего вечера. Я показал себя нудным ослом. Простите меня.

— О Ши, не извиняйтесь, — взмолилась Джоанна. — Как я хотела бы суметь вам помочь!

— Вы помогли, — коротко сказал он. — И помогаете. Вы здесь, и вы такая славная, и это значит очень много, скажу я вам. Знаете, Джерри не раз совершенно ясно давала мне понять, что к чему. Обычно все нормально, ничего не болит. Но временами я все же срываюсь. Во всяком случае, когда это произойдет в следующий раз, бегите в укрытие.

Вспомнив про вчерашнего гуляку, она крикнула ему вдогонку:

— Вам не попадался Смоки?

В ответ она услышала то, что и ожидала:

— Нет, слава Богу.

Через десять минут она принялась за поиски, искала везде, на подоконниках, на дорожке в саду и под каждым кустом. Его и следа не было. Потом она прошла к воротам и посмотрела вправо и влево вдоль дороги. Слева, куда уехал Ши, было совершенно пусто. Справа, по направлению к придорожной закусочной, вытянувшись на обочине, лежал светло-серый комок.

В первую озадачивающую секунду она не сообразила, в чем дело, но вскоре ее разум отказался от этой бесполезной защиты. Это был Смоки. Едва держась на ногах, она повернулась и пошла обратно по дорожке.

Не считая Мэттью, сообщать было некому. Она позвонила в дверь Дугласа, но не получила ответа, и его машины в гараже не было. Элис отпросилась, чтобы посмотреть на свадьбу, и должна была прийти не раньше, чем через час. Она сказала Мэттью, когда зашла забрать поднос.

— Ладно, ничего не поделаешь, — кратко ответил он, скорее раздраженно, чем огорченно. — Только принесите его домой.

Это придется сделать Дугласу. Она не смогла бы ни за что на свете; она не могла даже глядеть на него. «Закрой глаза, милая, не смотри», — всегда говорила в туманном прошлом ее мать, когда в Дайкс Линн или поблизости случались эти маленькие трагедии. От этого нелегко отвыкнуть.

Через некоторое время, и это время показалось ей очень долгим, на дорожке появилась машина Дугласа, и она выбежала ему навстречу, выложив случившееся в шести мучительных словах:

— Мистер О'Малли (не тот случай, чтобы называть его Дугласом), это Смоки! Его переехали!

Все это время она сдерживала себя, обдумывая, как сказать, представляя, как это подействует на Шейлу О'Малли, раздумывая, больно ли было старому коту, успел ли он испугаться перед ударом. Теперь, когда она выпалила последнее слово, хлынули слезы, соленые и холодные.

Большая, уверенная рука обхватила ее за плечи.

— Ну-ну, не расстраивайтесь.

Она вяло уселась в приемной, и наконец ясно увидела: оливково-зеленая рубашка с застегнутым воротником, вязаный галстук горчичного цвета и над ними спокойные темно-серые глаза.

— Как это произошло?

— Не знаю.

Взгляд серых глаз изменился, когда она снова горестно, с запинками, повторила свой рассказ.

— Ну, ладно. Неудачно, но ничего не поделаешь. По крайней мере, его беды окончены.

Она со всхлипом сказала:

— Да, — ругая себя за то, о чем он не упомянул. Она оказалась безответственной, и это ему теперь придется сообщать матери.

— Что вы с ним сделали?

Она вздрогнула.

— Я… ничего. Только увидела его. На дороге. — Она дернула головой в сторону печального открытия.

— Так он мертв?

— Я… должно быть… Он не двигался.

— Боже, — он резко оборвал себя и вскочил. — Хорошо. Я принесу его.

Дверь клиники открылась и закрылась, и коренастая фигура в твидовом пиджаке широкими шагами заспешила по дорожке, чтобы через несколько минут вернуться с неподвижным телом Смоки на руках.

— Здесь все ясно. Я бы сказал, практически мгновенно. Я опасался… — Он не закончил. В этом не было необходимости. Джоанна поняла. С тех пор, как она увидела кота на обочине; прошел час. Вполне можно было предположить — и вряд ли стоило упрекать Дугласа, если он так и подумал — что все это время он лежал там живой и мучился.

— Если вы не выносите таких вещей, лучше выйдите, — разумно предложил Дуглас. — Я собираюсь похоронить его, пока не пришла Элис.

— Я могу помочь? — заикнулась Джоанна, стараясь не смотреть и в то же время стараясь не отворачиваться.

Дуглас заметил это.

— Думаю, лучше не надо. Не хочу, чтобы вы потеряли сознание у меня на руках. — Он понес свою ношу через лужайку.

Зайдя перед ленчем в сад за свежими цветами, Джоанна обнаружила свежевскопанную землю. Пока она смотрела, подошел и он.

— Спасибо за кофе. Элис сказала, это вы послали его. Очень кстати. — Он улыбнулся. — И сегодня днем устройте себе разрядку, как сказали бы наши американские кузены. Пусть Ши свезет вас куда-нибудь.

Не получив ответа, он внимательно посмотрел на нее.

— И не расстраивайтесь из-за этого. — Он взглянул на вскопанную землю. — Возможно, это к лучшему. Если бы кот был моим, я усыпил бы его давным-давно. И если бы он не принадлежал матери, — отрывисто добавил он. — Не сомневаюсь, что Элис жалела ее все утро, но делать это — значит здорово ее недооценивать. Могу вас заверить, она очень даже стойкая.