Расписание было составлено безупречно — не зря Джеральдина была секретаршей, а поскольку Шейла и Мэттью О'Малли, как и Кейт, завтракали в постели, Джоанне было совсем нетрудно ускользнуть.

Пятнадцатью часами позже, она, еле передвигая ноги, прошла билетный контроль на станции в Норидже, и рука отца, благословенно сильная и желанная, протянулась и обхватила ее.

Когда в воскресенье вечером Джеральдина вернулась в Лондон, Ши в гостинице не было. Он оставил ей записку, в которой сообщал, что встречается с Фелгейт-Уинтером, но увидит ее за завтраком; также сообщалось, что для них обоих заказаны места на утренний самолет в Париж.

Когда она свалилась в постель, усталая и отягощенная заботами, поездка в Париж вовсе не казалась ей такой уж привлекательной, и на следующее утро Ши, похоже, разделял ее мнение. Сначала в такси, а потом в автобусе его настроение можно было описать только словом «сварливое».

Когда они добрались до зала отправления, то услышали, что рейс откладывается.

— Ладно, нечего на меня огрызаться, — обиженно сказала Джеральдина, когда ее предложение выпить кофе, пока они будут ждать, было отвергнуто. — Мы в одной лодке.

— Хотел бы я в ней оказаться, — саркастически сказал Ши.

— Конечно, я и забыла. Ты не любишь летать, верно? Почему же ты летишь?

Ши раздраженно сказал, что все устраивала секретарша мистера Фелгейт-Уинтера.

— Нечего было тебе ездить в Ирландию, ты должна была заботиться обо мне.

В самолете он запротестовал:

— Боже, только не у окна. С какой стати мне в него смотреть? — И когда после безупречного взлета они были в воздухе, он сидел, напряженно уставясь прямо перед собой.

— Знаешь, что тебе требуется, так это виски. — Она плохо спала, и в момент пробуждения все нахлынуло на нее. Она подумала: я не справлюсь, только не сегодня. И потом: это несправедливо. Но как раз это было не чем иным, как справедливостью. Дуглас всегда был справедливым. Просто от него до Ши было как от неба до земли.

Ши безразлично отнесся к идее насчет виски, поэтому она сама взяла ему порцию.

— Твоя мать беспокоится о тебе. Говорит, что тебя эксплуатируют. Она хотела поговорить с ними, но я ее остановила.

— Спасибо, — содрогнувшись, ответил Ши.

— Тем не менее, это правда. У тебя не было отпуска. Тебе следует настоять, когда мы вернемся. Побудешь хоть немного с матерью, пока у нее не начнется семестр. — Ей нравилась Мейр О'Малли, иначе, конечно, она никогда не сослалась бы на нее.

— Поедем вместе? — пригласил Ши.

— Ты же знаешь, что мы не можем отсутствовать одновременно.

— Ну, в данный момент я отсутствую — к сожалению, — зевнув, сказал он. — А ты сейчас где?

Верно, она сказала глупость. Странно, что ей первыми пришли на ум эти слова, а не простое «нет». Странно, что именно сейчас она способна обсуждать поездку в Каррикду, но ведь это будет другой Каррикду, еда в неопределенное время, тарелки, приносимые к телевизору, облицовка кухни кафелем с подсолнухами. Тогда были веселые уикэнды.

— А как Джоанна?

— А что Джоанна? — Похоже, он еле сдерживал зевоту. — Это не ее вина. Она старалась, я уверен. — Темноволосая голова упала на плечо Джеральдины, и рука Ши обмякла поперек ее тела. Надо же, выключился мгновенно, — с изумлением подумала она.

Она сама была не прочь уснуть, выкинуть из головы вчерашний день и лицо Дугласа, когда она просунула голову в дверь. Свет на нем погас, совсем медленно, совсем беззвучно. Вошедшая следом за ней Шейла пришла на выручку.

— Кейт и Джо просто умирали прийти, но врач позволил только одного посетителя, и мы знали, что ты захочешь увидеть Джеральдину.

— О, да, да, конечно, — немедленно ответил Дуглас, протягивая руку.

Он всегда соглашался с предложениями других. Именно так все и началось.

— Мать говорит, что ты хотела посмотреть это представление в «Гейети». Не хочешь ли пойти со мной?

И нетерпеливый вопрос Шейлы:

— Ну что, пригласил он тебя? — не оставлял ни малейшего сомнения в том, чья идея это была на самом деле.

Такое любезное и такое желанное приглашение, что она с радостью согласилась. Но Дуглас был честен с самого начала. Пусть она смотрит на него просто как на «затычку», потому что, хотя он «действительно наслаждается» ее обществом, он не думает о женитьбе. И через двенадцать месяцев регулярных свиданий он все еще будет оставаться всего-навсего хорошим приятелем. Хотя до вчерашнего дня она еще надеялась. Вчера, когда они были одни, он сказал, честно и прямо:

— Я хотел сказать тебе, в сущности, ты первая, кто об этом узнает: я попросил Джо выйти за меня замуж.

Ей достаточно было сказать одну короткую фразу: «А тебе известно, что она — та девушка, с которой должен был встретиться Майлс?» Но она не сказала. Потом, когда он поправится. Но ей это не сойдет с рук. Я расскажу ему позже.

К своему величайшему удивлению, сейчас она поняла, что не расскажет никогда. У нее и так забот по горло, — или, вернее сказать, все руки заняты. Она вспомнила, что не следует давать спиртное человеку, который с трудом сдерживает беспокойство.

Темноволосая голова Ши все еще перекатывалась по ее плечу, губы чуть приоткрылись, так что была видна расщелинка между передними зубами. На шее была крошечная, ребячья родинка. Когда, смущенная улыбкой стюардессы, она хотела отодвинуться, изящная загорелая рука, все еще во сне, только крепче обхватила ее.

— Слушай, мама, если он занят… — в третий раз начала Джоанна. Она стояла перед домом, поджидая отца, который должен был отвезти ее в Грейт Ярмут.

Целью поездки было испытать машину, которую Джоанна собиралась купить, чтобы ездить в художественную школу, где вскоре начинался семестр. Покупку финансировал отец, так что он заслужил право высказать свое мнение. Кроме того, он лучше слышал мотор, чем его дочь. И все-таки он был очень медлительным, а в эти дни малейшая ерунда раздражала ее почти до слез. Как она ни старалась, это было трудно скрыть, и она знала, что даже невозмутимость ее матери была на пределе.

Дороти Дайкс даже начала осторожные расспросы, что для нее было неслыханным. Сейчас она как раз этим занималась.

— Я думала об этой семье, дорогая, с которой ты была. Ты говоришь, они занимаются твидом. Они знали Майлса?

На сегодняшний день это был самый удачный выстрел, и Джоанна внутренне сжалась. В первую неделю после ее возвращения каждый из родителей говорил удивительно мало, а сама она вела себя несправедливо по отношению к ним и была похожа на пресловутого моллюска, вплоть до того, что ухитрялась даже не упоминать фамилию своего хозяина.

Сейчас она начала:

— Может быть… — и, вздрогнув, замолчала, когда три большие черно-белые птицы, трепыхаясь, подлетели и уселись на провод.

— Ой, смотри! — сказала Дороти Дайкс. — Три — это к свадьбе!

— Их все еще семь? — спросила Джоанна.

Мать покачала головой:

— Нет. Должно быть, тот, у кого был секрет, его раскрыл. — Глаза ее встретились с глазами Джоанны, как будто случайно, но Дороти Дайкс нечасто доверялась случаю.

Что толку, решила Джоанна. В конце концов, это ее родители, и ощущение их любви и беспокойства никогда не были сильнее, чем в предыдущие две недели.

— Ладно, мама, твоя взяла; это действительно семья Майлса. Вот почему я хотела помочь. Но они не знали, что мы были знакомы. Не было смысла ворошить прошлое.

— Но, дорогая, по-моему…

—  Нет, мама! Так было лучше. И во всяком случае, теперь все кончено.

После ее прилета из Каррикду наступило полнейшее молчание. Правда, неделю назад из Нокбега прибыла ее одежда и другие мелочи, которые она там оставила. Конечно, ее адрес имелся в фирме. Но от Шейлы, Мэттью или Ши не было ни строчки. И от Дугласа — ничего. Да и как можно чего-то ждать после того письма?