— Итак, семьи… — произнес Грегуар, чтобы вернуть Беллека к его плану сражения.

— Да, семьи. Французская сеть предприятий изучена досконально, и здесь сложно обнаружить что-то новое. Знаете ли вы, что мы подписались на все региональные газеты, чтобы найти маленькие перспективные хозяйства, об успехах которых сигнализирует пресса? Как только неизвестная ферма из департамента Юра или Перигор заключает сделку с иностранной компанией, наши антенны уже улавливают нужную информацию. Кто знает, может, это начало успешного бизнеса? Но отныне искать эти редкие жемчужины надо у наших соседей.

— Чтобы их купить? — спросил заинтригованный Грегуар.

— Вовсе нет! Проблема не в том, чтобы их купить, а в том, чтобы вывести на рынок. Убедить их открыть свой капитал акционерам. Вот наша цель. Оценить их состояние, предвидеть прибыли, помочь организовать акционерные общества, которые их увековечат. Например, создать надежный семейный союз, который позволит основателям и их детям сохранить контрольный пакет акций, а остальное отдать акционерам, не представляющим опасности по захвату контроля.

— В этом случае преемственность не нарушится?

— Нет, так как наследники сохраняют контрольный пакет акций у себя. Если же они начнут делить его на части, то акции могут попасть в руки враждебно настроенных государственных структур.

— А если некоторые члены семьи продадутся тем, кто предложит хорошую цену, и разорвут семейный союз?

Беллек вздохнул.

— К сожалению, так уже происходит. Каким бы ни было принятое решение, риск всегда существует. Но в этом случае семье предоставлено самой стирать свое грязное белье. Признайте, тем не менее, что данная схема защищает приобретенный капитал и сохраняет шансы на его рост в будущем. Именно в этом заключается основное преимущество. Гарантировать тому, кто создал собственное дело, что близкие смогут продолжить его, — это очень важно. Но что принимается в расчет, так это преемственность. И чтобы продлить жизнь предприятия, необходимо искать и развиваться, открывать новые рынки, запускать новые продукты, делать новые приобретения. Таково правило современного капитализма для любых компаний — пройти путь от стандартных до феноменальных размеров. То есть расти, чтобы не погибнуть.

Грегуар Батай ловил каждое слово своего нового наставника. Он подумал, что Беллек был бы просто несчастьем для студентов, если бы преподавал прикладную экономику в университете. Если бы молодому финансисту самому не хватало знаний и увлеченности делом, речь Амбруаза Беллека подействовала бы на него как электрический заряд.

Они еще были в кафе, когда президент «Bellec Investissement» раскрыл свои истинные намерения.

— Вступление всех этих восточных стран в Европу сравнимо с созданием нового мира. Нам кажется, что он нам знаком, но на самом деле это не так. Есть страна, которая благодаря своему географическому положению находится в постоянном контакте с этой зоной. Я говорю об Италии. Там привыкли вкусно есть и много болтать. Это отличный наблюдательный пост, позволяющий узнать, что говорят о новых европейских странах. Еда объединяет людей. Нужно провести там несколько дней и прозондировать почву на предмет того, что итальянцы собираются делать со своими восточными соседями. Вы можете отправиться в ближайшее время?

Грегуар задумался. Ему хотелось провести некоторое время во Франции, пообщаться с семьей. Но отказать

1>еллеку без видимых причин он не мог, поэтому сразу принял предложение.

— Мне нужно лишь сорок восемь часов, чтобы уладить кое-какие дела. Вы можете уже заказывать мне билет.

— Превосходно, — произнес Беллек, широко улыбаясь.

— Куда именно нужно ехать в Италии?

Шеф пристально посмотрел на него и ответил вопросом на вопрос:

— Дорогой Грегуар, вы любите оперу?

— Оперу? — недоумевая, переспросил молодой человек.

— Да. Вы едете в Милан, и я хотел бы, чтобы вы все разузнали об одном семейном предприятии в деревне Бертоццо.

— Какое отношение это имеет к опере?

— Предприятие называется «Verdi».

Шел дождь, и крестьяне Креза смотрели этим утром на воду, падающую с неба, как на благословение. За долгие недели жары поля настолько высохли, что этот дождь был настоящим облегчением — и для растений, и для людей, и для земли, и для животных.

Грегуар прилетел накануне и сразу же попал в атмосферу лихорадочного оживления. Отец встретил его в аэропорту так же, как и всегда, проронив единственное «здравствуй». Но, оказавшись в машине, он сразу же принялся возбужденно рассказывать о предстоящем на следующий день событии. Готовилась акция протеста против снижения цен на молоко, о котором объявили местные власти. Операция обещала пройти с размахом, в ней должны были принять участие производители со всего департамента.

— Завтра мы им покажем, — негодовал старый крестьянин, размахивая в воздухе своим кулаком. — Десять евро за тонну? Они хотят нашей смерти! И это в тот момент, когда мы начали модернизацию, когда у нас такие займы!

Грегуар редко видел своего отца в таком взволнованном состоянии. Последний раз это было, когда ему исполнилось четырнадцать. Какие-то сумасшедшие на джипе въехали в стадо на поле, убив четырех коров.

Отец и сыновья надели сапоги и отправились на ферму.

Люсьен Батай запустил насос и залил в цистерну триста литров молока.

— Что вы собираетесь делать? — спросил Грегуар.

— Красивую белую реку, — ответил Люсьен, контролируя уровень наполнения.

— Вы собираетесь вылить это на дорогу?

— Не на дорогу, а во двор «Lactagri».

Лицо Грегуара исказила гримаса, которая ни от кого не ускользнула.

— Тебя это шокирует? — спросил отец.

— Да. Я уверен, что некоторые люди были бы счастливы воспользоваться этим молоком.

— Несомненно, — ответил Люсьен. — Не думай, что мы стремимся разбазаривать свой товар. Но сегодня нуж-но нечто шокирующее. Будет региональное телевидение и, может быть, даже национальное.

— И сколько молока вы потратите?

Его отец и братья переглянулись. Было ясно, что финансисту еще многое предстояло узнать об особенностях профессии.

— Всего будет около тридцати производителей. Самые крупные, и мы в их числе, пожертвовали триста литров. Другие — около ста литров, — сообщил Люсьен. — Можно предположить, что на земле окажется пять — шесть тысяч литров.

— Нужно, чтобы они поняли, что нельзя заставить нас производить больше в драконовских условиях и одновременно лишать нас куска хлеба, — поддержал отец.

— Я понимаю, — произнес Грегуар, кивнув. — Я просто задаю себе вопрос, не была бы эта акция более зрелищной и продуктивной, если бы молоко раздали бесплатно, а не вылили его во дворе молокозавода.

Ответом на это предложение было молчание.

— Это война, — произнес наконец отец. — Нужно, чтобы ты хорошо усвоил: это война, а на войне кому-то приходится умирать. У нас, семьи Батай, нет никакого желания умирать.

Закончив наполнять цистерну, Люсьен и его отец забрались в трактор, а двое других братьев поехали за ними в фургоне. Маленькая процессия отправилась в дорогу. Дождь уже прекратился. Появилось солнце, и от полей поднимался теплый пар. Грегуар полной грудью вдыхал этот воздух, который неожиданно принес ему воспоминания о том, как он, будучи ребенком, рано утром бежал за комбайном, собирая колосья.

Не задумываясь почему, Грегуар вдруг почувствовал приступ детского веселья. Еще два дня назад Амбруаз Беллек рисовал перед ним странный и чарующий мир агропромышленности, с его сложностями, скрытой борьбой, поражениями и нововведениями. И вот сейчас, одетый как крестьянин, Грегуар собирался принять участие в практическом занятии, которое проводила его семья, направляясь к самому большому молочному заводу департамента, чтобы заставить его управляющих выслушать свои доводы.

Выехав на шоссе, Батаи попали в пробку. Вереница машин тянулась за тракторами, которые, казалось, буквально приклеились к дороге. Грегуар предоставил Дану вести фургон и включил радио, чтобы послушать, что говорят обо всей этой истории. Однако на волнах национального радио ничего не обсуждалось. И только радио Креза предупреждало автомобилистов об образовавшейся пробке.