Жизнь душит желание, считая слабостью следовать зову сердца?

Ты опускаешь глаза под тяжестью неосуществленной мечты?

Так становятся банальными и еще более этим безнадежные поиски смысла жизни…

…жизни, в которой сквозь сотни миров, нескончаемое число врат

и переливы острогов нас будет вечно притягивать друг другу…

я знаю: параллельные прямые не пересекаются,

встречаются только взгляды, да и то не надолго.

Но для чего сегодня тают покровы снов под твоими руками,

разрушая спокойствие моих мыслей, мраком укутывая плечи…?

Кто ты?

вижу только силуэт, нависшей над набережной моей души…

отблески пламени в глазах стучат в висках безмолвным криком…

сил уже нет, а все равно заставляешь себя держаться…

тонкая грань между тобой и небытием …

Ты пытался уцепиться за край сознания,

заранее зная, что это бесполезно.

Зная, что должен встретить меня там…за этой призрачной чертой…

за движением ветра…за отражением стекла…

Не бойся…закрой глаза – я поведу тебя за собой.

Туда, где кончается небо…

Туда, где солнце светит сквозь зеленую толщу воды…

Туда, где умирает рассвет, и нет жизни закату…

Туда, где корчится в судорогах любовь…

по кромке волны, не слыша стонов чаек и не видя отблеска горизонта…

Не спрашивай ни о чем – просто протяни руки и я стану тенью твоей…болью твоей… грезой твоей…

Дева Битв дарит тебе покой и вечную нежность…

Бой закончился 4 часа назад… Уже вполне можно было разглядеть контуры берега, темные тучи понемногу рассеивались и на востоке медленно, словно нехотя занималась заря. Гармон устало опустил руки. Зазубренный меч валялся рядом, щит, заляпанный кровью, наполовину засыпан песком. Следовало бы почистить его, но на это уже просто не хватило сил – битва хоть и продлилась недолго, но выдержать ее пришлось в одиночку, а старые раны давали о себе знать.

«Ну и ночка выдалась», - подумал он и устало обвел глазами берег. Когда все закончилось, Гармон буквально упал на песок и так просидел до восхода солнца, даже не шевелясь, не имея даже возможности уснуть. К счастью или к сожалению, но путь , который он выбрал, был только для него одно. Воин задумался – «Гармон», – он слабо усмехнулся, - это имя было дано ему при рождении, но сегодня ему ничего не хотелось вспоминать: ночь принесла с собой смерть, а прошлое лишь притягивало ненужную боль. Гармон потянулся, подцепил пряжку плаща. Он расстелил его на песке, еще несогретым южным ранним солнцем, сбросил сапоги и подошел к воде.

В ушах шумело , но было уже не разобрать, что это – бессонная ночь или звук волн. Этой равнодушной стихии было все равно, что происходит вокруг: оно жило своей, никому не доступной жизнью. Волны ласково обнимали ноги, смывая как всегда тяготы ушедшей ночи. Развернувшись спиной к берегу, Гармон стоял по щиколотку в воде, глядя на голубую равнину, растянувшуюся на многие мили. Ему пришло в голову , что наверное первый раз за долгое время он может позволить себе просто отдохнуть.

Только…только здесь он был не для этого. Он улыбнулся, заслышав шорох за спиной. К нему сложно было подобраться незаметно.

- Слышу. – произнес воин, не оборачиваясь.

Позади него вытянула руку, замахиваясь, девушка в полной боевой амуниции. Переливчатая серебрянная броня была стянута на тонкой, осиной талии, поясом из черных агатов,столь редких в этих краях. Загар покрывал стройные ноги, руки, лицо и шею, а тонкие плетеные сандалии и легкий узорчатый меч за спиной придавали полноту образа. Шипы на обоих запястьях того же металла, что и кольчуга так сверкали на солнце, что было невозможно смотреть. Наточенный гребень на шлеме, принесший в свое время гибель не одному врагу, служил ей как оружием, так и украшением. Прямо поверх лат на шее у девушки висел круглый медальон на короткой крепкой цепочке. На черной поверхности, поверх рисунка крылатой собаки была выгравиована руна «А», легко читаемая даже тем, кто не владел древними наречиями – первая буква во всех алфавитах писалась одинаково за редким исключением, но в этом случае язык был самым старинным из существовавших – языком дев-воительниц. Кулон свидетельствовал о принадлежности к роду валькирий. Гармон, казалось бы, ничему и не удивился.

-Ну тебя…кажется я старею. – недовольно произнесла девушка и плюхнулась на песок рядом ним.

-Так ведь это ты учила меня драться. – Гармон сделал шаг к ней. – Сколько же мы не виделись. Господи, как я соскучился.

На ощупь, отыскав застежку на шлеме и обхватив руками серебристую поверхность, он осторожно стащил его, и больше не сдерживаясь, впился губами в сомкнутый рот.

-…Моя мелкая…

Ответом на поцелуй было разъяренное шипение дикой кошки и, воин, выдержавший смертельную битву без единой царапины, согнулся пополам, уронив шлем на песок.

- Не смей называть меня так!!!

- Раньше тебе нравилось. - смог выдохнуть Гармон только по прошествии некоторого времени.

Резким движением, откинув длинные прямые волосы с лица, воительница в бешенстве вскочила.

- Хватит ! Раньше было раньше! Ты что, теперь постоянно будешь напоминать мне об этом унижении?? И вообще, ты вытащил меня из другого мира, чтобы в очередной раз уложить в свою постель?! Кажется, у тебя тут достаточно баб.

- Ну что ты опять начинаешь-то? - примирительно заговорил он и замолчал на полуслове- Мне нужно обсудить кое-что…

…Пояс щелкнул , кольчуга, обвив стройные ноги, медленно заскользила вниз. Золотое колечко мерцало в проколотом пупке, и у Гармона второй раз за последние несколько минут перехватило дыхание. Время словно замерло, не решаясь нарушить их уединение, песчинки в огромных вселенских часах перестали двигаться для двух существ в этом мире.

- Все. Все потом…я так долго тебя не видела. - прошептала почти в самое ухо валькирия. И прижавшись к нему обнаженным телом, осыпав лицо мужчины поцелуями, она потянула его за собой на песок.

Прошло несколько часов, прежде чем они вообще смогли что –то обсуждать. Закинув руки за голову, девушка лежала на сваленных в кучу плащах и улыбалась, глядя на проплывающие по небу облака. По самому краю озеро заросло камышом, хотя у самого берега вода была прозрачная, если отплыть на глубину становилась мутно-зеленой, сквозь которую уже ничего нельзя разглядеть. Ветер за ночь стих и на озере стоял полный штиль. Юркие водомерки бегали на мелководье, над поверхностью воды летали большие голубые стрекозы, а из зарослей тросника деловито выплыла утка с выводком сереньких утят и не обращая никакого внимания на влюбленную парочку проследовала мимо них в соседнюю заводь. От птичьего семейства пошли маленькие волны и, достигнув берега, растаяли. Гармон, облокотившись на руку, играл с длинной рыжей прядью, наматывая ее на пальцы и снова отпуская.

- Волосы у тебя отросли.

Она лениво взглянула на него.

- Знаешь, иногда я начинаю верить , что ты и правда любишь меня.

- Дура ты. – обречено вздохнул он. – Дура и есть, - и с нежностью добавил. – Мелкая.

- Ладно. – оборвала «мелкая» .- Ты хотел поговорить?

Она отодвинулась от него и встала, отряхиваясь. Золотисто-рыжие волосы разметались по плечам, переливаясь, словно драгоценный металл в солнечном свете. Чуть заметная горбинка носа ничуть не портила нежные изысканные черты лица, только лишь придавая выражение гордой независимости. Широко распахнутые карие глаза излучающие уверенность, словно бросали вызов каждому смотрящему.

Сильные трепетные крылья за спиной девушки раскрылись и , взмахнув ими, она приподнялась на метр от земли. Сделав изящный пируэт, валькирия зависла в воздухе, пытаясь привести свой туалет в порядок. Изгибу шеи позавидовал бы самый красивый лебедь, а серебрянная кольчуга не скрывала ни правильную линию плеч, ни совершенной фомы грудь. Мужчина сглотнул и отвернулся.