Кэти отрицательно помотала головой. Лу разломила булочку пополам и дала кошке с собакой, потом уже положила себе на тарелку несколько аппетитных, румяных изделий Блэр. Она ничего не ела с восьми часов вечера прошлого дня. У нее потекли слюнки от аромата; если бы было возможно есть лакомства не жуя, а вдыхая их запах, она бы тут же проглотила сразу всю тарелку. Но надо уважать чужое горе. Поэтому Лу сидела неподвижно и ждала, пока гостья заговорит первая.

Кэти в видимом затруднении собиралась с мыслями.

— Я знаю, вы после ночной смены, мне очень неловко, — начала она.

— Не извиняйтесь, — прервала ее Лу. — Я же сама сказала, чтобы вы приходили в любой момент.

— Да. Поэтому я и пришла.

Ее руки дрожали, когда она положила их на стол перед собой.

— Сегодня ко мне приходила полиция.

— Да?

— Они рассказали о гибели Джорджа Фагана и расспрашивали о Джее. Зачем? Лу, я не знаю… Это правда похоже на убийство?

— Да, — подтвердила Лу, вспомнив металлический стук канистры о лестницу.

— Они сказали, что подозревают Джея в пособничестве Джорджу Фагану, это правда?

— Да.

Кэти опустила голову, но тут же вскинулась и посмотрела Лу прямо в глаза.

— Вы за этим приходили? Рылись в файлах Джея, чтобы найти доказательства его вины, так?

— Так.

— А почему не сказали мне?

— А вдруг вы передали бы это ему? Тогда бы он предупредил сообщников, и они бы так спрятали концы, что никто бы их вовек не нашел.

Лу отодвинула подальше от себя тарелку с булочками и облизала пальцы с прилипшими на них крупинками сахара.

— Если, Кэти, вы знаете, где Джей…

— Да не знаю я! Никто мне не верит, но я правда не знаю. Лу, а он действительно… преступник?

— Господи, ну конечно же, Кэти! Из-за махинаций на верфи погибли два человека. И Джей, похоже, — первый на подозрении у полиции.

— Что? Джей?! Убийца?!!

Кэти широко раскрыла глаза и дрожала. Лу с досады прикусила язык.

— Они подозревают его, Кэти. Он прячется, так? А его сообщника вдруг убивают. Очень подозрительно, правда?

Кэти потрясла головой.

— Только не он.

— Вполне возможно. Но если это не он, тогда ему необходимо срочно явиться в полицию и рассказать все, что ему известно. А знать он должен многое, в том числе имя вероятного убийцы. Кстати, убийца тоже это понимает и, вполне возможно, уже охотится за Джеем!

Лу видела, что Кэти не верит, но что делать, это правда, от которой никуда не денешься.

— И даже если выяснится, что Джей не убивал, все равно ему придется держать ответ за то, что он пропустил корабль с неисправным котлом. Если шов не выдержит и пострадают люди, ему придется даже сесть на скамью подсудимых.

— Полиция думает, что ему платили?

— Да.

Несчастная женщина вскочила на ноги и стала мерить шагами кухню. Конечно, ей нужно было время, чтобы осмыслить все услышанное. Спустя несколько минут она вновь вернулась на свое место.

— Я постаралась откинуть в сторону эмоции и рассудить здраво, не как жена, а просто как человек, который живет рядом с Джеем последние пятнадцать лет его жизни. Он не мог брать денег.

— А если он пил, играл в карты…

— Он не мог брать денег…

— Кэти…

— Джей — далеко не ангел. Конечно, мы иногда ссорились. Я могу себе представить, что он похаживал в бар, или даже, черт побери, к другой женщине, но чтобы брать деньги за то, чтобы не замечать плохие швы… Нет, Джей не стал бы продаваться как проститутка!

Лу стало жаль ее. Она так страдала и казалась такой беззащитной, неприспособленной к суровой действительности.

— Я знаю, о чем вы думаете, — внезапно сказала Кэти.

— Да?

— У вас все на лице написано: бедная слепая Кэти, она даже ничего не замечала. И теперь не хочет верить очевидности, преданно защищает мужа. Так вот: вы ошибаетесь! — Кэти с вызовом отбросила волосы со лба. — Я защищаю его вовсе не потому, что я — верная жена и заботливая супруга. Вчера я подала на развод.

— Что? — Лу раскрыла рот от удивления.

Кэти с шумом отодвинула стул и поднялась из-за стола.

— Я могу простить обычные мужские грешки, но только не трусость и подлость. Он оставил, бросил нас в неизвестности, не подумал о том, что мы с ума сойдем от беспокойства. Почему он не доверял мне и ничего не рассказывал?

— Вы уверены, что не будете потом жалеть? — спросила Лу.

— Я уже сейчас жалею. Но не могу иначе.

— Я прошу прощения, что плохо подумала о вас. Вы — настоящий человек, смелый, гордый и знающий жизнь, — сказала Лу, тоже поднимаясь.

— Мне будет трудно, но я выдержу.

Повинуясь внезапному импульсу, Лу крепко обняла Кэти.

— Будем подругами? — предложила она с улыбкой.

— Конечно. Мне пора. Дети остались с няней, счетчик тикает. Если я узнаю что-нибудь о Джее, позвоню. Но верьте мне: он денег не брал.

— Я верю, — сказала Лу.

Огнепоклонник сидел в машине и смотрел на дом. Свет зажегся в окнах на втором этаже и тут же погас. Это ее комната. Сразу легла. Конечно, за сутки ей выпало много переживаний: сначала чуть не убили, потом чуть не затрахали. Бедная Лу Малотти. Устала, Рыжая Сука.

На первом этаже занавески не были задернуты, и он видел детей Витакера. Кругом люди. Защищают друг друга, защищают эту сволочь.

До сих пор он думал, что был прав, когда поджег дом Витакера, а теперь видит, что ошибался. Не надо было поджигать. Тогда сейчас она была бы одна, он бы спокойно зашел в дом и сделал бы с ней все, что задумал. А теперь он чувствовал пустоту и горечь во рту от утреннего пожара и холод неудовлетворенного желания.

Он заглянул себе в душу и увидел пустоту, жаждущую наполнения. Ждущую всеразрушающей силы, энергии уничтожения.

— Сволочь, гадина… — бормотал он.

Он отберет у нее украденную энергию, а ее саму бросит в огонь. Как бы он хотел начать прямо сейчас! Он так мотнул головой, что лязгнули зубы. Ладно. Скоро. Не сейчас, но скоро!

Визгливый лай привлек его внимание. Он посмотрел назад и в сердцах выругался. Старуха с шотландскими овчарками!

Дерьмо вонючее! Он опять запарковался на неположенном месте, и она снова идет читать ему нотации! Она его запомнит!

Некоторое время Огнепоклонник боролся с искушением развернуться и, от греха подальше, раздавить свидетеля. Но потом все-таки поехал прямо, не оборачиваясь, чтобы проклятая старуха не увидела его лица. Он смотрел на нее в зеркальце заднего обзора и видел, как она с трудом сдерживает на поводке рвущихся вперед собак. Псины поганые.

— Малотти, как ты мне надоела, — прорычал он.

Лу лежала на кровати, глядя в потолок, и не могла заснуть, несмотря на усталость. Может быть, ей мешала Шаму, постепенно залезшая на кровать. Лу не хотела ее пускать в спальню, но собака так грустно и просяще смотрела, что у нее не хватило духу указать ей на дверь. Шаму сначала лежала в футе от кровати, но понемногу передвигалась ближе, пока в конце концов ее голова не очутилась на подушке. Она лежала и храпела. Али, не встречая отпора, тоже не терялась и устроилась на животе Лу.

Не надо обманывать себя, Малотти. Не сваливай все на бессловесных животных. Ты просто боишься спать. Боишься, что во сне тебя, как жадные стервятники, начнут терзать кошмары. Кто-то осторожно постучал в дверь.

— Лу, — раздался тихий голос Витакера, — ты не спишь? Можно поговорить с тобой?

— Входи, — сказала Лу. — Не заперто.

Она смотрела, как он входил, и прислушивалась к себе: какие чувства он в ней вызывает. Вроде бы должна расти злость: он вмешивал детей в их отношения, но злости почему-то не было. Наверное, потому, что она сильно устала и видела, что Витакер тоже устал, причем, может быть, еще сильнее, чем она. Он ведь знал, что поджигатель рано или поздно начнет убивать, и хотел поймать его раньше, чем это случится, и вот не успел. Он казнит себя за нерасторопность и берет на себя вину за смерть человека. Это страшная тяжесть.