Яркая эпоха Тан, богатая на выдающихся личностей и разнообразные произведения, несмотря на множество страданий, мятежей и войн, все равно остается примером самого уравновешенного периода в истории китайского государства. Именно в эту эпоху государство стремилось разделить на всех то процветание, которое продолжалось в Китае на протяжении ста лет с VII по VIII в.

Если верить династийным историям, основным инструментом административного механизма этого периода процветания была простая и одновременно эффективная концепция. Правители династии Тан не стремились ничего обновлять, сохраняя то положение дел, которое было создано их. предшественниками, императорами династии Суй:

«Что же касается организации чиновников [династии] Тан, то названия, содержание и звания, хотя и изменившись со временем, в целом оставались такими же, как и в правление династии Суй. Так, например, чиновники были распределены по департаментам (шэн), судам (тай), дворам (сы), направлениям (цзянь), охране (вэй) и административным учреждениям (фу).

Каждая служба управляла тем, что от нее зависело. Таким образом распределялись обязанности и определялись должности.

Для того чтобы ввести отличия между людьми высокого и низкого положения (гуй-цзянь), а также для того, чтобы классифицировать их заслуги и способности, использовались «степени» (пинь), знатные титулы (цзю), почетные титулы (сюань) и разряды (цзиай). Периодически проводились экзамены, по результатам которых людей повышали или понижали в звании. Именно таким образом использовались все таланты и управляли всеми вещами. Как способ экзамены были совершенны и точны, а их внедрение просто и практично. Этот результат достигался, потому что всегда были обязанности для каждой должности и [потому что всегда был] определенный чиновник для каждой государственной функции».

На вершине этой административной пирамиды находился император — источник всякой власти. Его главная роль заключалась в побуждении к действию нижестоящие инстанции. Это стало темой блестящих эссе Дун Чжуншу (179?—104? до н. э.). Так описывал положение дел текст той же эпохи, который был составлен при дворе Люаня, князя Хуэй-наня (умер в 122 до н. э.). Его определение хорошего правителя нашло свой смысл в едином Китае при династии Тан, для которой была характерна логичная система гражданских институтов:

«Сила правителя состоит в том, чтобы управлять делами, не действуя, и отдавать приказы, не разговаривая. Правитель остается спокойным и безупречным, не совершая действий, и беспристрастным — не волнуясь. Он охотно передает свои обязанности подчиненным и, не утруждаясь, добивается успеха. Хотя он и держит в уме собственные замыслы, он позволяет своим советникам их обнародовать; хотя он обладает речью, он позволяет своим чиновникам говорить за себя; хотя у него есть ноги, чтобы идти, он позволяет своим министрам вести себя; и хотя у него есть уши, чтобы слышать, он позволяет своему окружению толковать события. Таким образом, ни один из его планов не проваливается, ни одна из его задумок не идет вкривь и вкось… Когда правитель обращает свой слух к делам правительства, он беспристрастен, обладает знаниями и не находится в плену у иллюзий. Его сознание чисто, а воля слаба. Министры собираются вокруг него, чтобы помочь ему, дать совет, и, независимо от того, глупы они или мудры, способны они или бесталанны, каждый из них дает императору лучшее из того, чем обладает. И поэтому только он может оповещать о тех ритуалах, которые лежат в основе его правления. Таким образом, он правит множеством людей, так же как своей колесницей, он руководит мудростью толпы, как своей лошадью, и хотя он пересекает темные равнины и крутые дороги, но он никогда не собьется с пути. Хозяин людей прячется в глубины, чтобы избежать жары и холода, он всегда живет далеко от закрытых дверей, чтобы избежать мятежей и злодеяний. Он не знает ни деревень, расположенных вокруг него, ни холмов и озер, находящихся вдали за „занавесью Государства”. Его глаза видят не дальше, чем на десять ли, его уши слышат не больше, чем на сто шагов, и все же в мире нет ничего, о чем бы он не знал и что бы он не понимал, так как те, кто делают свои доклады императору, многочисленны, а тех, кто изучает состояние вещей, — множество».

Теория императорской власти в Китае с правления династии Хань и до начала XX в. практически не менялась. Она вновь возникала в сознании людей каждый раз, когда появлялся герой, способный восстановить единство государства. Стержень, на котором держится Вселенная, император, на самом деле не правил. Он использовал посредников, которым и передавал свои властные полномочия. Политические сделки им не рассматривались. Только на его долю выпадала тяжелая задача быть самим собой, стараться сохранить свои добродетели, мудрость, наконец, равновесие мира.

В связи с этим можно задаться вопросом, почему такие сильные и деятельные личности, как Лю Бан или Ли Шиминь, которые беспрестанно воевали, занимались государственными делами, действительно воплощали в себе тот идеал императора, который был характерен для Китая. Их благоприятная, превозносимая всеми деятельность больше всего напоминала подвиги великих демиургов древности: они не правили, они восстанавливали государство, вручая своим наследникам вместе с успокоенным и умиротворенным Китаем «Мандат Неба». Сюань-цзуна, который забросил все политические дела, увлекшись прекрасной Ян Гуйфэй, упрекали прежде всего в том, что он довел этот принцип до крайности: механизм императорской власти неплохо функционировал больше века, нужно было только поддерживать его работу в исправном состоянии. На самом деле его страсть к развлечениям была меньшей ошибкой, чем то, что он не заметил чрезмерного вмешательства клана Ян в дела правительства. Представители этого клана заняли важнейшие посты в административном аппарате, нарушив важную деятельность различных фракций и мешая обеспечивать управление государством, которое соответствовало бы морали. Император был виновен и в том, что его ум оказался занят заботами, в которые не входила забота о народном благе, и в том, что он забыл, что не должен расслабляться, сохраняя сосредоточенность даже в самом безумном веселье.

На самом деле главная и практически единственная политическая задача императора состояла в том, чтобы назначать главных министров (цзай сян) для управления тремя государственными департаментами (сань шэн), которым подчинялась вся администрация.

Первым из этих трех административных органов был департамент государственных дел (шэн-шу-шэн). Главе этого департамента помогали управлять два помощника, левый (старший) и правый (младший). Каждому из них подчинялось по три ведомства из шести, которые занимались чинами (назначениями), финансами, обрядами, войсками, правосудием и общественными работами.

Вторым департаментом была имперская канцелярия (мэнъ-ся-шэн). Ее задача состояла в том, чтобы редактировать и исполнять все указы, относящиеся к государственным делам и администрации. Чиновники имперской канцелярии пользовались очень большим доверием, благодаря своим глубоким знаниям, и ежедневно приводили в порядок архивы. Они могли в любой момент просмотреть даже тексты императорских постановлений и указов. На них также лежала обязанность по воспитанию детей императора.

Наконец, функции имперской канцелярии были дублированы третьим департаментом, который назывался большой императорский секретариат. Он давал императору советы и контролировал засвидетельствование указов. В его ведомство входило три службы: библиотека дворца, где собраны мудрецы (цзи-сянь-дянь-шу-юанъ), коллегия хронистов, которые получали жалованье за написание официальной истории, и двор уполномоченных по урнам для доносительства (гуйши-юань), работавшие с поступавшими доносами. Последняя служба была создана в 685 г. ужасной императрицей У.