Следует сказать несколько слов о древнекитайской философии. Основным стержнем этой философии было деление всего сущего на два противоположных начала — мужское (инь) и женское (янь). Мужское начало считалось положительным. Оно связывалось с Солнцем, со всем светлым, ярким и сильным. Женское же начало связывали с Луной, со всем темным, мрачным и слабым. Но оба начала, по этой философии, не только были тесно взаимосвязанными, но и гармонично взаимодействовали. Все сущее явилось результатом этого взаимодействия. Эта концепция инь-янь возникла примерно в IV веке до Р.Х. (не ранее). Позднее она была дополнена концепцией усин. Эта концепция основана на представлении о взаимодействии и взаимопроникновении пяти основных первоэлементов, первосубстанций. Это огонь, вода, земля, металл, дерево. Историки философии обращают внимание на то, что в учении Зороастры (Древний Иран) также содержалась идея о двух противоположных началах мира — Свете и Тьме. Одновременно существовало представление об основных чистых стихиях и первосубстанциях, которыми считались огонь, вода, земля, металл, растения, скот. Проблема скота в Китае не была актуальной, и вполне естественно, что этот элемент отпал сам собой. Таким образом, связь одной философии с другой очевидна. Первичной из этих философий является зороастризм.

Но философская мысль Китая не стояла на месте. Она развивалась дальше и разрабатывала мистические, метафизические и другие концепции.

Великие идеи выдающихся людей никогда не появляются на пустом месте. Наоборот, когда все проанализируешь, то оказывается, что они почти были готовы еще до того, как появился сам автор. В том то и фокус, что великий человек послан для того, чтобы в переломный, ответственный момент истории настроить, усилить, сфокусировать уже работающий механизм. Иногда кажется: как просто то, что они сделали. Теория относительности почти была готова до А. Эйнштейна. Но это «почти», которое, как сейчас кажется, лежало на поверхности, никто не мог уловить, оно никому не приходило в голову. Дело в том, что идеи не вырабатываются у нас в мозгу, а приходят в голову. Они носятся в воздухе, а мы их ловим своим интеллектом, как радиоприемником. Но этот радиоприемник должен быть очень добротным, очень качественным. Это значит, что человек должен быть высокоинтеллектуальным, высокоморальным и т. п.

Конфуций родился в свое время и сделал свое дело, дело, идеи которого пришли ему в голову. Кун-цзы родился в 551 году до Р.Х. и прожил 70 лет. Это была эпоха перехода китайского общества от патриархально-родовых норм к централизованной власти правителей отдельных царств, которые в своем правлении уже опирались не на родовую структуру, а на аппарат из незнатного служивого чиновничества. Чтобы попасть в этот аппарат, надо было иметь не знатное происхождение, как раньше, а нечто иное, что более надежно обеспечило бы успех порученного дела. Переход от одной структуры управления обществом к другой проходил не в одночасье. Борьба шла жестокая и беспощадная. Новое, ломая старину, являлось со звериным лицом и клыками. На поверхность выплыли продажность, алчность, беззаконие, самоуправство и предательство. Многие это крушение восприняли как конец света. Они снова и снова противопоставляли то, что творилось на их глазах, тому идеализированному прошлому, когда мудрый и добрый правитель по воле Неба руководил страной и все было спокойно. Эти идеи противопоставления настоящего прошлому и усилил Конфуций. На основании этого противопоставления Конфуций создал свой идеал совершенного человека (цзюнь-цзы), модель, на которую должны были ориентироваться граждане. Этот примерный гражданин должен был обладать, по мнению Конфуция, двумя важнейшими достоинствами: гуманностью и чувством долга. Мы представляем себе гуманность весьма определенно — человечность, милосердие и готовность к взаимопомощи. Конфуций этот термин (по-китайски «жэнь») трактовал очень широко: гуманность включала в себя и скромность, и справедливость, и сдержанность, и достоинство, и бескорыстие, и любовь к людям, и многое другое в том же духе. В духе той совокупности совершенств, которыми располагали только древние. Что же касается чувства долга, то тут не было строгой регламентации. Оно было также очень емким, но за его содержание отвечал сам человек. Чувство долга рассматривалось как моральное обязательство, налагаемое на себя самим человеком, а не кем-то иным. Считалось, что идеальный гражданин (благородный цзюнь-цзы) руководствуется при этом знанием и высшими принципами, но ни в коем случае расчетом. Сам Конфуций учил так: «Благородный человек думает о долге, низкий человек заботится о выгоде». Чувство долга включало в себя и стремление к знаниям, и обязанность учиться и постигать мудрость древних. Наряду с этими основными качествами достойного, образованного гражданина — гуманностью и чувством долга — Конфуций разработал и другие качества. Среди них верность и искренность (чжэн), благопристойность и соблюдение церемоний и обрядов (ли). Существует сборник изречений Конфуция — Луньюй. В нем достойный гражданин (цзюнь-цзы) описан как человек честный и искренний, прямодушный и бесстрашный, всевидящий и понимающий, внимательный в речах, осторожный в делах. Истинный цзюнь-цзы безразличен к еде, богатству, жизненным удобствам и материальной выгоде. Он должен в сомнении справляться, обдумывать поступки в гневе, заботиться о честности в выгодном предприятии. При этом он должен избегать вожделений в юности, ссор — в зрелости и скряжничества — в старости. Таким образом, достойный гражданин должен посвящать себя служению высоким идеалам, служению людям, поиску истины. Конфуций считал, что такой человек, познав истину утром, «может спокойно умереть вечером».

Может ли быть таким человек на самом деле? Конечно, это был умозрительный идеал, некое собрание добродетелей. Но жизнь корректировала этот идеал, делала его более жизнеспособным, реальным и, главное, обязательным для подражания. Постепенно бури и социальные страсти утряслись, и китайское общество стало стремиться к стабильности. Авторитет учения Конфуция также рос. Престижно было подражать его идеалу. Это в первую очередь относилось к представителям высшего сословия — ученым-чиновникам, бюрократам-администраторам, которые стали управлять китайской империей. Этот период был очень продолжительным — полтысячи лет (III век до Р.Х. — III век после Р.Х.). К концу этого периода китайская империя стала полностью конфуцианской — его учение стояло на службе у государства. Ясно, что не все граждане стали идеалами добродетели. Это нереально. Но в обществе культивировалось положительное отношение к этому идеалу. Постепенно сложились и были канонизированы соответствующие нормы и стереотипы поведения каждого гражданина. Они зависели от того, какое место в социальной иерархии занимал этот гражданин. В это время был в деталях разработан строго регламентированный церемониал, известный сейчас как «китайский церемониал». Существовали четкие правила на все случаи жизни. Свод правил внешней учтивости и церемониала — Лицзи — был обязательным для всех граждан на протяжении более двух тысяч лет. Чем выше на общественной лестнице находился человек, тем строже с него спрашивали за выполнение этих правил. Собственно, на выполнении указанного свода и основывалась китайская империя с ее мощным бюрократическим аппаратом.

Конфуций разработал правила поведения и требования не только для каждой личности. Он разработал и идеал общества, в котором должна жить эта личность. Конфуций говорил так: «Пусть отец будет отцом, сын — сыном, государь — государем, чиновник — чиновником». Он считал, что конструкция общества должна быть прочной и всеми уважаемой — все должны знать свои права и обязанности и делать то, что им положено. Эта государственная конструкция должна состоять из двух этажей. На верхнем этаже должны думать и управлять, а на нижнем — трудиться и повиноваться. Такой социальный порядок Конфуций и его последователи считали единственно возможным, вечным и реальным. Они были правы. Они были правы вдвойне, когда считали, что деление на верхи и низы должно проходить не по знатности происхождения, богатству, близости к императорскому дворцу. Это деление по Конфуцию должно происходить только по степени близости данной личности к описанному выше идеалу благородного гражданина. Таким образом, общество было прозрачным снизу доверху. Любой, обладающий знанием и добродетелями, мог всплыть наверх и быть опорой государства, честно и добросовестно выполняя свой долг. Также и любой сверху мог спуститься вниз, если он не выполнял свои обязанности добросовестно. Вспомним, что еще в прошлом веке в России дискутировался вопрос о том, допускать ли к высшему образованию низы общества. Две тысячи лет назад в китайском обществе этот вопрос был решен однозначно. Тогда было ясно: чтобы общество не деградировало, в нем должна циркулировать беспрепятственно здоровая кровь. Она должна вносить в общество новые силы, новую энергию, новые знания и порядочность и выносить из него то, что мешало нормальной работе общества. В этой кровеносной системе не должно быть клапанов, заслонов, перегородок: способный, благородный и знающий человек всегда должен иметь возможность попасть наверх, чтобы там больше сделать полезного для общества, для своего народа. Если общество прозрачное, то продажность, коррупция, стремление к наживе и непорядочность из него выдавливается движущимся снизу потоком знающих и благородных людей. Наше недавнее общество не было прозрачным, свободным. Верхний слой был строго-настрого отгорожен от низов таким барьером, как номенклатура. Этот барьер перекрыл циркуляцию в обществе свежей здоровой крови. Поэтому неудивительно, что оно рухнуло. В китайском обществе еще две тысячи лет эта вентиляция общества была обеспечена. А на знаменах конфуцианства было начертано: «На первом месте стоит народ, на втором — божества и лишь на третьем — государь». Когда бывший ученик Конфуция Цю, ставший министром, ввел очень большие налоги, Конфуций громогласно заявил: «Он не мой ученик!»