Заодно получил объяснение и эффект негатива, замеченный туринским адвокатом и фотолюбителем Секонда Пиа еще при первой съемке столетней давности. Именно негатив и получают, как правило, при обычной фотосъемке; такая операция проще технологически, чем получение правильного, позитивного изображения.

После этого оставалось лишь найти человека, который смог бы осуществить такую операцию. Перебрав многие варианты, исследователи нашли такую фигуру. Фотографом–фальсификатором вполне мог оказаться… Леонардо да Винчи! Именно этот гений Возрождения обладал необходимым набором знаний по химии и оптике, был недюжинным художником, чтобы осуществить подобную операцию. Кроме того, он с известным скепсисом относился к учению Христа, за что неоднократно имел неприятности. И только покровительство сильных мира сего позволяли ему избежать суда инквизиции. Да и времена были относительно либеральные…

Впрочем, даже если все это так и в конце концов действительно выяснится, что Туринская плащаница — подделка, этот факт по сути не отменяет ни существование Христа, ни созданного им учения. Более того, последние годы некоторые историки, даже весьма далекие от церкви, все больше склоняются к мысли, что Иисус Христос — личность вполне реальная.

Например, в монографии С. Лезова «История и герменевтика в изучении Нового Завета», вышедшей в 1998 году в издательстве «Восточная Литература» РАН, спокойно и методично, на основе анализа «Евангелия от Марка» показано, что биографию эту скорее всего сочинил… сам Иисус.

Своей жизнью и смертью на кресте Христос стремился всячески подтвердить сценарий собственной жизни, созданный заранее. Само же воскрешение из мертвых виделось ему как наилучший финал земной жизни. То, что на земле выглядело как казнь, явилось стартом для обретения вечной жизни. Христос стремился, как мог, облегчить тяжкую жизнь окружавших его людей и придумал для того красивую сказку о загробной жизни. Проще говоря, Христос был великим поэтом, сочинившим даже саму свою жизнь, смерть и бессмертие.

Эту притчу он и рассказывал постоянно своим ученикам, стремясь закрепить в их сознании собственное сочинение. Он пошел даже на казнь, чтобы самой своей смертью подтвердить ее реалистичность. А поскольку все было известно заранее, то среди апостолов даже не возник вопрос, действительно ли воскрес их учитель или это игра их воображения. Они верили своему учителю, веровали в его учение, так что никаких подтверждений им больше не потребовалось. Они разошлись по городам и весям, неся легенду о чудесном спасении. И чем дальше, тем большую популярность обретала эта легенда, тем сложнее было проверить ее истинность.

Кстати сказать, подобным приемом затем не раз пользовались сильные мира сего. Но если Христос создавал свое учение, в общем‑то, бескорыстно, то многие из его последователей извлекли из этого немалую выгоду. Например, один недоучившийся семинарист специально переписал историю КПСС, дабы подчеркнуть свою роль в ее создании, утвердиться на долгие тридцать лет если не в роли бога, то хотя бы вождя всех народов. Да и после него было немало охотников переиначить историю по своему усмотрению. Ну да бог с ними со всеми — не о них нынче речь.

Вернемся к плащанице. Так кто оставил на ней следы своей крови? Можно ли это установить? Да, можно. Как уже говорилось, нынешняя наука может даже определить, человеку, какой национальности она принадлежала, отыскать его кровных родственников, как это было в недавнем исследовании останков семьи Николая II.

Более того, некоторые горячие головы предлагают уж восстановить молекулы ДНК, а потом и клонировать самого человека, чтобы, так сказать, воочию убедиться «кто есть кто». Но делать это вряд ли стоит. И не потому только, что церковь категорически возражает против подобных экспериментов.

Суть этих возражений сконцентрировал в своем заявлении представитель Отдела внешний сношений Московской Патриархии отец Всеволод (Чаплин). «Плащаница — святыня для каждого христианина, — сказал он. — Для церкви важно не то, какие будут добыты доказательства в результате научных исследований, а то, что верующие истинно и уже много веков верят в ее святость. Потому вне зависимости от полученных данных плащаница по–прежнему останется одной из главных святынь христианства».

Против клонирования сегодня также категорически возражают не только отцы церкви, но и многие медики, юристы, политики… И дело даже не в тех биотехнологических, медицинских, юридических и прочих трудностях такой операции. Их, в конце концов, можно преодолеть. Но вот, допустим, такая операция проведена и удалась. Кого мы увидим? Человека, весьма далекого как по своим внешним, так и внутренним качествам от библейского персонажа.

В этом можно быть уверенным хотя бы уж потому, что в самых древних текстах, которые, по мнению нынешних историков, послужили как бы черновиками канонического текста Библии, Иисус вовсе не выглядит таким красавцем с тонкими чертами лица, каким представляют его многочисленные иконы. Напротив, там описан человек невзрачной внешности, вроде бы даже горбатый. Единственным его достоинством было умение красиво говорить, способность увлекать за собой слушателей.

И вот этот несомненно умный, многое понимающий с намека человек, ознакомившись с современным миром, увидев, что стало за века с тем же христианским учением, способен запеть совсем по–другому. Так что тут церковь совершенно права: в своем втором пришествии роль Христа может стать совершенно иной, скорее всего для нее негативной.

Ведь христианство играло прогрессивную роль в жизни общества лишь в первые века своего существования. Став же из гонимой господствующей религией, оно тут же утратило и свою прогрессивную роль. Нынешней христианской церкви — будь то католическая ее ветвь или православная — в общем‑то, не нужны радикальные перемены в обществе; сила, власть, влияние у нее есть уже сейчас. А от добра добра не ищут…

«Человек — жуткая скотина», — сказал однажды польский сатирик Станислав Ежи Лец. С ним можно согласиться, а можно и поспорить. Одно лишь, пожалуй, бесспорно: время от времени обыкновенные вроде люди вдруг откалывают такие фортели, что только диву даешься. Похоже, капризы эволюции продолжаются и поныне…

Природа жестока, но, как правило, справедлива. Сильный пожирает слабого. За излишества надо платить. Эти формулы въелись в наше сознание крепче, чем десять заповедей.

Но не все в жизни подчиняется ясным, неумолимым законам бытия. Вот, например, болезни. Они набрасываются на нас внезапно. Мы перебираем в памяти прошлое и не можем понять, как и почему заболели. Недуги поражают без всякой логики. Они порой щадят стариков и истребляют молодых. «Это превосходит все наши человеческие мерки. И даже на смертном одре я не приму этот мир Божий, где истязают детей», — говорил в отчаянии один из героев «Чумы» Альбера Камю.

Неужели природа, которую мы надеялись научить правилам хорошего дарвиновского тона, так бессмысленно и беспощадно жестока? Разобраться в тайнах наших страданий помогут специалисты новой научной дисциплины — эволюционной медицины. Они пытаются понять, почему человечество влачит бремя своих недугов. Поиск уводит их далеко в прошлое, заставляя вспомнить становление Homo sapiens. Собственно говоря, их метод не нов. Уже давно анатомы, всматриваясь в современников, находят меты давних эпох — рудименты. Так, легкий волосяной покров мы носим в память о звериной шерсти, покрывавшей когда‑то тела древних гоминидов, защищая их от холода. Такими же пережитками прошлого кажутся хвостовые позвонки, ибо никто из людей, исключая редкие аномалии, давно не носит хвост. Не нужен человеку и аппендикс. Быть может, и многие болезни, убивающие нас сейчас, достались нам как память о прошлом?