Мировоззрение молодого Мохаммеда Абд-аль-Ваххаба получило мощный толчок при изучении трудов раннеханбалитских теологов Таки Ад-Дина ибн-Тамийи и Ибн аль-Кайима, живших в середине 13 века. Они, как и аль-Ваххаб, жили в период разобщённости мусульман, углублявшихся социальных разрывов и дифференциации исламского общества.
Исторический контекст времени, в котором жил Мохаммед Абд-аль-Ваххаб, является, пожалуй, одним из наиболее значимых факторов, которые могут помочь понять истоки зарождения того учения, которое прочно ассоциируется с именем аль-Ваххаба.
Исключительно низкий уровень производительных сил Неджда воспроизводил традиционный родоплеменной уклад жизни, бесконечные грабительские набеги, не позволявшие сколь-либо успешно вести повседневную экономическую деятельность. При этом Османская империя, являвшаяся сюзереном аравийских карликовых эмиратов, являла собой образец разложения и отступничества. Происходило размывание традиционных ханбалитских представлений, характерных для Аравии, начиналось проникновение маликитских и ханифитских воззрений, размывался монотеизм, происходил возврат к доисламским языческим нормам, искажались принятые в Аравии нормы шариата. Бедуины-кочевники, живущие в пустыне, вообще считались мусульманами очень условно — они практически не соблюдали предписанные обряды, густо смешивали в своих представлениях языческие и исламские нормы, скептически относились к шариату, предпочитая жить традиционными представлениями.
В этих условиях учение аль-Ваххаба, призывавшего очистить ислам, вернуться к его истокам и на этой базе восстановить социальную справедливость, безопасность нашли отклик как среди живущего в тяжелейших условиях населения Неджда, так и среди недждийской знати, остро нуждавшейся в объединительной идеологии, которая позволила бы им преодолеть межплеменные распри и раздробленность. Сошлись два интереса разных классов и сословий недждийского общества, которые позволили создать унию между светской властью и религиозной потребностью в новой объединительной идеологии.
Автор особо хочет отметить, что не считает своей задачей подробно осветить религиозную подоплёку и теологические тонкости ваххабизма. В рассматриваемом контексте более важным представляется понимание того, чем именно ваххабизм оказался столь привлекательным для широких народных масс Аравии в 18 веке. Поняв это, можно попытаться дать ответ и на более значимый вопрос — что именно способствовало его ренессансу в наши дни.
Нужно отметить, что исламские теологи, и современные аль-Ваххабу, и жившие впоследствии, не находили ничего принципиально нового в его учении. Они утверждали, что учение аль-Ваххаба является лишь возрождением ханбализма в его наиболее жесткой сверхортодоксальной версии, который к тому времени существенно сдавал свои позиции иным исламским течениям и даже языческим представлениям доисламской эпохи. Так это или не совсем так, на самом деле не совсем важно. Выдающийся советский ученый-востоковед, исследователь истории Саудовской Аравии А.М.Васильев в своём труде «История Саудовской Аравии (1745–1973)» пишет:
«…В средние века религия была господствующей формой идеологии. Политические и социальные течения принимали религиозную форму или прикрывались религиозной оболочкой. Поиски новых идеологических форм, новых идеологических одежд для выражения нового общественного содержания — дело сложное, долгое и неблагодарное. Этим, как правило, сопровождались лишь крупнейшие из исторических переворотов.
Мелкие социально-политические движения вынуждены были довольствоваться старыми идеологическими одеждами. Чаще всего они использовали ту религию, которая была в наличии. Для истории мусульманских стран это было еще более характерно, чем для истории христианских…»
Говоря иначе, Мохаммед Абд-аль-Ваххаб, не изобретая ничего нового, использовал существовавшие ранее воззрения, приспособил их к текущей исторической ситуации, и на этой базе создал не столько новое слово в богословии, сколько новое в практике их применения.
Квинтэссенция воззрений аль-Ваххаба, которая и стала основой явления, известного нам под именем «ваххабизм», заключается в неукоснительном следовании шести основным принципам.
«Таухид»
Центральный принцип и столп ваххабитской доктрины. Таухид — единобожие, религиозный монотеизм. Аллах есть три ипостаси — Основатель, Кормилец и Распорядитель. Всё сущее создано им, и только ему принадлежат любые проявления божественного начала и воли. Даже основной столп ислама «Нет Бога, кроме Аллаха, и Мухаммед — Пророк Его» в воззрениях аль-Ваххаба выглядит так, что поклонение возможно только самому Аллаху, Пророк является лишь обычным человеком, избранным для проведения воли Бога и донесения её до остальных людей. Несоблюдение принципа таухид даже в мельчайших деталях автоматически является многобожием («ширком») и карается по самой высшей мере.
«Тавасуль»
Вплотную к таухиду примыкает принцип тавасуль — посредничества. Между Аллахом и верующим нет и не может быть никаких посредников. Влияние Аллаха осуществляется напрямую от Бога к человеку. Поэтому категорическое неприятие аль-Ваххабом принципа посредничества в практическом плане означало строжайший запрет обожествления людей, предметов или мест. Нет и не может быть священных могил, священных предметов или святых людей, в которых присутствует даже искра Бога. Человек находится под прямым покровительством Аллаха и поэтому не нуждается в посредниках при общении с Ним.
Именно отсюда исходит категорический запрет на посещение могил, захоронений, любых святых мест и мест паломничества. Это ведет к наполнению этих мест или предметов Божественной сущностью, что автоматически означает многобожие и отказ от принципа таухид. Равным образом запрещается наделять святостью любого человека, хотя уважение к деятельности подвижников и ревнителей веры этот принцип не отменяет.
«Такфир»
Такфир — обвинение в неверии («куфре») — для Мохаммеда Абд-аль-Ваххаба означал, что декларирования приверженности к исламу, отправления религиозных обрядов совершенно недостаточно для того, чтобы считаться мусульманином и подтвердить свою приверженность таухиду. Сама по себе конструкция такфира в исламском праве весьма непроста и трактуется совершенно по-разному различными мазхабами. Эта проблема была решена аль-Ваххабом радикально. Он признал истинными мусульманами лишь тех, кто является последователем его учения. Остальные автоматически превращались в отступников-многобожников, причём мусульманин-отступник в глазах ваххабитов являлся большим злом, чем даже язычник доисламской Аравии («джахилийя»).
Значительную часть бедуинов Аравии вообще сложно было отнести к мусульманам. Они слабо соблюдали ритуалы, практически не применяли в своей повседневной деятельности нормы шариата, исповедуя систему ценностей крайне прикладного характера. Приобщение их к исламу было возможно лишь в его предельно упрощённом примитивистском виде.
Поэтому основными «потребителями» нового Учения были во многом невежественные и простые люди, неспособные разобраться в сложных и многослойных конструкциях богословия. По сути, аль-Ваххаб в данном вопросе дал право руководствоваться принципами, похожими на знакомые нам принципы «революционной целесообразности». Что является целесообразным — решали духовные наставники, которым надлежит слепо повиноваться во исполнение принципа «таклид».
Как раз эта простота в вынесении приговора в неверии и стала весьма рациональной в практическом применении нового учения. Любой человек мог быть обвинен в куфре без особых и сложных разбирательств, при полном отсутствии сколь-либо внятной доказательной базы. Приговор вероучения в этом случае является единственно возможным — смерть. Необратимый поступок, после которого даже открывшаяся впоследствии ошибка уже не способна изменить ситуацию. Такой подход оказался крайне полезен в практической деятельности по искоренению своих противников.
