Еду по песчаной колее на чудовище-вездеходе. Весит, наверное, три тысячи фунтов. Двигатель — зверь. Здоровенные шины. Да уж, не чета тому древнему мотоциклу с коляской, который мне продали байкеры из банды Хейса.

Это ультрасовременная четырехколесная зверюга, мощная, стильная, шикарная. Гладкий асфальт ей ни к чему. Вид у нее такой, словно она по чему угодно проедет. И ходовые качества соответственные.

Даркон едет рядом. Я в шлеме. В перчатках. В наколенниках. Он — в рубахе и в шортах, и длинные каштановые волосы развеваются по ветру. Дурак. Пижон.

Нас хлещет ветром. Бомбардирует гравием. Песок отражает солнце. Дорога вьется вокруг горы.

Даркон снимает с руля правую руку. Подает мне знак. Показывает вниз на крутой каменистый склон. Он что, предлагает ехать туда? Берет на слабо? Задумал двойное самоубийство?

Он очень резко сворачивает с дороги. Я втягиваю побольше воздуху и еду по каменистому склону следом за ним.

Бумпада-бумпада-бумпада. Едва не кувыркаюсь через руль вездехода. Переключаю на более низкую передачу. Отклоняюсь назад. Джек, только не жми на тормоз, а не то тебе конец. Назад хода нет. Если я попробую развернуться, эта зверюга перевернется.

Выход один. Носом вниз — и только держись…

Вездеход подпрыгивает на камнях и вспахивает песок. Причем скорости не теряет. Мчусь по горному склону — и вдруг он исчезает.

Утес превращается в трамплин, и мой трехтысячефунтовый вездеход взмывает в воздух. Здрасте пожалуйста. Лечу на спине ревущего стального стегозавра.

Сейчас я точно погибну. Время замирает. Чувствую, что кто-то рядом. Вижу, как на руль ложатся призрачные руки. Старые, но сильные. Меня направляют. Предупреждают. Хриплый голос отца: «Близко, Джек. Совсем близко».

— Что близко-то? — пытаюсь я спросить. — Смерть? Помоги мне отсюда выбраться!

— Берегись, — произносит он, растворяясь в воздухе так же быстро, как появился. — Берегись… Дра-ку-лы… гор-гуль-и… Бе-ре-гись…

Все, исчез. Все произошло за долю секунды. Я по-прежнему лечу по воздуху на вездеходе. Не кувырнулся вперед и управления не потерял. Спасибо, папа.

Далеко подо мной мерцает уединенная бухта. С моря ее не видно. У причала стоят траулеры. Штук, наверное, десять-пятнадцать, каждый размером с «Лизабетту». И странный маленький домик с куполом зеленого стекла.

Корпоративный санаторий для гномов? Мини-лаборатория, высокотехнологичный сортир, могила Дракулы? Определенно стоит разведать…

Если получится. Долго держаться в воздухе вместе с тремя тысячами фунтов стали не так-то просто.

ХРЯСЬ! Приземляюсь. Большие узловатые шины скользят и буксуют, цепляясь за гравий на склоне. Двигатель ревет и воет, словно простуженная горгулья.

Играю с рулем в перетягивание каната. Едва не опрокидываю вездеход. Каким-то образом умудряюсь справиться с управлением.

Даркон смотрит на меня. Вид у него приятно удивленный — ну надо же, не разбился. И мы катим дальше, мчимся по склону бок о бок, не сворачивая и не уступая друг другу ни дюйма.

Доезжаем до подножия — по-прежнему ноздря в ноздрю. Тормозим у стеклянного купола. Снимаю шлем. Я потный. Перепуганный. Дрожащий. Красный.

— Отлично водишь, — замечает Даркон. — Много ездил на вездеходах?

— Первый раз, — отвечаю.

— Шутишь!

— Я шучу только с друзьями.

— Можешь гордиться, — сообщает он. — Многие опытные гонщики разбивались, когда пытались проделать этот трюк, а у тебя все прошло как по маслу.

— Чужая смерть меня никогда не радует.

Даркон слезает со своей зверюги, я тоже спешиваюсь.

— Идем, — говорит он. — Постарайся на несколько минут забыть о своих предубеждениях. Я посвящу тебя в тайны моего бизнеса.

Направляемся к сверкающему домику. Я еще сильнее ощущаю биение Пламенника. Гораздо ближе. Может быть, прямо за зелеными стеклянными стенами.

Неужели Пламенник живой? Или это сила? Разум? Знает ли он, что я близко? Я чувствую тесную, едва ли не кровную связь с ним.

Дверей не видно. Даркон подходит к скрытой камере.

— Откройся.

Вспышка камеры.

— Сканирование сетчатки и компьютерный анализ голоса, — объясняет он мне. — Более тонкие различия, чем отпечатки пальцев.

— Это же ваш остров, зачем такая секретность?

— Секретность никогда не помешает.

Стеклянные двери раздвигаются. Входим.

Ни тебе охранника на вахте, с которым можно поздороваться. Ни Пламенника. Ни Дракулы и ни горгулий.

Странно. Сначала химеры, потом горгульи.

Внутри стеклянного купола нет ничего. Просто пустая комната.

— Встань сюда, — велит Даркон, направляясь к центру.

Иду за ним.

— Вниз, — командует он.

Мы проваливаемся под пол. Платформа лифта опускается по наклонной шахте. Нас окружают каменные стены. Свет меркнет…

Платформа замедляет ход и останавливается. Мы в темноте.

— Свет, — говорит Даркон.

Над головой загораются лампы.

Идем по длинному коридору.

— А где все? — спрашиваю.

— Первый закон сохранения деловых тайн, — отвечает Даркон. — Чем больше народу на тебя работает, тем больше тех, кто может тебя обворовать.

Подходим к большим двустворчатым воротам.

— Откройся, — нараспев произносит Даркон. Компьютер регистрирует голос, и я слышу, как щелкают несколько замков. Ворота распахиваются. У меня захватывает дух.

Это напоминает мне ставку верховного главнокомандующего из фильмов о войне — где генералы толпятся вокруг гигантской карты Европы, а их помощники передвигают по ней миниатюрные корабли и войска.

Но здесь нет ни генералов, ни адмиралов. Только полдюжины молодых людей, юношей и девушек, в обычной повседневной одежде. Ни дать ни взять студенты-«ботаники» из Калифорнийского или Массачусетского технологического, устроившие мозговой штурм какой-то заковыристой задачки.

И они не передвигают по Европе кораблики и танки. Они рассчитывают курсы компьютерных траулеров на огромных «картах» всех океанов мира.

Слово «карты» здесь даже не очень подходит. Это произведения монументальной живописи, равно полезные и прекрасные. Контуры океанов и другие топографические знаки — впадины и подводные горы — «нарисованы» трехмерными голограммами.

Подхожу к «карте» Атлантического океана и глазами прослеживаю Срединно-Атлантический хребет к востоку, по направлению к Африке. Нахожу цепочку Азорских островов. К северу от них яркой голубой звездочкой поблескивает одинокий остров.

Подозреваю, что на нем-то мы и находимся. Это и есть остров Даркона. Вокруг острова толпятся компьютерные траулеры — наверняка часть того флота, который я видел снаружи и который стоял у длинного причала, вонзившегося в уединенную бухту, незаметную с моря.

Азорские острова окружены мерцающими красными линиями. Похожие линии виднеются во всех океанах, они мигают, словно бесконечные цепочки аварийных сигналов. Особенно их много у побережий, но красные линии мерцают и кое-где посреди океанов.

— Красное — это рифы? — спрашиваю я у Даркона.

Он кивает с довольной улыбкой.

— Перед тобой самая точная в мире модель океанских рифов.

— Основанная на информации, которую вы обманом и подкупом добыли у исследователей?

Кое-кто из юных программистов на меня косится. Должно быть, таких вопросов Даркону в его святая святых задавать не принято.

Даркон пожимает плечами.

— Джек, у меня много источников информации. Ты видел половину моего флота, заново оснащенную особыми сетями, которые практически невозможно порвать. У меня сорок траулеров, специально оборудованных для добычи рыбы на самых глубоких коралловых рифах. Это составляет более трети мирового флота траулеров. И я постоянно расширяю рынок. Поскольку мировая потребность в рыбном белке стремительно возрастает, ближайшие десять лет обещают быть весьма прибыльными.

— Пока вы не исчерпаете всех запасов, — говорю я.