Не откладывая дело в долгий ящик, сэр Роберт, с присущей ему энергией, взялся за воплощение в жизнь своего сомнительного прожекта. В соответствии с инструкциями, полученными от мошенника Абдаллы, лорд Хаксли погрузил яйцо в чан с преющим лошадиным навозом, смешанным с кровью телят, закупленной им на скотобойне. Последнее приобретение вызвало оживленные кривотолки среди живших по соседству сквайров, которые, впрочем, сэр Роберт оставил без внимания.

Вонь в сарае, где содержался чан с заветным яйцом стояла хуже, чем на скотобойне. По истечении положенного срока сэр Роберт приставил к чану сына своего конюха, здоровенного придурковатого парня по имени Габриель. В его обязанности входило отгонять от чана многочисленных мух и прочих зловредных насекомых, которые слетались и сползались на невыносимый запах падали, исходивший от чана. Если бы из распухшего к тому времени яйца вдруг что-то вылупилось, Габриелю следовало незамедлительно в любое время дня и ночи поставить в известность об этом сэра Роберта.

И вот сегодня дворецкий поднял его посреди ночи. Он сообщил, что прибежал Габриель с конюшни и сказал, что там уже началось. Наскоро одевшись, сэр Роберт бросился в сторону конюшен. В сарае, где стоял чан, его с нетерпением поджидал не на шутку встревоженный Габриель.

— Ваша светлость, там внутри, что-то шевелится! — парень ткнул крепкой суковатой палкой в сторону большого чана наполненного навозом и кровью.

Габриель благоразумно держался от жуткого котла на почтительном расстоянии. Трудно сказать, был ли в этом виноват страх или страшное зловоние, исходящее из отвратительного сосуда.

— Глупец, убери сейчас же палку! — приказал ему сэр Роберт. — Скажи-ка, а что наше яйцо все еще цело?

Как и предполагал сэр Роберт, дурной мальчишка не смог ответить ничего определенного. Не на шутку разозлившись, лорд дал лентяю пинка и закричал:

— Если ты сейчас же не достанешь и не предъявишь мне яйцо, клянусь, я утоплю тебя в этом дерьме!

Напуганный хозяйским гневом, Габриель, тотчас же снял свою куртку и, засучив рукава рубахи, подступил вплотную к чану. После этого трясясь от страха и отвращения, бедный парень засунул обе руки в чан с навозной жижей и принялся делать ими какие-то пассы, надеясь видимо таким образом, изловить погруженное в нечистоты яйцо.

— Глубже! — рассерженным голосом приказал ему сэр Роберт. — Ищи глубже!

Габриель, подвывая от страха, послушно запустил руки по самые локти в окровавленное коровье дерьмо и начал старательно водить ими там, словно повар шумовкой, надеясь зацепить яйцо.

Внезапно внимание сэра Роберта привлекла легкая рябь, пробежавшая по поверхности отвратительной вязкой жидкости до самых краев, заполнявшей чан. Это не могло быть следствием создаваемых руками Габриеля колебаний, так как, источник распространявшихся волн, располагался в противоположном от него месте.

Не на шутку встревоженный сэр Роберт сделал предостерегающее движение рукой и хотел, было, криком предупредить парня об опасности, но ужас внезапно сковал его члены и он не смог выдавить из себя, ни звука. Габриель же не мог ничего этого видеть, так как глаза его были плотно закрыты, а лицо, на котором застыло скорбное выражение, было старательно задрано вверх. Таким образом, бедный парень пытался защитить свои глаза и органы обоняния от мерзкого запаха, исходившего от чана.

В то же мгновение, что-то непонятное, размером с хорошего терьера, вдруг выскочило из чана наружу и вцепилось Габриелю прямо в живот. Ошеломленный сэр Роберт отпрянул в сторону и, застыв в отдалении, с ужасом наблюдал за происходящим. Оттуда он смог хорошенько рассмотреть, диковинное создание, которое так неожиданно атаковало его слугу.

Сначала ему показалось, что это огромная гусеница, но внимательно вглядевшись, сэр, Роберт понял что ошибается. Голову существа венчала пара длинных и острых жвал, которые сейчас были до половины погружены в живот парня. Внезапно мозг лорда Хаксли, словно молния пронзила догадка, старый Абдалла не обманул его. Сэр Роберт почему-то решил, что из яйца непременно должен вылупиться маленький скарабей, совершенно позабыв, что прежде чем превратиться в жука, особь должна пройти через определенные трансформации. Первой, из которых является стадия личинки.

В это время, Габриель взревел, словно раненный слон и, повалившись на спину, принялся отдирать от себя напавшее на него ужасное существо. Брызнула кровь и личинка скарабея, перемазанная в нечистотах, стремительно юркнула в брюшную полость несчастного юноши. По тому, с какой жадностью она принялась выедать его внутренности, сэр Роберт сделал вывод, о том, что на стадии личинки его скарабей, по всей видимости, является хищником.

— Свети сюда! — велел Бакр Салеху, держащему в обеих руках по факелу.

Сам же он, с размаху вогнав острие лома между крышкой и коробкой саркофага, попытался расширить образовавшуюся узкую щель. Несмотря на прилагаемые усилия у него ничего не получилось. Когда казалось, что ему удалось подцепить крышку, лом со звоном сорвался, и тяжелая плита вновь встала на прежнее место.

— Будь проклят этот каменный сундук, и тот, кто его смастерил! — в сердцах воскликнул вор. — Сыновья гиппопотама, совокупляющиеся с родной матерью! Они что не могли сделать крышку полегче? Брось факелы, давай помогай, а то мы здесь застрянем до самого утра!

— Послушай, брат, — сказал Салех, прислоняя факелы к стене и берясь за второй лом. — Если в этом ящике, кроме бесполезных костей мы найдем, что-то стоящее, нужно будет подумать, что делать с мальчишкой. Я не намерен делиться с ним добычей.

— Ты сначала найди что-нибудь, а потом думай, как делить шкуру неубитого льва! — расхохотался Бакр. — А потом, много ли мы до сих пор с тобой делились с нашим бестолковым племянником?

— Ты не прав, брат! — возразил Салех, всадив лом в узкую щель под крышкой, которую Бакру наконец-то удалось увеличить. — Мальчишка подрос и вскоре начнет заявлять права на свою часть добычи. Возможно, это произойдет уже сегодня.

Навалившись всем телом на образовавшийся рычаг, Салех принялся расширять образовавшийся темный проем. В лицо им ударила тугая струя спертого воздуха отравленного миазмами гниющей человеческой плоти.

Закашлявшись, Бакр досадливо поморщился:

— Ну и вонь! Вздумалось же обитателю саркофага выпустить газы именно тогда когда мы пришли к нему в гости! Так ты считаешь, что наш маленький племянник из помощника превращается в обузу?

— Он уже превратился, просто мы с тобой этого не замечали, — Салех, перехватив лом посподручнее принялся помогать брату который уже приподнял крышку саркофага с другой стороны.

— Не ломай голову, раньше времени. А ну, навались! — натужно взревел Бакр и принялся сдвигать тяжелую каменную плиту с места.

Вены вздулись у братьев на висках, пот заливал им глаза. Казалось, еще немного и мышцы не выдержав напряжения, начнут рваться, словно гнилые веревки. Когда силы уже почти оставили их, крышка на какое-то время застыла словно в раздумье, а потом накренилась и рухнула на каменный пол. По подземелью от удара пошел страшный гул, и братья испуганно пригнулись. Но потолок гробницы не рухнул на воров, лишь пыль, да мелкие куски отколовшейся штукатурки посыпались им на головы.

Стряхнув мусор с головы Бакр, а за ним и Салех опасливо заглянули в саркофаг. То, что они там увидели, изрядно озадачило и поразило их. Внутри не было расписного деревянного саркофага, причудливо изукрашенного листовым золотом и драгоценными камнями. В богатом захоронении количество деревянных футляров, вставленных один в другой, иногда достигало семи и более штук. В самом последнем из них и находилась мумия хозяина гробницы.

Оказалось, что большая часть каменного саркофага представляет собой массивный нетронутый резцами мастеров гранитный монолит. Углубление вовнутрь было сделано минимальным. Ровно настолько, чтобы на нем словно на подставке могло уместиться тело погребенного.