— Закрой свою гнилую пасть, Резаный, и держи свой червивый член, пока я его не отрубил, подальше от этого парня! — послышался гневный голос за спиной Абу. — Или тебе напомнить кто здесь хозяин?

— Нет, Крокодил, я помню, что ты вожак, — сразу присмирев, пробормотал Резаный, поспешно отходя в сторону, словно побитый пес.

Абу обернулся, чтобы посмотреть на своего спасителя и застыл в ужасе.

Позади него возвышался огромный всадник, восседавший на жеребце, который размерами был под стать своему хозяину. Из-под намотанного на голове цветастого платка на Абу с любопытством смотрели два близко посаженных черных глаза. Все лицо было одним сплошным бугристым неровным чудовищным шрамом. Точно, также как и верхняя часть огромного мускулистого туловища, включая толстые, словно бревна руки. Теперь Абу стало понятным откуда у этого страшного гиганта такое странное прозвище. Шрамы, изуродовавшие его кожу, складывались в причудливый узор напоминавший рисунок наростов на крокодильем панцире.

— А ты и, правда, хорош собой, — усмехнулся Крокодил. — Не пугайся, я не прокаженный. На моей коже оставило след кипящее масло, которым нас угостили с крепостных стен осажденные одного взбунтовавшегося городишки возле Фаюма. Тогда я еще служил фараону. Я думаю, мы с тобой успеем близко подружиться до того, как я продам тебя в Мемфисе одному старому развратнику, который без ума от таких симпатичных парней как ты.

— Крокодил, ты только посмотри! — внезапно раздался визгливый голос, прервавший затянувшийся монолог предводителя Крыс.

Абу вместе со всеми повернулся в сторону говорящего и похолодел. Небольшой смуглый крепыш, стоял возле осликов Абу, а в его руках сверкал золотом ящик, похищенный из гробницы. Крокодил знаком подозвал коротышку и принял из его рук шкатулку. В его огромной лапе она смотрелась словно детская игрушка.

— Откуда это у тебя, маленький негодяй? — покосился Крокодил на Абу. — Ты не похож на богача. Ограбил могилу фараона?

— Нет, мой справедливый господин! — смиренно потупив глаза, чтобы скрыть мелькнувший в них страх, ответил Абу. — Я служу у богатого купца. Хозяин послал меня с этой золотой коробкой для того, чтобы я передал ее одному знатному вельможе, проживающему в Мемфисе.

— Крокодил, тут есть еще кое-что интересное, — послышался голос разбойника обыскивающего чересседельные сумки, навьюченные на осликов.

Через мгновение Крокодил уже держал в руках обгоревший папирус, намотанный на лазуритовый стержень. Драгоценные камни на богато украшенных навершиях сверкали на солнце.

— Почему я должен тянуть из тебя сведения, словно раскаленными щипцам? — возвысил голос Крокодил. — Говори, есть еще что-нибудь любопытное из того товара, что хозяин велел тебе доставить в Мемфис?

— Нет, мой господин, было всего две вещи. И обе они теперь принадлежат тебе.

— Это не твоя заслуга! — огрызнулся Крокодил. — Что это за папирус и что лежит в ящике?

— Я знаю, лишь, что вельможа, которому адресованы эти подарки человек весьма сведущий в разных знаниях. Этот папирус, наверное, представляет для него большую ценность, — скороговоркой проговорил Абу. — То, что лежит в золотом ящике мне неведомо. Видимо по этой причине он и закрыт, чтобы скрыть от глаз любопытных его содержимое.

— Это я и без твоей глупой болтовни прекрасно понимаю, — усмехнулся Крокодил. — Одного не пойму, как можно было посылать столь ценные вещи с несмышленым юнцом, без сопровождения вооруженных стражников? Впрочем, хвала трижды величайшему, наимудрейшему Тоту, за то, что он отвернулся от твоего хозяина и сподвиг его на столь безрассудный поступок!

После этих слов Крокодил опустил стержень с папирусом перед собой на седло и, вынув из ножен на поясе, короткий кривой кинжал поднес его к золотому ящичку.

— Ну что же посмотрим, что нам послали боги на этот раз, — криво усмехнулся предводитель разбойников и начал ломать запор шкатулки, с тем, чтобы открыть ее.

Карл Крейцер, вот уже несколько месяцев, как обосновался в небольшом губернском городе со странным, ничего не говорящем ему названием Ежовск. Город стоял на крутом берегу реки Волги. Оставшихся денег Карла едва хватило, на то чтобы снять небольшой одноэтажный домик где-то посередине между главной улицей и окраиной.

Продолжать бегство дальше не имело смысла. И так уже Карл забрался в страшную глухомань. Кроме того куколка скарабея достигла поистине пугающих размеров и вдобавок ко всему еще и немалого веса. Ящик с нею пришлось замаскировать под разобранный для перевозки и тщательно упакованный оркестровый рояль. За время своего вынужденного путешествия, Карл изрядно поднаторел в изучении разговорного русского языка и теперь довольно сносно изъяснялся.

По причине полного отсутствия денег, перед бывшим лордом воочию замаячил призрак бедности. Для привыкшего ни в чем себе не отказывать Карла это было серьезным испытанием. Лишь осознание своей ответственности перед еще не вылупившимся скарабеем, порой удерживало его от сильного искушения прострелить себе голову из пистолета. Это в одночасье положило бы конец всем его мытарствам.

Поборов собственную гордость Карл был принужден обстоятельствами вспомнить о своем дипломе врача-хирурга полученном им в молодости. Выполняя волю ныне покойного отца, Карл послушно промучился положенное число лет в качестве студента. Нельзя сказать, что его знания предмета были блестящими, но и полным неучем он никогда не был. После окончания весьма престижного заведения Карл забросил почтенный документ на чердак «Кривого вяза», для того чтобы более не вспоминать о нем…

В Ежовске, около двадцати с небольшим лет тому назад, по высочайшему распоряжению Его Императорского Величества был открыт Ежовский Императорский университет. Карлу весьма повезло, что на тот момент, когда он обратился туда в поисках места, там недавно был открыт факультет медицины, для подготовки врачей и фельдшеров. Штат новоявленного факультета был уже почти полностью укомплектован, единственно свободным было место прозектора кафедры анатомии, которое и было предложено занять Карлу.

Это должность сильно уязвляла самолюбие Карла, но находясь в крайне стесненных обстоятельствах, он счел за благо довольствоваться малым. Кроме того памятуя о том, насколько прожорлив был Томми будучи небольшой личинкой, можно было лишь предполагать сколько человеческого мяса потребуется на то чтобы прокормить взрослого жука. Там в Египте, Абдалла уверял, что потребность в каннибализме необходимо утолять лишь на стадии личинки. После того, как из куколки разовьется полноценная особь, то есть, жук, надобность в этом отпадет сама собой. Карл не особенно верил в бредни старого выжившего из ума араба, но если быть до конца честным, старик еще, ни разу не обманул его. Все что он говорил, относительно выращивания скарабея сбывалось с поразительной точностью.

Работа Карла по большей части состояла в приготовлении препаратов из трупного материала для нужд, обучающихся на медицинском факультете студентов. Постепенно он втягивался в это, казавшееся ему ранее скучным и чрезвычайно неопрятным, дело. Декан его факультета был безмерно счастлив приобретенным в лице Карла, как ему казалось, истинным подвижником науки. Карлу были заказаны несколько значительных экспонатов для будущего анатомического музея, создание которого было сокровенной мечтой декана. Экспонаты эти включавшие в частности два экарше особей обоего пола в полный рост, должны были быть оплачены по отдельной от основного заработка Карла ведомости.

Благодаря этому обстоятельству Карл получил возможность просиживать ночи напролет в анатомичке, занимаясь неожиданно увлекшим его делом. И вот однажды ночью произошло событие, разом перевернувшее всю его последующую жизнь. Около полуночи в дверь анатомического флигеля постучали. Стук был не требовательный, а скорее осторожный. Сначала Карл даже не обратил на него внимания, решив, что это гремят на ветру плохо закрепленные недобросовестными мастеровыми новые железные подоконники. Но вскоре стук в дверь повторился.